Военные действия, стр. 50
Катцен не сводил глаз с генерала.
— Простите, — сказал он, — но ваша жизнь для меня дороже, чем ваши принципы.
— Трус! — выкрикнул генерал.
— Предатель, — прошипела Сондра, подтягиваясь на своих цепях.
— Не слушай их, — сказал командир. — Ты спас жизни всех, в том числе и свою. Я называю это умом, а не предательством.
— Я не нуждаюсь в вашем одобрении, — произнес Катцен.
— Ты нуждаешься в расстрельном взводе! — крикнула Девонн. — Я подыграла тебе, надеясь, что у тебя есть план. — Она взглянула на командира. — Он ничего не знает об устройстве фургона. И я не ученая.
Командир подошел к девушке.
— Ты очень молода и разговорчива... Мы посмотрим, что нам покажет этот джентльмен, а потом займемся тобой.
— Нет! — воскликнул Катцен. — Если вы причините вред кому-либо из моих друзей, я отказываюсь с вами сотрудничать!
Командир резко повернулся и нанес Катцену мощную пощечину.
— Никогда не говори мне слово «нет», — бросил он, быстро успокаиваясь. — Ты расскажешь об устройстве машины прямо сейчас. — Левой рукой он схватил Сондру за волосы и запрокинул ей голову. Затем сдавил ее челюсть так, что рот принял форму буквы "О". — А может, тебе будет легче работать под ее крики?
Сейчас я начну выковыривать ей зубы. Один за другим, обыкновенным ножом.
Катцен молитвенно сложил руки.
— Пожалуйста, не делайте этого. Я вас прошу. Я на все согласен.
Командир отпустил Сондру, другой человек пихнул Катцена в спину, и психолог едва не полетел на пол. Проходя мимо рядовой Девонн, он поежился.
Темные, бешеные зрачки проклинали его и его душу.
Выйдя на солнечный свет, Катцен часто заморгал. Слезы продолжали течь по его щекам. Он не был трусом. Он защищал тюленей, прикрывая их собственным телом. Он просто не мог смотреть, как мучают и убивают его друзей. При этом он понимал, что после сегодняшнего дня они не будут его друзьями.
Глава 38
Вторник, двенадцать часов сорок три минуты дня
Тель-Неф, Израиль
Вскоре после полудня самолет «С-141В» приземлился на поле рядом с военной базой. Полковник Август и семнадцать бойцов уже переоделись в камуфляжную форму, натянули на лица защитные шарфы, а на головы — широкополые шляпы.
Израильские солдаты приготовили палатки, чтобы скрыть прибывший груз от посторонних глаз.
Капитан израильской армии Шломо Хар-Зион передал полковнику Августу письменное сообщение. Документ был исполнен серыми чернилами на ослепительно блестящей под солнцем бумаге. Август уже видел подобные письма. Текст невозможно разобрать ни в один телескоп. Детали операции тоже не обсуждали, ибо арабы широко применяли электронную разведку и пользовались услугами читающих по губам людей.
В документе говорилось, что Оп-центр обнаружил примерное местонахождение РОЦа и заложников. Израильские оперативные подразделения уже выдвинулись Мя проведения рекогносцировки местности. Полковнику Августу предписывалось поддерживать прямой контакт с капитаном Хар-Зионом.
Август лично руководил разгрузкой техники. Шесть мотоциклов перекатили из грузовых боксов в палатки затем выгрузили четыре скоростные бронемашины.
Десантники проверяли крепления, на случай если что-то разболталось во время полета.Попутнопроверилипятидесятимиллиметровые пулеметыи сорокамиллиметровые гранатометы; особое внимание уделялось прицелам.
«С-141В» взлетел, едва успев заправиться, — боялись русских спутников и разведчиков на окрестных холмах. Подобная информация тут же передавалась правительствам заинтересованных стран и могла быть в любой момент использована против Вашингтона.
Пока солдаты осматривали личное оружие, Август и сержант Грей прошли в невысокое строение без окон. Там они получили карты и обсудили с израильскими военными возможные опасности долины Бекаа. Последние включали в себя минные поля и фермеров, многие из которых входили в звено раннего предупреждения.
Израильтяне пообещали прослушивать радиообмен на коротких волнах и подавлять все подозрительные передатчики.
Оставалось самое худшее.
Ждать.
Глава 39
Вторник, час сорок пять минут дня
Долина Бекаа, Ливан
Фалах шел почти всю ночь, лишь перед самым рассветом удалось немного поспать. Солнце часто служило ему будильником. И никогда не подводило. Темнота была его покровом. И тоже никогда не подводила.
К счастью, Фалах не нуждался в долгом сне. Когда он был мальчишкой и жил в Тель-Авиве, его преследовало ощущение, что если он уснет, то обязательно что-нибудь пропустит. Подростком он понял, что самое интересное всегда начинается после захода солнца. А когда Фалах стал взрослым, оказалось, что все его дела нуждались в темноте.
Когда-нибудь отосплюсь, подумал Фалах, возобновляя свой путь на рассвете.
Ему повезло. После того как его доставили к ливанской границе, он проделал большую часть пути до первого привала. Преодолев семнадцать миль, он оказался в оливковой роще у самой горловины Бекаа. Опавшие листья надежно укрыли его от посторонних глаз и не дали замерзнуть до восхода солнца. Устраиваясь на ночлег Фалах удостоверился, что в горной гряде на востоке есть просвет, который позволит солнечным лучам поцеловать его прежде, чем проснутся жители долины.
Перед отъездом из Тель-Авива фалах посетил «каморку» — богато укомплектованный склад одежды, где он подобрал наряд, подходящий для странствующего сельскохозяйственного рабочего. Он выбрал черный плащ, черные сандалии и такой же черный и жесткий головной убор с тесемками. В дополнение он прихватил тяжелые квадратные темные очки.
Под изодранным, свободно болтающимся халатом на Фалахе был надет тесный резиновый пояс с двумя непромокаемыми карманами, В правом хранился фальшивый турецкий паспорт, согласно которому его звали Арам Тунас из Семдинли. В этом же кармане лежал маленький радиопередатчик. В другом кармане лежал «магнум» сорок четвертого калибра, ранее принадлежавший пленному курду, Здесь же хранилась нарисованная на клочке овечьей шкуры карта. В случае провала карту надлежало съесть.
Фалаху также сообщили пароль, по которому его должны были узнать американские десантники. Это была строка Моисея из Десяти Заповедей: «В этой земле пребуду». Боб Херберт посчитал, что для миссии по освобождению РОЦа на Ближнем Востоке следует подобрать нечто священное, но не то, что у всех на слуху. После пароля Фалах должен был назвать свое имя — Шейх Медиана. Если у него вырвут под пытками первую часть пароля, то человек, который попытается им воспользоваться, неизбежно выдаст себя, назвав имя из паспорта.
Через левое плечо израильтянина был переброшен большой бурдюк из телячьей кожи. На правом плече висел объемистый армейский мешок со сменой одежды, едой и ЭАП. Эшелонный аудиоприемник представлял собой комплект из небольшого параболического блюдца, звукового приемника-передатчика и компактного компьютера. Компьютер больше напоминал цифровой магнитофон с фильтром, работающим по принципу эффекта Доплера. Он позволял пользователю выбирать звуки по эшелону или уровню. В хороших условиях прибор позволял прослушивать разговоры, которые велись за углом, Звуковая информация записывалась для последующего воспроизведения или ретрансляции. фалах склонился над ручьем и плеснул в лицо пригоршню прохладной воды. В этот момент завибрировал радиоприемник. Он мог подавать и звуковые сигналы, но в условиях конспирации Фалах очень ценил именно эту функцию.
Присев на корточки, Фалах ответил по-арабски;
— Я фермер.
— Откуда ты?
Фалах узнал голос старшего сержанта Вилнаи. Несомненно, и Вилнаи узнал голос своего бывшего подчиненного. Из соображений безопасности они пользовались кодовыми обозначениями.
— Я из Бейрута, — ответил Фалах. Если бы его ранили, он бы сказал: «Я из Хремиля». Если бы его взяли в плен — «Я из Тира».
Услышав, что он из Бейрута, старший сержант Вилнаи произнес: