Черный Город, стр. 59

— Смотри! — воскликнул профессор, показывая пальцем куда-то перед собой.

Я, пару раз моргнув, напряг зрение, но увидел в простирающихся перед нами джунглях лишь то, что и так уже разглядывал несколько секунд назад.

— Потрясающее зрелище… — с театральной напыщенностью произнес я. — Амазонская сельва… Никогда бы не подумал, что она именно такая…

— Да хватит уже! — сердито пробурчал профессор. — Посмотри вон туда, на край террасы.

Я так и сделал, однако единственное, что я при этом заметил, был угол террасы.

— Ты видишь этот угол? — спросил профессор.

— Да, конечно.

— Прекрасно. Теперь иди за мной.

Профессор зашагал параллельно краю террасы, на которой мы находились, показывая мне на каждый очередной ее угол. Кроме того, он вел счет этим углам таким громким и четким голосом, как будто участвовал сейчас в озвучивании одного из выпусков телепрограммы «Улица Сезам» [42]. Я плелся позади него, мысленно спрашивая себя, а не одолело ли моего старого друга старческое слабоумие.

— Три… — говорил на ходу профессор Кастильо, произнося каждое последующее число с возрастающим энтузиазмом. — Четыре…

Когда мы вернулись к тому месту, с которого начали этот обход террасы, он бодро воскликнул:

— Пять!

Я остановился и с недоуменным видом посмотрел на профессора, все еще не понимая, чтоон хочет мне продемонстрировать.

— Вы желаете, чтобы я придумал какую-нибудь рифму для слова «пять» или же чтобы я о чем-то догадался?

— Черт возьми, Улисс! Ты что, ничего не понимаешь? Пять углов — пять сторон. Эта чертова пирамида имеет форму правильного пятиугольника! Пирамида с пятью сторонами! Не знаю, как мы умудрились не заметить этого вчера, когда сюда пришли!

— А-а, ну да, теперь я вижу, — сказал я, почесывая подбородок. — И это означает, что…

— Да я и сам не знаю, чтоэто означает! — радостно вскричал профессор. — Мы натолкнулись на нечто неслыханное! Кроме того, крепостная стена, которая окружает город, тоже имеет форму пятиугольника. Точно такую же форму имеют и многие обелиски, которые мы здесь видели. Ты это заметил?

— Ну что ж, обитателям этого города, наверное, очень нравились правильные пятиугольники, — с подчеркнутым равнодушием произнес я. — Однако после всего того, чтомы здесь видели, этот нюанс кажется мне мелочью, не имеющей большого значения.

— И что же кажется тебе мелочью, не имеющей большого значения? — услышал я за своей спиной голос Кассандры.

Профессор рассказал ей о своем открытии, и она, проникнувшись его энтузиазмом, несколько раз быстрым шагом обошла вокруг огромной каменной головы, глядя при этом на край террасы и пересчитывая углы с таким видом, как будто не верила собственным глазам.

— Но почему мы не заметили этого вчера вечером? — вслух спросила она себя. — Это ведь нечто уникальное. И не просто уникальное, а экстраординарное!

Я уже открыл было рот, чтобы выяснить, что же в этом такого экстраординарного, как вдруг до моего слуха донесся откуда-то со стороны севера весьма знакомый мне еле слышный гул, и я, невольно посмотрев в этом направлении, жестом показал своим взбудораженным друзьям, чтобы они не шумели.

— Что случилось?.. — спросила Кассандра.

— Тсс… — Я приложил палец к губам, заставляя ее замолчать.

Этот гул становился все более и более отчетливым, и вскоре его услышали и профессор, и Кассандра. Он постепенно трансформировался в рокот, а еще чуть позже в небе появилась черная точка, которая стала увеличиваться в размерах, пока не превратилась в силуэт самолета — самолета, который летел на низкой высоте, направляясь прямехонько к тому месту, где находились мы.

Мы бросились к догорающему костру и стали кидать в него листья и зеленые веточки, чтобы образовалось как можно больше черного дыма.

Пилот, видимо, заметил наш дымовой сигнал только тогда, когда уже оказался прямо над нами, а потому он, пролетев чуть дальше, начал поворачивать свой самолет, чтобы, описав дугу, вернуться. Мы тем временем кричали что есть мочи и махали руками, как потерпевшие кораблекрушение моряки, которых выбросило волнами на необитаемый остров.

Я, присмотревшись к самолету, определил, что это DC-3 — большой двухмоторный винтовой самолет, сконструированный американцами в конце Второй мировой войны для перевозки по воздуху различного оснащения и воинских подразделений. Поскольку на дворе был уже, слава богу, двадцать первый век, я невольно подумал, что таким самолетам место либо в музее, либо на свалке. Впрочем, этот факт большого значения не имел; главное — что нас каким-то невероятным образом нашли, и теперь пилот наверняка сообщит куда надо по радиосвязи информацию о нашем местонахождении, чтобы за нами прислали какую-нибудь спасательную группу.

Этот самолет, окрашенный в светло-серый цвет, без опознавательных знаков, начал описывать над нами круги, и, пока профессор и Кассандра прыгали от радости и обнимались, я с удивлением наблюдал за тем, как на каждом новом круге самолет почему-то поднимается все выше и выше. Пилот по какой-то неизвестной мне причине кружил по идеальной спирали, постепенно удаляясь от поверхности земли. Когда я уже собирался рассказать о том, что заметил, своим друзьям, до меня вдруг дошло, почемупилот поступал именно так.

Боковая дверь этого двухмоторного самолета открылась, и через нее из самолета один за другим выпрыгнули несколько темных человеческих фигур (всего их было семь). Над каждой из них несколько секунд спустя появилось что-то вроде разноцветного навеса, благодаря которому стало понятно, кто они такие.

Это были парашютисты.

Шумное ликование на вершине пирамиды тут же сменилось испуганным молчанием, потому что данный поворот в ходе событий был таким неожиданным и непонятным, что никто не нашелся что и сказать.

— Они прибыли сюда, чтобы нас спасти! — в конце концов воскликнул профессор, снова охваченный энтузиазмом.

Мне очень хотелось в это верить, но пока я растерянно разглядывал в небе эти семь парашютов, внутренний голос, к которому мне следовало бы в этот момент прислушаться, шептал мне, что подобных чудес в жизни не бывает.

54

Парашютисты, маневрируя на своих парашютах так, чтобы можно было избежать столкновения с опасными для них ветвями деревьев, приземлились один за другим на небольшой поляне примерно в ста метрах от пирамиды, быстренько свернули свои парашюты и уложили их в большие черные сумки, которые они затем бросили под одним из деревьев.

Мы с недоумением наблюдали за происходящим с вершины доминирующей над округой пирамиды, и всех нас, похоже, мучил один и тот же вопрос: как, черт возьми, они нас нашли?

Однако радость от того, что мы здесь уже не одни, постепенно подавила наши сомнения, и мы начали, подпрыгивая, махать руками и кричать, чтобы привлечь к себе внимание парашютистов. Те, заметив нас, тоже стали махать нам руками и показывать жестами, чтобы мы спустились с пирамиды к ним.

— Это настоящее чудо! — восторженно воскликнула Касси, начав осторожно, чтобы не поскользнуться, спускаться по крутым ступенькам.

— Еще бы! — бодро поддакнул мексиканке профессор, последовав за ней. — Как будто кто-то сообщил им, где именномы находимся!

Я оглянулся и увидел, что туземец по-прежнему стоит на краю вершины пирамиды и с недоверчивым видом смотрит на парашютистов.

— Что случилось, Иак? — спросил я его. — Ты не собираешься спускаться?

Туземец настороженно посмотрел на меня.

— Кто быть они?

— Этого я не знаю, — признался я. — Но они как-то умудрились нас найти и, похоже, прибыли сюда для того, чтобы нас спасти.

— Я не нуждаться, чтобы они спасать.

— Ну конечно же, ты в этом не нуждаешься, Иак. Но они помогут нам найти дочь профессора и вернуться домой.

— Я тоже хотеть вернуться, — сказал туземец, садясь на самой верхней ступеньке лестницы и кладя свой лук рядом с собой. — Но твой дом не быть мой дом.