Медведь и Дракон, стр. 76

– Мы хотим, чтобы Китай понял, что мы требуем такого же доступа на их рынки, какой они имеют на наши. Мы не потерпим нарушения наших прав и не допустим незаконного использования продукции наших компаний без соответствующей компенсации. Джордж, я хочу, чтобы игровое поле было ровным и справедливым для всех. Если они откажутся играть по правилам, нам придётся принять строгие меры, от которых пострадает их экономика.

– Это справедливо, господин президент. Я передам вашу точку зрения Государственному секретарю. Хотите, я передам ему и это? – спросил Уинстон, указывая на папку с документами «ЗОРГЕ».

– Нет, Скотт получит свою версию документов. И я прошу тебя, Джордж, будь очень, очень осторожен. Если произойдёт утечка информации, жизнь агента будет в опасности, – предупредил «Торговца» «Фехтовальщик», намеренно маскируя источник под видом мужчины и потому вводя в заблуждение своего министра финансов. Но это тоже был бизнес, ничего личного.

– Я положу это в свой сейф. – Оба знали, что сейф министра финансов очень надёжное место. – Приятно читать переписку другого парня, верно?

– Да, это отличный способ получения разведывательной информации, – согласился Райан.

– Парни из Форт-Мид неплохо поработали, правда? Сумели подключиться к чьему-то сотовому телефону через спутник, а?

– Источники и методы – тебе действительно не нужно знать это, Джордж. Всегда существует шанс, что ты случайно упомянешь об этом человеку, которому знать такую информацию не следует. В этом случае жизнь источника будет на твоей совести. Верь мне, этого лучше избегать.

– Понял тебя, Джек. Ну, мне пора начинать рабочий день. Спасибо за кофе и булочки, босс.

– Буду рад угостить тебя в любое время, Джордж. Увидимся. – Райан вернулся к своему дневному графику встреч. Министр финансов вышел в коридор, отсюда он спустится вниз, пройдёт по лужайке, потому что Западное крыло не было непосредственно связано с Белым домом, снова войдёт внутрь и по подземному туннелю вернётся в Министерство финансов.

За дверью Овального кабинета агенты Секретной службы тоже ознакомились со списком гостей, но их экземпляр включал также результаты проверки, проведённой компьютером Национального центра информации, чтобы быть уверенными, что ни один обвинённый в убийстве человек не будет допущен в святая святых Соединённых Штатов Америки.

Глава 17

Чеканка золота

Скотта Адлера считали слишком молодым и недостаточно опытным для такой должности, но это было мнение политических деятелей, претендующих на эту работу, сумевших добраться до вершины с помощью интриг, тогда как Адлер стал профессиональным дипломатом после окончания школы закона и дипломатии Флетчера в университете Тафта двадцать шесть лет назад. Те, кто часто видел его за работой, рассматривали его как очень проницательного дипломата, а те, с кем он играл в карты – Адлер любил играть в покер перед важной встречей или ответственными переговорами, – думали, что этому сукину сыну поразительно везёт.

Его кабинет на седьмом этаже Государственного департамента был просторным и комфортабельным. За письменным столом стоял открытый шкафчик с обычным набором фотографий в рамках – жена, дети и родители. Он не любил сидеть за столом в пиджаке, поскольку считал, что пиджак стесняет движения и мешает работе. Этим он приводил в негодование некоторых высокопоставленных бюрократов в Государственном департаменте, рассматривавших такое поведение как совершенно неуместную вольность. Он, конечно, надевал пиджак для важных встреч с иностранными дипломатами, но не считал, что внутренние рабочие совещания достаточно важны, чтобы причинять себе неудобство.

Это устраивало Джорджа Уинстона, который бросил пиджак на спинку кресла, как только вошёл в кабинет государственного секретаря. Скотт Адлер, подобно министру финансов, был рабочим человеком, и Уинстон чувствовал себя с такими людьми в своей тарелке. Возможно, он и был профессиональным правительственным служащим, однако у этого сукиного сына существовала рабочая этика, чего министр финансов не мог сказать о слишком многих служащих в собственном департаменте. Уинстон делал всё, что мог, чтобы избавиться от трутней, но это было непросто, тем более что правила государственной службы делали увольнение бездельников сложной задачей.

– Ты уже прочитал материал про китайцев? – спросил Адлер, как только поднос с ланчем оказался на столе.

– Да, Скотт. Прочитал и подумал – боже ты мой, парень, – заметил «Торговец», обращаясь к «Орлу».

– Добро пожаловать в наш клуб. Разведывательная информация, которую мы получаем, может оказаться очень интересной. – У Государственного департамента была своя разведывательная служба, она называлась «Разведка и Исследования». Хотя она не могла соперничать с ЦРУ и другими агентствами, её ребята время от времени извлекали собственные маленькие алмазы из глубокого дипломатического ила. – Ну, что ты думаешь?

Уинстону удалось удержаться от рыка.

– Дружище, может быть, я даже не буду больше есть китайскую пищу.

– У меня создалось впечатление, что наши худшие бароны-грабители с Уолл-стрит выглядят по сравнению с ними как мать Тереза. Они бессовестные ублюдки, Джордж, и это неоспоримый факт. – Адлер стал сразу нравиться Уинстону ещё больше. Парень, способный говорить так, как он, имел реальные возможности для дальнейшего совершенствования. Теперь наступила его очередь быть холодным профессионалом, чтобы противопоставить свою манеру говорить жаргону рабочего класса, которым пользовался Адлер.

– Значит, они руководствуются идеологическими соображениями?

– Абсолютно – ну, может быть, там и прослеживается немного коррупции, но не забудь, что, по их мнению, занимаемое ими положение в политической иерархии даёт им право жить в роскоши, так что для них это совсем не коррупция. Они просто собирают дань с крестьян. Между прочим, слово «крестьянин» по-прежнему используется в Китае.

– Иными словами, мы имеем дело с герцогами и графами?

Государственный секретарь кивнул.

– В общем, именно так. У них колоссальное чувство высокого собственного положения. Они не привыкли слышать слово «нет» в любой форме, и в результате они не всегда знают, что им делать, когда слышат это от людей вроде меня. Вот почему они часто попадают в затруднительное положение во время переговоров – по крайней мере, когда мы занимаем жёсткую позицию. Мы не поступали так уже довольно долго, но в прошлом году, после того как был сбит аэробус, я говорил с ними твёрдо и решительно, а затем последовало официальное дипломатическое признание правительства Республики Китай на Тайване. Это серьёзно подорвало их позицию, несмотря на то, что правительство Тайваня не объявило официально о своей независимости.

– Что? – Министр финансов как-то не понял этого.

– Видишь ли, парни на Тайване ведут очень уверенную и разумную игру. Они ни разу не предпринимали ничего, что могло бы оскорбить континентальный Китай. Несмотря на то что у них есть посольства во всем мире, они так и не объявили, что являются независимым государством. Это жестоко оскорбило бы Пекин. Может быть, парни в Тайбее считают, что такой шаг будет верхом невоспитанности или что-нибудь ещё. В то же самое время у нас существует договорённость с ними, и Пекину об этом известно. Если кто-нибудь попытается причинить неприятности Тайваню, к острову подойдёт наш Седьмой флот, чтобы наблюдать за развитием событий. Кроме того, мы не допустим прямой военной угрозы правительству Республики Китай. У КНР слишком слабый флот, чтобы стать опасным для наших ребят. Таким образом, всё, что летает взад и вперёд, это пустые слова. – Адлер поднял голову от своего сэндвича. – Палки и камни, понимаешь?

– Дело в том, Скотт, что сегодня утром я завтракал с Джеком и мы затронули тему торговых переговоров.

– И Джек хочет, чтобы мы проявили побольше твёрдости? – спросил Государственный секретарь. Это не удивило его. Райан всегда предпочитал справедливую игру, а это было редким товаром в отношениях между государствами.