Красный кролик, стр. 23
— Сколько? — спросил он, не отрываясь от тарелки.
— Всего по семнадцать рублей.
Олег не стал поправлять Ирину, что бюстгальтеры стоили по семнадцать инвалютных рублей. Инвалютный рубль обладал реальной ценностью. Теоретически его можно было даже обменять на «твердую» иностранную валюту, в отличие от обесцененных разноцветных бумажек, которыми выдавалась зарплата простым рабочим и колхозникам, лишь теоретически обладающими какой-то ценностью… что, если хорошенько подумать, в этой стране можно было сказать практически про все остальное.
— Какого цвета?
— Белые.
Вполне вероятно, в «Березке» были также черные и красные бюстгальтеры, но редко какая советская женщина могла решиться носить такое нижнее белье. Здешние люди очень консервативны в своих привычках.
Поужинав, Олег оставил жену на кухне, а сам с дочерью прошел в гостиную и включил телевизор. В выпуске новостей сообщалось о ходе уборочных работ. Как и во все предыдущие годы, героические колхозники ударными темпами убирали яровую пшеницу в северных областях, где короткое лето не позволяло расслабляться ни на минуту. Диктор радостно говорил, что урожай зерновых в этом году хороший. «Отлично, — подумал Олег, — значит, в эту зиму перебоев с хлебом не будет… наверное.» Никогда нельзя верить тому, что говорят по телевизору. Следующим сюжетом стал негодующий рассказ про размещение американского ядерного оружия в европейских странах-членах НАТО, несмотря на разумные требования Советского Союза отказаться от этого ненужного, дестабилизирующего и провокационного шага. Зайцеву было хорошо известно, что где-то в другом месте разворачиваются советские ракеты СС-20, однако это, разумеется, никаким дестабилизирующим шагом не было. Далее в вечерней программе шла передача «Служу Советскому Союзу», посвященная доблестной советской молодежи, проходящей службу в вооруженных силах. В сегодняшнем выпуске, что случалось крайне редко, должен был быть материал о советских солдатах, выполняющих «интернациональный долг» в Афганистане. Советские средства массовой информации очень нечасто обращались к этой теме, и Олегу хотелось узнать, о чем же они умалчивают. На работе в столовой часто заходили разговоры о войне в Афганистане. Зайцев предпочитал не столько говорить, сколько слушать, потому что сам он избежал службы в армии, о чем нисколько не сожалел. Олегу слишком много пришлось слушать о жестоких порядках, царящих в частях, и, кроме того, военная форма была очень некрасивой. Хватит с него и того, что ему изредка приходилось надевать мундир офицера КГБ. Зайцев внимательно смотрел передачу. Изображение сообщало то, что невозможно выразить никакими словами, и от его профессионально наметанного глаза не укрывались никакие мелочи.
— Знаешь, в Канзасе каждый год убирают урожай пшеницы, но об этом никогда не сообщается в вечернем выпуске новостей Эн-би-си, — заметил Эд Фоули, обращаясь к жене.
— Наверное, для русских накормить себя — это уже великое свершение, — ответила Мери Пат. — Ну, как на работе?
— Кабинет маленький.
Фоули развел руками, показывая, что ничего интересного не произошло.
Вскоре Мери Пат придется самой водить машину, проверяя, нет ли сигналов опасности. Здесь, в Москве, супруги Фоули должны были работать с агентом по кличке Кардинал, и это было самое важное задание. Советский полковник знал, что ему предстоит иметь дело с новым резидентом. Установить контакт будет очень непросто, но Мери Пат не боялась трудностей.
Глава четвертая
Знакомства
Когда Райан снял трубку аппарата закрытой связи, чтобы позвонить домой, в Лондоне было пять часов вечера, а в Лэнгли — только полдень. Ему придется еще долго привыкать к разнице во времени. Подобно многим, Райан обнаружил, что его рабочий день делится на две части. Утро больше подходило для переваривания информации, но обдумывать и принимать решения лучше было во второй половине дня. Рабочее время адмирала Грира распределялось так же, и Джек оказался оторван от распорядка дня своего шефа, что было плохо. Кроме того, надо будет привыкать к механике обращения с документами. Райан уже достаточно времени провел на государственной службе и знал, что это неизменно оказывается гораздо сложнее, чем можно было бы предположить.
— Грир слушает, — ответил голос, как только было установлено закрытое соединение.
— Говорит Райан, сэр.
— Как тебе понравилась Англия, Джек?
— Пока что здесь не было ни одного дождя. Кэти выходит на работу завтра утром.
— Как тебя встретил Бейзил?
— На гостеприимство пожаловаться не могу, сэр.
— Где ты сейчас?
— В Сенчури-Хаузе. Меня посадили в кабинет на последнем этаже вместе с одним парнем из русского отдела.
— Готов поспорить, что ты хочешь установить шифратор на свой домашний телефон.
— Вы совершенно правы, сэр.
Старый черт читает чужие мысли.
— Что-нибудь еще?
— Пока что ничего в голову не приходит, господин адмирал.
— Интересное что-нибудь было?
— Я еще только устраиваюсь на новом месте, сэр. Ребята из русского отдела, похоже, знают свое дело. Саймон Хардинг, тот парень, с которым я буду работать, весьма неплохо занимается политическим прогнозированием, — сказал Райан, радуясь, что в настоящий момент его соседа нет в кабинете.
Впрочем, быть может, телефон прослушивается… нет… только не переговоры кавалера ордена Виктории… хотя почему бы и нет?
— Как дети?
— Спасибо, сэр, все в порядке. Салли пытается разобраться в местном телевидении.
— Дети быстро осваиваются на новом месте. Гораздо быстрее взрослых.
— Господин адмирал, если у меня появится что-нибудь интересное, я сразу же дам вам знать.
— Отчет врачей из университета Гопкинса должен будет лечь к вам на стол завтра.
— Спасибо. Думаю, англичанам он понравится. Берни рассказал кое-что любопытное. А насчет письма папы римского…
— Что говорят наши кузены?
— Они обеспокоены. Как и я. На мой взгляд, его святейшество поднял очень большой переполох, и, если я не ошибаюсь, русский Иван должен будет на это отреагировать.
— А что думает сэр Бейзил?
— Если он что-то и думает, то не посвящает меня в свои мысли. Я пока что не знаю, какие козыри на руках у англичан. По-моему, они ждут дополнительной информации. — Джек помолчал. — С нашей стороны ничего нет?
— Пока что ничего, — последовал довольно резкий ответ.
Это было почти то же самое, что: «Ничего такого, о чем я могу тебе рассказать.» У Джека мелькнула мысль, а полностью ли доверяет ему адмирал Грир? Ну да, Грир испытывает к нему симпатию, но действительно ли он считает его хорошим аналитиком? Быть может, командировку в Лондон следует рассматривать если и не как лагерь подготовки новобранцев, то как второй заход на курсы повышения квалификации. Именно на этих курсах командование морской пехоты убеждалось, что молодые парни, только что получившие лейтенантские нашивки, действительно обладают всеми необходимыми качествами для того, чтобы вести подчиненных в бой. Эти курсы считались самыми сложными во всей морской пехоте. Райану тоже пришлось непросто, и все же он закончил их лучшим в классе. А может быть, ему просто повезло?… Джек слишком мало прослужил, чтобы выяснить это, по любезности вертолета Си-эйч-46, разбившегося в горах над островом Крит. Эта катастрофа до сих пор время от времени являлась Райану ночью в кошмарных снах. К счастью, его вытащили с того света сержант-комендор морской пехоты и военно-морской фельдшер, однако Джека охватывала холодная дрожь при одной лишь мысли о вертолетах.
— Джек, скажи, а ты сам что думаешь?
— Если бы обеспечение безопасности папы было возложено на меня, я бы задергался. Русские при желании могут вести очень грубую игру. Вот только я никак не могу оценить реакцию Политбюро — я хочу сказать, никто не знает, сколько пороху осталось в пороховницах этих стариков. Разговаривая с сэром Бейзилом, я сказал, что в конечном счете все сведется к тому, насколько сильно напугает русских угроза его святейшества, если ее можно считать угрозой.