Жертвы обстоятельств, стр. 109

Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Волнение, страх, дурные предчувствия — все постепенно отступало на второй план. Веяло сухим жаром и чем-то невыносимо жутким от Феникс. Расслабленная фигура Айне, различимая даже сквозь веки, источала мерцающий свет и сырую прохладу. Воздух вокруг Джайян копил напряжение, как грозовые тучи высоко в небе — электричество. Через Этну, через ее прижатые к полу ладони я слышала, как стонут на морозе камни, а нутро гор дрожит в вечном предвкушении катастрофы, мечтая о селях, камнепадах и коварных лавинах.

Пение становилось громче. Я слышала, как позванивают медные браслеты на запястьях Риан и как шепчет что-то Мелисса…

Из глубины моего существа поднималось странное чувство. По венам словно разлилась кипящая смола. Через сорок шесть ударов сердца — мне показалось это неимоверно важным — я начала не спеша вливать в едкую тьму ту силу, которая копилась в узоре.

А потом — отправлять по нитям туда, где словно зияла дыра в пространстве.

В «бездну».

Постепенно те нити, что уходили через провал на тонкий план стали иссыхать и скручиваться. Я подхватила их и, по наитию, начала плести из мертвой, пропитанной тьмой материи кокон вокруг «бездны».

От любого случайного прикосновения накатывала отдача, с каждым разом все сильнее. Потом мертвых нитей стало не хватать.

Не задумываясь, я «открылась» — и на «бездну» хлынул поток силы от Звезды Стихий и Триады Искусств.

Через меня.

…так мокрый снег облепляет гладкий стеклянный шар — сначала почти все соскальзывает, уходит в пустоту, больно бьет отдачей. А потом за первую снежинку цепляется вторая, третья… Слой нарастает за слоем…

«Бездна» определенно обладала разумом — и не хотела «умирать».

С тонкого плана выплеснулся клуб золотистой пыли. «Снег» от него таял, но и сама пыльца исчезала. Кто кого, значит, да?

Я усилила напор, добавляя еще и своей собственной силы. Жгучие черные капли тьмы впитывали золотистые облачка и словно испарялись. Мне казалось, что я уже не силу — свою кровь перегоняю по нитям.

Песня Малин превратилась в комариный писк на грани слуха. Немели ноги, в груди становилось тяжело, но все физические ощущения долетали словно издалека, как во сне.

Еще чуть-чуть…

…немного силы…

… еще…

— Прекратите! Шатт даккар, остановитесь!!

— Они не…

— Дэриэлл, воды, холодной!

Кажется, я спала. Но даже в этом сумрачном состоянии ощущала себя невероятно слабой, как будто снова оказалась в плену у ведарси, опоенная пиргитом. И… мокрая?

— Максимилиан, — с трудом разомкнула я губы. Перед глазами плавали золотистые пятна.

— Тише, тише, — прошептал князь, прижимая меня к себе и баюкая. — Все в порядке. Я же говорил, что не дам тебя умотать этим идиотским подобием обряда. Правда, пришлось вас всех водой отливать, как загулявших кошек, но ты ведь меня простишь?

— Я… — меня скрутил приступ кашля. Но самочувствие улучшалось. Головокружение и слабость потихоньку отступали. Зрение прояснялось. Я уже могла разобрать опрокинутые столы, какой-то железный хлам в углу… Ах, дорогущая лабораторная установка, кажется…

Откуда-то из-за спины доносились негромкие голоса. Риан спорила с Айне, но о чем — я разобрать не могла.

— Ксиль… У нас получилось?

Объятия стали крепче. Я только сейчас заметила, что князя колотит дрожь.

— Нет, — тихо сказал он, касаясь губами моего мокрого затылка. От сквозняка становилось холодно. — Не получилось. Из-за меня, наверное. Но я не мог…

Он осекся.

Я повернула голову, пытаясь взглянуть в сторону «бездны».

Там, за демонстрационным стеклом, творился самый настоящий хаос. Свет, тени, клубы дыма, искаженное пространство… Как будто квинтэссенция Эфемерата девяти отражений, но я чувствовала, что к сфере Айне это никакого отношения не имеет. Слишком чужое.

Там, где раньше была дверь, а теперь — только гладкая поверхность стекла, стоял Холо, непривычно серьезный и погруженный в себя. Его пальцы оглаживали простой ключ от сейфа, каким-то немыслимым образом наполовину вплавленный в стекло.

— Холли закрыл«бездну» в отсеке, — с особенной интонацией произнес Максимилиан. В его голосе было настоящее уважение, почти трепет. — И это была не магия. Он просто каким-то образом загнал все отростки «бездны» в отсек с оборудованием и закрыл его на ключ, — если бы это говорил не князь, я бы решила, что в голосе проскользнули истерические нотки. Но Максимилиан и истерика? — И излучение как ножом отрезало. Как ты думаешь, этот Холо вообще человек?

Вопрос прозвучал с суеверным страхом. А я невольно подумала, что Холли, если он правда бессмертен и способен открыть и закрыть любую дверь, отрицая всякие законы магии, действительно не подходит под определение человека. Или даже Древнего.

Неужели он… один из Вечных?

Да нет, бред.

— Ксиль, получается, «бездна» уже больше не опасна? — осторожно спросила я, не отводя от Холли изучающего взгляда. Седоватый, прямая спина, усталое лицо. И не человек… Кто же? — Если он ее закрыл?

Холо внезапно обернулся к нам, как будто слышал все до последнего слова.

— Закрыл врата? — произнес он громко, пресекая все разговоры. — О, нет, увы нам и увы. Я лишь закрыл эту комнату. Но «бездна» скоро поглотит сами стены, обращая камень в подобие себя. И тогда даже Ключ от всех дверей ее не удержит. Есть двери, Найта, — внезапно обратился он ко мне, — есть двери, которые надо не закрывать, а разрушать, раз и навсегда.

Я слушала его, не в силах отвести взгляда от хаоса за лабораторным стеклом, а в ушах звучало набатом:

— … разрушать, разрушать, разрушать…

Глава 22. Врата

Глухой голос Риан едва пробился сквозь пелену дурноты.

— Сколько у нас времени?

— Час, милая моя. Едва ли больше двух, на самый крайний случай. Видать, на нас изрядно осерчала «бездна» за жалкую попытку усмирить.

— Холо, вы полагаете, что артефакт разумен?

— Быть может, так, а может, нет, любезная Риан. Но все ж нисколечко не сомневаюсь, что после ваших действий опасность многократно возросла…

Я попыталась сесть, но голова кружилась слишком сильно. Потом к губам прислонили край чашки и ласково попросили:

— Выпей это, пожалуйста, Нэй. Приступ может повториться.

Дэриэлла я привыкла слушаться беспрекословно, поэтому чашка опустела в три глотка. От лекарства действительно стало получше, причем почти сразу. Судя по вяжущему привкусу и запаху, слегка похожему на кунжутное масло, целитель напоил меня укрепляющим составом в достаточно высокой концентрации. Тем самым, который мы готовили для Кея Мейера.

— Не поможет, — я все-таки села со второй попытки самостоятельно, не опираясь на Максимилиана. — У меня все признаки энергетического истощения — внезапное ухудшение самочувствия после заметного улучшения, нарушение зрения, слабость и невозможность пользоваться магией. Дэйр, мне надо отоспаться хотя бы пару часов, здесь даже «энергетики» не помогут, ведь не жизненные силы истощены…

— Я понимаю, — Дэйр мягко провел горячими пальцами от висков к подбородку и обратно, вверх, заставляя меня посмотреть ему в глаза. Раньше это успокаивало. Теперь — нет. — Но тебе нужны силы, чтобы нормально перенести дорогу. Мы скоро…

— Какую еще дорогу, Дэйри? Собираетесь меня увезти подальше, раз уж запечатать «бездну» не получилось? — прервала его я. Лекарство сделало свое дело и взбодрило меня ненадолго. Правда, скоро энергетическое истощение возьмет свое и я опять ослабею… Но часа четыре у меня есть. — Если хочешь — уезжай. Я не могу.

Последние слова прозвучали совсем тихо. Мне показалось, что все вокруг замерло. Только теплая ладонь Ксиля мягко накрыла мою.

— Не можешь? — вкрадчиво переспросил Дэриэлл. — Не можешь… — повторил целитель на выдохе и медленно опустил ресницы — густые, мягкие, медово-солнечного цвета. Когда он вновь открыл глаза, то зрачки его были похожи на вертикальные трещины. Мне на мгновение показалось, будто сквозь привычный, как заношенная одежда, образ целителя проступило нечто жуткое, темное. Словно на месте спокойного Дэриэлла вдруг оказалась его бешеная сестрица в приступе фамильного гнева Ллиамат. Однако голос целителя все еще оставался тихим и задумчивым. — Еще двадцать минут назад ты была готова почти на все, лишь бы оказаться от Академии как можно дальше. Что изменилось?