Принцип Пандоры, стр. 47
– Нет, Мичельс, – резко произнес Ногура, – ожидание еще не самое страшное.
Глава 10
872 Треугольник, Пятая планета, Тиурруль, Хэллгард.
Огонь и сера в каждом названии. Два транспортера одновременно опустили Спока и Саавик на раскаленную поверхность планеты, над которой не было неба. Лишь расплавленный слой воздуха, дышать которым было невозможно. Перед ними расстилалась мрачная серая равнина, местами испещренная глубокими черными дырами – бывшими шахтенными стволами. Солнце уже клонились за горный хребет. Сканер не засекал существования живых форм. На руинах колоний медленно умирал еще один день, мстя этому жестокому миру. Пыль больше не кружила в дверных проемах подъездов: ни проемов, ни подъездов теперь не было – только кучи полурассыпавшихся от времени и жары камней. Используя трикодер в качестве камеры, Спок снимал окружающие картины.
На западе колонии равнину огибал горный хребет. На этой мертвой каменно-пыльной земле они были совершенно одни. Спок включил коммуникатор.
– Говорит Спок. Мы направляемся к горам. Я буду периодически связываться с вами. Как у вас дела, Зулу?
– Сканеры готовы, сэр. А наш пленник-разведчик тих и спокоен. Он не общается с нами, но и не делает никаких попыток побега.
– Прекрасно, Зулу. Связь окончена… Саавик?
Она, тревожно оглядывающаяся, бледнея в тусклом свете наступающего вечера, держала в руках трикодер, как талисман, будто им можно очистить это место от зла. Спок внезапно почувствовал острое желание отступить, вызвать корабль, вернуть ее на борт.
– Саавик, наши законы не разрешают мне… выдавать тебе оружие. Да и потом, оно нам не должно понадобиться. Но все же, – это принадлежит тебе.
На протянутой ладони, тускло поблескивая, лежал нож. Кривое лезвие слегка потемнело от времени. Саавик, затаив дыхание, осторожно взяла его в руки, не властная над нахлынувшими при прикосновении к холодному металлу воспоминаниями. Она подняла на Спока глаза, собираясь поблагодарить и рассказать о другом ноже, который сегодня оставила в ящике своего стола, но не нашла подходящих слов.
– А теперь мы должны идти, – сказал он. – Ты найдешь дорогу?
Саавик кивнула, и они пошли вперед – в сгущающейся темноте к черневшим вдалеке вершинам гор. С наступлением вечера подул сильный ветер, взметая у них из-под ног столбы пыли и кружа ее. Саавик осторожно перебиралась со скалы на скалу, стараясь держаться в тени, а перед тем как, пересечь открытое пространство, долго прислушивалась и приглядывалась.
– Саавикам, – позвал Спок, – здесь нет ни единой души.
Он не понял, услышала ли она его слова.
Доберутся ли они до нужной пещеры, а если доберутся, что их там ждет? Но он знал лишь одно – они должны попытаться. Пыль застилала глаза, ночь медленно опускалось на безжизненные равнины, а на небосклоне во всей своей красе засияли звезды, которые Спок так хорошо помнил.
Звезды. По ночам на Хэллгарде всегда звезды, всегда пыль, всегда ветер…
И ветер навевал старые, давно минувшие, жестокие воспоминания. Странно шагать по этой земле в обуви, не чувствуя, как поверхность обжигает ступни ног, не заботясь о том, что нужно найти пищу, не ощущая холода благодаря удобной, теплой одежде и не боясь получить удар в спину, так как рядом шагал надежный друг. Саавик старалась не думать об уроках, полученных в чистых красивых комнатах в другом мире, где люди и небеса так добры к ней. Но эти уроки из другого времени, а комнаты находятся так далеко отсюда. Пустая, въедавшаяся в нее боль не была реальной, не могла быть реальной; Саавик уже давно забыла, что такое голод. Но все же боль жила в ней, никогда не покидая: роковая боль, напоминающая о прошлом. Ей повезло: она не умерла от жажды, не поймана стражниками, не убита ублюдками, как глупые малыши, которые громко плакали и спали по ночам. Нет, уроки, усвоенные здесь, были совсем другими: наблюдать и ждать; тайно собирать камни, достаточно крепкие, чтобы размозжить чей-нибудь череп, когда это потребуется; ненавидеть и прятаться. И никогда не думать о смерти…
Пока Спок передавал на корабль новые координаты, Саавик, остановившись у подножия горы, протирала глаза от надоевшей пыли. Как только они отправились дальше, Спок включил переносной фонарь; широкий луч разрезал темноту ночи, осветив старые камни на их пути, которыми была уложена узкая, едва заметная тропинка вдоль подножия горного хребта. Саавик свет не требовался. Она находила путь по звездам, как много раз делала это и раньше, и по знакомому эху завывающего ветра… Звуки ухающих шагов… Шумная, с проклятиями, борьба… Предсмертный крик кого-то из пойманных… Еще чей-то. Не мой. Сегодня еще не мой.
– Саавик, здесь никого нет.
…кроме призраков… Неподвижные, высокие фигуры людей с печальными глазами в форменных костюмах. «Спокойные», те, что смотрели на звезды и отдавали свою еду, которые никогда не убивали и не причиняли ей вреда… Которые никогда не боролись за свою жизнь. Странные, глупые, никогда не боролись за то, чтобы остаться в живых! Глупые. Не прятались, когда приходили стражники; и постепенно, один за другим, «спокойные» исчезали. Некоторые из них сами просто вставали и уходили. Всю ночь они смотрели на звезды, держа пальцы на чьем-либо лице, а потом, днем, выходили из своих укрытий, срывая свои одежды под палящими лучами, опускались на колени в пыль, ожидая смерти. Иногда на это уходил целый день. Она выбегала вслед за ними, крича: «Нет! Не надо! Идите назад! Прячьтесь!» Она кричала так отчаянно, что не чувствовала, как смертельное солнце сжигает ее собственную кожу. Но они никогда не возвращались, эти глупые «спокойные»… ее дыхание переросло в тихие всхлипывания.
– Что такое, Саавик? Тебе больно? – сквозь завывающий ветер донесся до нее голос Спока. Его лицо приблизилось, и их глаза встретились. Сердце сжалось от стыда и страха. Она не может рассказать ему, как это было, как несправедливо погибали «спокойные», которые не кажутся ей сейчас такими глупыми, как раньше. Она покачала головой, крепче сжав в руке нож… Снова болезненно зашевелилась память: этот нож был у нее не всегда…
Посмотри на небо, Маленькая Кошечка, посмотри…
– Постой, – сказал Спок, облокотившись о скалу. Перед ними расстилалась безжизненная равнина. Разрушенные скалы тянулись еще футов на пятьсот вперед, а потом шел резкий отвесный подъем. Издали эти очертания напоминали профиль человеческого лица.
– Спок – «Энтерпрайзу». – Канал связи моментально очистился.
– Да, мистер Спок, мы все еще видим вас, но уже совсем с краю горы.
– Транспортная комната еще может улавливать эти координаты?
– Мистер Скотт говорит, что еще да, но совсем скоро…
– Отметьте наши позиции. Сейчас мы все осмотрим и вернемся назад.
– Записываем, мистер Спок. Удачи.
– Спасибо. Связь окончена. – Он внимательно обвел взглядом острые вершины скал. – Саавикам, запомни это место: если вдруг мы потеряем друг друга, возвращайся сюда и вызывай корабль.
Она выглядела испуганной, но ничего не ответила, и они молча продолжали путь. Справа зияли черные дыры заброшенных шахт, но Саавик направлялась не к ним. Она осторожно подкрадывалась прямо к отвесно висящей скале. Внезапно поверхность сотряс сильный подземный толчок, вниз посыпался град пыли и мелких камней. Когда пыль осела, Саавик нигде не было видно.
– Саавик! – закричал Спок, – где ты?
Он направил луч фонаря на отвесную скалу. Девушка стояла около узкого кривого проема, похожего не обычную трещину в горной толще. Спок стал осторожно пробираться к ней, мысленно осыпая проклятиями свою неосторожность. Трещина в скале оказалась намного шире, чем на первый взгляд.
– Здесь, – шепотом откликнулась она, – внизу.
– Нет! Я должен видеть Спока! Позовите его срочно или отведите меня к нему!
– Мы не можем сделать этого, мистер Ачернар. – Нельсон твердо нажал кнопку лифта, и дверь отворилась прямо перед кабинетом врача. – Сейчас у вас встреча с доктором Маккоем. Прошу, сэр.