Меж двух огней, стр. 39

Но воевать не пришлось. Моторы «Морского духа» оглушительно взревели. Два двигателя из Детройта, 1080 лошадей каждый. Стрейкен помнил, как Сумо говорил об этом. Вода вспенилась. Океаническая белоперая предпочла спастись бегством, вильнув напоследок хвостом.

Стрейкен повернулся к Кей Ти и показал ей, что все в порядке. Сумо уже тащил ее за руки из воды. Он поднял ее как пушинку, как младенца из ванночки. Стрейкен вылез вслед за ней. Кей Ти дрожала, но улыбалась. «Храбрая девочка, — подумал Стрейкен, — таких поискать». Потом он и сам свалился от смеха на палубу, отчего-то очень довольный собой. Выброс адреналина в кровь давал ощущение парения над землей.

Вскоре они уже наперебой рассказывали остальным, как это было. Стрейкен все еще чувствовал себя три метра высотой и пуленепробиваемым. Ради таких моментов стоило жить. Он бросил случайный взгляд в сторону островов. Другой катер все еще был здесь. Он лег на свой прежний курс. Стрейкен понял, что судно шло не вокруг островов, а ходил кругами вокруг «Морского духа».

Стрейкену это не понравилось: моря здесь опасны. Он читал в местной прессе о пиратах. Современные пираты не берут корабль на абордаж с саблей в зубах и попугаем на плече. Они догоняют его и прыгают на борте автоматами в руках. Стреляют во все, что движется, а потом грабят корабль и поджигают его.

Но пираты были не единственными злодеями, населяющими эти воды. Они были просто святыми по сравнению с «Абу-Сайаф», исламской террористической группой с Филиппин. В апреле 2000 года боевики «Абу-Сайаф» пробрались в Сипидан, малайзийский дайв-курорт. Стрейкен там был за неделю до этого. Они взяли в заложники двадцать одного туриста, несколько людей из обслуживающего персонала и потребовали выкуп. Когда деньги задержались, они обезглавили малайзийцев-работников отеля, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений.

Стрейкен спустился в каюту за биноклем и велел Сумо и Пили пойти вместе с ним на капитанский мостик. Он хотел услышать их мнение, прежде чем высказывать свою тревогу Шлеппи и Кей Ти. Он крутил колесико настройки бинокля, пока образ другого катера не стал в фокусе. В именах катеров, как и в именах беговых лошадей, часто проявляется дурной вкус их хозяев, и этот случай не был исключением. Катер назывался «Пинг-понг табу». Стрейкен скривился и протянул Сумо бинокль.

— Посмотри-ка. Они кружатся вокруг нас уже несколько часов. Что ты думаешь?

— Он медленнее, чем Сумо.

Сначала Стрейкен подумал, что Сумо хвастается. Но потом понял, что Сумо его успокаивает. Если тот корабль пиратский, то «Морской дух» сможет уйти от него.

— Что еще?

— Они тащат гидроакустический буй.

— Что???

Стрейкен выхватил бинокль и снова поднес к глазам: Сумо был прав. При легкой зыби на море Стрейкен сначала этого не заметил, потому что сосредоточился на катере и его рулевом. Он не увидел ни кабеля, свисающего с кормы, ни оранжевого шара, который прыгал на волнах.

Значит, это вовсе не пираты. И не террористы. Гораздо хуже. Это были люди, изучающие морское дно и снабженные серьезным оборудованием.

— Сумо, давай подойдем поближе и представимся нашим новым друзьям.

— Хорошая идея. Может, они уже нашли ту рыбку-кролика.

Сумо открыл дроссель «Морского духа». Сидящую на стуле Кей Ти буквально отбросило назад, когда они рванули вперед на предельной скорости в тридцать два узла.

Китовая акула увела их в открытое море, и теперь они находились на некотором расстоянии от островов. Между катерами было, по меньшей мере, два километра. Когда они подошли ближе, Стрейкен увидел, как на корме «Пинг-понг табу» появился второй человек и начал втягивать эхолот. Высокий и загорелый, в футболке и солнечных очках. Больше ничего разглядеть было нельзя, кроме того, конечно, что он заметил быстро приближающийся «Морской дух» и очень хотел поскорее смотаться. Там, на судне, скорее всего, тоже гадали, являются они пиратами, полицией или членами шайки «Абу-Сайаф».

Стрейкен стал подгонять Сумо, когда увидел, что «Пинг-понг табу» набирает скорость. Клуб дизельного дыма вырывался из его выхлопной трубы. Потом «Пинг-понг табу» рванулся вперед, оставляя за собой жесткий след, пока несся вдоль берега. Не похоже было, что Сумо может догнать его при таком преимуществе. Он не мог напрямую пересечь канал. У него не было другого выбора, кроме как пойти в обход параллельных рифов. Меньше чем через две минуты «Пинг-понг табу» исчез за ближайшим островом и устремился обратно к Тиоману.

Они не погнались за ним. Преследовать его до тех пор, пока они смогут воспользоваться преимуществом в скорости, было бы напрасной тратой топлива. Хорошее настроение Стрейкена исчезло вместе с «Пинг-понг табу». Он не смог разглядеть человека за штурвалом и очень хотел посмотреть на него поближе.

Было четыре часа дня. Луна уже поднялась. Теперь, когда посторонний катер исчез, Стрейкен хотел возобновить поиски, но Сумо категорически отказался подходить к рифам в это время суток. Даже с электронными датчиками глубины кораллы лучше высматривать невооруженным глазом. У Сумо не было никакого желания продырявить днище «Морского духа» в гаснущем свете дня.

Стрейкен умолял его, но Сумо ничего не хотел слышать. Кей Ти встала на сторону Сумо в споре, и Стрейкену пришлось прекратить на сегодня поиски. А ведь день выдался очень неплохой. Он сделал тридцать снимков гигантской китовой акулы. Потом ему удалось не пасть жертвой любознательности, скорости и красоты одного из самых опасных морских хищников, который определенно напал на него. Он хотел сделать и несколько снимков белоперой акулы, но спасти Кей Ти было важнее.

На ужин они ели сырого тунца. Шлеппи его поймал и освежевал прямо над поручнем. Он промыл рыбу, нарезал кубиками и подал на стол. Это была самая свежая еда из всего, что когда-либо пробовал Стрейкен. Удовольствие портили лишь тревожные мысли о человеке за рулевым колесом «Пинг-понг табу».

Если бы Стрейкен не знал, что Гамильтон практически никогда не покидает свою галерею на Слоун-стрит, он мог бы поклясться, что это был не кто иной, как его крестный отец.

День второй. День рифов.

Стрейкен проснулся на рассвете. Шлеппи и Сумо уже готовили завтрак. Пили появился вскоре после него, и даже вставшая позже всех Кей Ти поднялась на палубу в семь утра. На завтрак ели свежий фруктовый салат. Через четверть часа «Морской дух» уже скользил по зеркальной поверхности моря к рифу.

Того катера не было. Они его спугнули, и Стрейкен сомневался, что когда-нибудь увидят его вновь. Эти двое были, наверное, учеными, которые тралили гидроакустический буй для каких-то научных целей. Он не мог осуждать их за побег, когда «Морской дух» понесся на них на всех парах. То, что рулевой был похож на Гамильтона, — простое совпадение. Гамильтон был самый сухопутный человек на свете. Он вообще считал, что дайвинг — плохонький клуб где-то в Сохо. Он не узнает, что такое эхолот, даже если ему бросят его под ноги. Стрейкен отругал себя. Просто сказалось напряжение последних дней. Если учесть, что в последние дни он только и думал о Гамильтоне, неудивительно, что тот ему померещился.

Сумо подвез их к точке, где вчера они встретили китовую акулу. Он перепрограммировал автопилот, и катер снова пошел постоянно уменьшающимися квадратами. Первый утренний раунд занял не более получаса. Приближающиеся параллельные рифы были кульминацией поисков. Стрейкена переполняли возбуждение и оптимизм. Параллельные рифы что-то скрывали. Он был абсолютно в этом уверен.

Он оставил Сумо следить за эхолотом и спустился в кубрик, готовить с Кей Ти баллоны. Он решил, что в первый раз она вполне может погрузиться с ним. Ему не терпелось, чтобы Кей Ти поскорее использовала свой воздух, и когда дело дойдет до исследования затонувшего корабля, он сможет делать это один. Пили предложил помочь с оборудованием, но Стрейкен поблагодарил и отказался. Шлеппи укладывал удочки, катушки, наживку в рундуки, и в кубрике они были одни.