Раскаты грома (И грянул гром) (Другой перевод), стр. 15

Глава 14

Они лежали бок о бок в траве, их рубашки намокли от росы. Ночь была тиха и неподвижна.

На небе ни облачка и очень яркие звезды. Впереди серебряная полоска Млечного пути рельефно выделяла холмы над Тугелой, придавая им угрожающий вид.

Сол громко зевнул, и Шон тоже, невольно. Хотя они всю ночь не спали, это была не усталость – перед броском вперед, прямо на бурские ружья, давали себя знать натянутые нервы...

– До рассвета еще полтора часа, – прошептал Сол, и Шон хмыкнул. Что толку считать часы? В шесть сорок семь встанет солнце, и британская армия двинется за ними вперед по коричневой травянистой равнине.

Шон снова привстал на колени и обвел взглядом местность перед собой, медленно оглядывая берега Тугелы и стальной дорожный мост в ста ярдах впереди, проверяя, не прибавилось ли кустов у воды, не переместились ли они. Удовлетворенный, он снова лег.

– Боже, как холодно!

Шон почувствовал, как дрожит рядом с ним Сол, и с улыбкой ответил:

– Скоро согреемся.

Ясное ночное небо рассеяло вчерашнюю жару, трава мокрая, к холодным стволам ружей трудно прикасаться, но Шон давно научился не обращать внимания на неудобства. При необходимости он мог лежать совершенно неподвижно, позволяя мухам цеце садиться на шею и вонзать свои раскаленные жала в нежную кожу за ушами. Тем не менее, когда начало светать и настало время двигаться, он испытал облегчение.

– Ну я пошел, – прошептал он.

– Удачи. Когда вернешься, тебя будет ждать завтрак.

Предстояла работа для одного человека. Работа, которой Шон не радовался.

Они убедились, что на этой стороне реки буров нет; теперь, в последнюю минуту, когда бурам уже поздно менять расположение, кто-то должен переправиться и установить, какие силы удерживают мост. Пара бурских «максимов», накрывающих мост огнем, или даже заложенные заряды, готовые к взрыву, означали бы, что шансы на успех не просто незначительны – их нет.

Шон переместил ружье на спину и пополз в траве. Дважды он останавливался и прислушивался, но времени было мало – через час рассветет. Шон дополз до моста и залег в его тени, глядя на противоположный берег.

Никаких признаков движения. В сумерках холмы казались спинами темных китов в травяном море. Шон прождал пять минут – достаточно, чтобы шевельнулся даже самый усердный часовой.

– Начнем! – прошептал Шон и неожиданно испытал страх. Он даже не сразу узнал это чувство, потому что пережил его всего три-четыре раза за всю жизнь, но никогда по столь ничтожной причине. Он сидел у стальной опоры моста, чувствуя слабость в ногах и жжение в животе. И только уловив в глубине горла вкус, похожий на вкус смеси рыбьего жира с чемто давно сгнившим, он понял, что это.

«Я боюсь». Но удивление сразу сменилось тревогой.

Так вот как это бывает. Он знал, что такое бывало с другими. Слышал, как об этом говорили вечерами у лагерных костров, помнил слова и стоящую за ними жалость.

«Ja, слуга привел его в лагерь. Он дрожал как в лихорадке. Я подумал, он ранен.

– Дэниел, – спросил я, – Дэниел, что случилось?

– Сломалось, – ответил он; по его бороде текли слезы. – Сломалось у меня в голове. Я слышал, как оно сломалось. Бросил ружье и побежал.

– Он напал на тебя, Дэниел?

– Нет. Я даже не видел его, только слышал, как он кормится в буше. И тут у меня в голове сломалось, и я побежал.

– Он не был трусом. Я много раз охотился с ним, видел, как слон падал от его выстрела так близко, что едва не задевал ствол ружья. Он был хороший охотник, но слишком ушел в эту жизнь. И неожиданно что-то сломалось в его голове. Больше он не охотился».

«Я оброс страхом, как корабль обрастает ниже ватерлинии ракушками и водорослями, и теперь он готов утянуть меня под воду», – осознал Шон. И понял, что если сейчас побежит, как тот старый охотник, больше ему никогда не охотиться.

Он сидел скорчившись в темноте. Его сковал ледяной страх – он покрылся испариной, несмотря на холодный рассвет, и его затошнило. Это было физическое недомогание – Шон тяжело дышал разинутым ртом, маслянистая жидкость из живота рвалась наружу, он так ослабел, что ноги задрожали и ему пришлось ухватиться за стальную опору моста.

Так он простоял минуту, подобную вечности. Потом начал бороться со страхом, подавлять его, заставляя себя двигаться вперед, а ноги окрепнуть. И усилием воли, совсем близкий к бесконечному позору, не позволил сфинктеру расслабиться.

Он понял: старая шутка о трусах не лжет. И применима и к нему.

Шон пошел по мосту: не спеша поднять ногу, выдвинуть вперед, опустить и перенести на нее вес тела... Дышал он тоже спокойно и медленно, делая каждый вдох и выдох по команде сознания. Теперь он не мог доверить своему телу выполнение даже простейших функций – после того как оно так чудовищно его предало.

Если бы буры ждали на мосту, в то утро они убили бы его. Он не таясь медленно шел по середине моста в звездном свете, тяжелый и большой, и его ноги гулко ступали по металлу.

Металл под ногами сменился камнями. Противоположный берег.

Шон продолжал идти, спускаясь по середине дороги, следуя за ее мягким изгибом к темным холмам.

Он шел не один – ужас ревел в его голове, точно бурное море. Ремень соскользнул с плеча, ружье упало на дорогу. Шон стоял целую минуту, прежде чем решился наклониться и поднять его.

Потом он повернулся и пошел назад. Шел медленно, считая шаги, стараясь отсчитывать секунды и принуждая себя не бежать.

Он знал – если страх победит, с ним будет покончено. Он никогда больше не сможет охотиться.

– С тобой все в порядке?

Сол ждал его.

– Да.

Шон опустился на землю рядом с ним.

– Видел что-нибудь?

– Нет.

Сол смотрел на него.

– Ты уверен, что все в порядке?

Шон вздохнул. Когда-то он уже пугался. Страх пришел к нему в шахте под обрушившимися камнями. Потом в той же шахте он поборол его и вышел один, без страха. И на этот раз он точно так же надеялся оставить страх на том берегу, но страх последовал за ним. И Шон понял, что страх его никогда не покинет. Теперь он всегда будет рядом.

«Придется обуздать его, – подумал он. – Приучить к узде и седлу».

– Да, со мной все в порядке, – ответил он Солу. – Который час?

– Полшестого.

– Пошлю Мбежане обратно.

Шон встал и пошел туда, где с лошадьми ждал Мбежане.

Он протянул Мбежане небольшой квадрат зеленой ткани – оговоренный заранее сигнал о том, что ни мост, ни деревню не защищают крупные силы.

– Я вернусь, – сказал Мбежане.

– Нет. – Шон покачал головой. – Тебе здесь нечего делать.

Мбежане отвязал лошадей.

– Оставайся с миром.

– Иди с миром.

Шон радовался, что Мбежане здесь не будет – он не сможет стать свидетелем, если Шона сломает этот вновь обретенный страх.

«Нет, я не должен сломаться, – мрачно решил он. – Сегодня день испытания. Если я его выдержу, значит я, вероятно, обуздал страх».

Он вернулся туда, где в темноте ждал Сол. Лежа рядом, они наблюдали рассвет.

Глава 15

Тьма отступала, с каждой минутой поле их зрения расширялось. Теперь мост четким геометрическим рисунком выделялся на темных холмах.

Потом Шон смог разглядеть темные кусты на фоне более светлой травы и камня.

Новорожденный свет искажал расстояния, делал высоты впереди более далекими и уже не враждебными. Над рекой длинной вереницей пролетели цапли – они летели достаточно высоко, чтобы попасть в лучи солнца, и казались ярко сверкающими золотыми птицами в мире теней. С рассветом поднялся холодный ветер, его шорох в траве смешивался с журчанием речной воды.

Потом солнце осветило холмы, словно благословляя армию Республики. Туман в ущельях корчился в агонии от его тепла, и настал день, светлый и чистый, как роса.

Шон в бинокль разглядывал возвышения впереди.

В сотнях мест виднелись дымы, словно вся армия буров варила кофе.