Черный Город, стр. 47

Неся с собой свой скудный багаж, состоящий из изрезанного желтого непромокаемого плаща, охотничьих орудий Иака и красного рюкзачка, в котором лежали кое-какие предметы одежды, мы начали спускаться с пирамиды, слезая с каждой из ее ступеней так, как слезают со стульчика маленькие дети.

Добравшись до подножия пирамиды, мы вытерли пот. Профессор, оказавшись на грунте, умудрился споткнуться о корень и очень забавно упасть на землю, что обошлось ему в несколько синяков, не считая бестактного смеха со стороны всех остальных. Я же, ступив на землю, сразу заметил, что что-то изменилось.

— Хм… как странно, — пробормотал я, раз за разом надавливая ступней на грунт и поднимая ее.

Кассандра, стоя рядом со мной, удивленно наблюдала за моими действиями.

— Это называется «след», — ухмыльнулась она, — и если ты оставишь его не на Луне, вряд ли он будет иметь большую ценность.

— Спасибо за столь важные сведения, но лучше посмотри-ка вот на это, — предложил я в ответ, наклоняясь и показывая ей на то, что привлекло мое внимание.

— Это след твоей ступни на сырой земле, — сказала она слегка недовольным тоном. — Ты что, вздумал со мной поиграть?

— А ты что, ничего не видишь? Смотри, что происходит. — Я, упершись ладонью в землю, надавил на нее всем своим весом, а затем поднял ладонь. — Вмятина наполняется водой!

Мексиканка посмотрела на меня с таким видом, как будто услышала, что всем известную чесночную похлебку придумал я.

— Ну ты и даешь, Улисс! Ты что, забыл о вчерашнем ливне? Нет ничего удивительного в том, что земля после него стала влажной.

— В этом не было бы ничего удивительного, если бы земля и вчера вечером была такой жевлажной, как сейчас. Однако если после вчерашнего ливня она была просто влажной, то теперь она, можно сказать, насквозь пропитана водой.

— Ну и что?..

В этот момент к нам подошел профессор, которому стало интересно, о чем же это мы друг с другом спорим. Я рассказал ему о том, чтоя заметил, и он, в отличие от Касси, отнесся к этому отнюдь не так равнодушно.

— Боже мой!.. — воскликнул Кастильо и нервно провел ладонью по своим жиденьким волосам. — Это уже началось.

— Что уже началось? — спросила Кассандра, начиная сердиться. — Вы можете мне, черт возьми, объяснить, о чем вообще идет речь?

— А ты что, забыла о плотине, которую построили ниже по течению реки? — фыркнул я. — Началось затопление сельвы!

Кассандра, наконец-таки поняв, о чем идет речь, вытаращила от испуга глаза.

— Но… но ведь это должно было растянуться на несколько недель… — растерянно пробормотала она, а затем, повернувшись к профессору, добавила: — Вы ведь сами говорили…

— Минуточку, — ответил профессор, подняв руки. — Я сказал, что на затопление может уйти несколько недель, однако это было всего лишь мое предположение. Кроме того, если в верховьях реки, в сотнях километров отсюда, прошли сильные дожди, то… то все может произойти гораздо быстрее.

— Насколько быстрее?

Профессор предпочел не отвечать на этот вопрос. Повернувшись к пирамиде, он посмотрел на нее, глубоко вздохнул и начал расхаживать туда-сюда, не глядя на нас с Кассандрой.

— Очень быстро, — услышал я, как он бормочет себе под нос. — Слишком быстро.

Некоторое время спустя, идя по каменной дороге, мы снова заметили, какая здесь царит гнетущая тишина. Лишь время от времени жужжание какого-нибудь маленького насекомого примешивалось к шуму наших шагов, когда мы шли, настороженно поглядывая по сторонам, по гниющей листве, покрывавшей каменную дорогу толстым ковром, шли, словно космонавты, оказавшиеся на неизвестной планете. Слева и справа от дороги виднелись — или же, скрытые растительностью, лишь слегка проглядывали — величественные здания, которые мы обнаружили, когда стояли на вершине пирамиды. Как правило, можно было различить лишь их силуэт, однако иногда сквозь листву виднелись и темно-серые камни мощных круглых колонн и дверных порогов, покрытых клинописными значками — такими замысловатыми, что я очень удивился бы, если бы их кто-то когда-нибудь смог расшифровать. Это был город-призрак, по которому мы шли, словно перепуганные заблудившиеся дети, и пытались представить себе, как здесь все выглядело, когда улицы этого города были заполнены толпами людей, а от сооружений, возведенных из огромных блоков из черного отшлифованного гранита, отражался свет экваториального солнца.

— Впечатляющее зрелище, — прошептал я, потрясенный увиденной картиной до глубины души.

Кассандра шла прямо передо мной, внимательно осматриваясь по сторонам.

— Слово «впечатляющее» в данном случае звучит слабовато, — тихо произнесла она, даже не обернувшись.

— Я согласен, — пробормотал профессор, рассматривая окружающее нас великолепие. — Хотя… кое-что мне непонятно.

— Всего лишь кое-что? — поинтересовался я.

— Нет, вообще-то, конечно, многое. — Профессор робко улыбнулся. — Но больше всего мне непонятно, почему все это до сих пор не было обнаружено ни со спутника, ни с самолета. Я ведь, к примеру, даже при помощи бесплатной версии программы «Google Earth» могу увидеть на мониторе компьютера свой автомобиль, припаркованный на улице, а тут почему-то никто не смог заметить этот огромный город — город площадью в десятки квадратных километров и с множеством различных сооружений. Как-то это… странно.

— Не очень, — возразила мексиканка. — Следует иметь в виду, что разрешающая способность, используемая в спутниках, чтобы можно было увидеть ту или иную улицу Барселоны, не такая, какая используется при фотографировании обширных районов сельвы, на изображениях которых никто не ожидает увидеть ничего примечательного.

— Кроме того, — добавил я, показывая на ближайшее сооружение, — обратите внимание на то, что эти сооружения построены из темно-серого камня и их практически полностью покрывает толстый слой растительности, а потому с воздуха они почти не видны. Их можно заметить только в том случае, если находиться на уровне земли и почти рядом с ними — так, как мы сейчас.

— А-а, теперь я понимаю, — закивал профессор, окидывая взглядом простирающийся перед ним заброшенный город. — Хотя…

Справа от себя мы увидели развалины каких-то мощных колонн, покрытых вьющимися растениями. Крыши, которую они когда-то поддерживали, уже не было, а потому теперь казалось, что на этих величественных колоннах покоится тяжесть самого неба.

— Это, по-видимому, был большой храм, — предположил профессор. Его голос звучал негромко и не очень уверенно.

Подойдя к развалинам и проведя ладонью по каменной поверхности одной из колонн, он добавил:

— Эти колонны своей цилиндрической формой очень сильно напоминают мне… колонны храма Амона в Египте.

Пространство между этими гигантами с диаметром более трех метров было почти заполнено сплетениями лиан и плюща, а потому я, чтобы мы могли пройти между ними, прорубил в растительности при помощи мачете узкий коридор и… увидел, что позади первого ряда колонн находится еще много рядов, причем колонны эти стояли очень-очень тесно и сохранились почти полностью на всю свою десяти-или двенадцатиметровую высоту.

— С колоннами они тут, похоже, перестарались! — присвистнув, воскликнул я. — Натыкали их, как будто было мало места.

— И это при том, что город, вообще-то, огромный, да и сооружения в нем — циклопические…

— Не судите, да не судимы будете, — послышался из-за моей спины голос профессора.

— Вы сейчас начнете рассказывать нам библейские притчи? — ухмыльнулся я, оборачиваясь.

— Не ехидничай. — Профессор укоризненно покачал головой. — Я хотел сказать, что мы не можем оценивать цивилизацию, которая исчезла, по-видимому, много столетий назад, исходя из современных нам взглядов и представлений.

— В этом вы правы, — с готовностью согласилась Кассандра.

— Да, правы, — поддакнул я. — Однако посмотрите вокруг себя. Как бы там ни было, но совершенно очевидно, что весь этот город построен с такой гигантоманией, словно его создавали не для того, чтобы в нем жили люди, а исключительно с целью прославить местных богов и местных правителей, которые, возможно, себя этими богами и провозгласили.