Моя милая распутница, стр. 18
Росс наверняка уже принялся за работу.
Встав с кровати, Кэти поспешила в ванную. Приняв душ, она завернулась в полотенце и стала искать свою одежду. Оказалось, что ее аккуратно сложенная одежда лежит на стуле в спальне.
Она начала одеваться и обнаружила, что это не вчерашнее нижнее белье, а новое, которое, должно быть, вынули из ее комода. Блузка тоже была новой, как и чулки, а юбку заменили брюками и приталенной безрукавкой до колен.
Она спросила себя, как сюда попали эти вещи? Неужели Росс попросил служанку их принести? Или он сам их принес?
Ей было бы очень неловко, если он предоставил это одной из служанок… Но было бы еще хуже, если он принес их сам. Тогда он узнал бы, что она и Карл спят в отдельных спальнях…
Она оделась и начала искать заколку для волос. Дверь между спальней и гостиной внезапно открылась, и в дверях появился Росс. Его ясные серо-голубые глаза сверкали. На нем были темные брюки и синяя шелковая рубашка. Он закатал рукава до локтей, открыв мускулистые руки.
— Доброе утро, — сказал он. — Что-нибудь потеряла?
— Я… я искала заколку, чтобы убрать волосы.
— Мне больше нравится, когда они у тебя распущенные. Тогда ты выглядишь невинно-обольстительной… как будто собираешься заняться любовью. — Он окинул ее оценивающим взглядом, у Кэти запылало лицо. — Я надеялся, что ты уже проснулась, — продолжал он. — Завтрак готов, а яичницу лучше всего съесть прямо со сковородки.
Он открыл перед ней дверь, и, после короткого колебания, она прошла за ним через гостиную на кухню. Из трех высоких окон открывался вид на заснеженный пейзаж.
Она села за стол. Росс наполнил два стакана апельсиновым соком, а потом подал завтрак: бекон, грибы и пышную яичницу-болтунью.
Кэти могла бы поклясться, что ничего не сможет съесть. Но, проглотив первый кусок, обнаружила, что ест с удовольствием. Они молча завтракали. Когда тарелки опустели, Росс поставил их в посудомоечную машину.
— Тост с джемом?
Она покачала головой.
— Нет, спасибо. Было очень вкусно.
— Спасибо, — с притворной серьезностью поблагодарил он. — Кофе или чай?
— Кофе, пожалуйста.
Он указал на два удобных кресла, стоящих на ярком коврике, и предложил:
— Давай выпьем кофе у камина, хорошо?
Проходя мимо окон, она остановилась и посмотрела на вид, который открывался перед ней. На синем, словно средиземноморском, небе сияло солнце, в лучах которого, как бриллианты, сверкали сосульки на краю крыши. Вдали Кэти увидела покрытые снегом предгорья и более высокие горы. Пейзаж был таким красивым, что у нее защемило сердце.
Они пили кофе, и Росс, который наблюдал за тем, как она любовалась видом из окна, спросил:
— Как я понимаю, тебе здесь нравится?
— Да. Здесь очень красиво.
— Но ты предпочла бы жить в Лондоне?
— Нет, вовсе нет. Хотя Лондон — удивительно волнующий город, я предпочла бы жить за городом. После смерти родителей мы подумывали вернуться в маленький провинциальный город. Там каждый год проходят праздничные ярмарки, и там мы родились. Но мне была нужна работа с хорошим жалованьем, а в Лондоне возможностей гораздо больше. К тому же Ка… — Она резко замолчала, потом продолжала, пытаясь скрыть волнение: —…мой брат все еще учился в школе и мечтал стать физиотерапевтом, поэтому мы стали жить в Лондоне.
— Как зовут твоего брата? — небрежно спросил Росс.
— Ка… Каделл.
Это было второе имя Карла.
— Какое необычное имя.
— Его назвали в честь нашего дедушки со стороны отца.
— Ясно. Похож ли на тебя твой брат?
Не желая слишком много ему рассказывать, она ответила:
— Нет. Внешне он напоминает отца, а я больше похожа на мать.
— Ты мне однажды сказала, что ты и твой брат жили в квартире, которую сняли ваши родители.
— Да.
— Что произошло после того, как ты вышла замуж?
— Ч-что произошло?
— Да. Где вы жили?
— В той же квартире.
— Ты, твой муж и твой брат?
— Да, — спокойно ответила она.
— Ты сказала мне, что отказалась от этой квартиры, когда вы с Карлом приехали сюда?
— Да.
— Итак, что произошло с твоим братом?
— Он съехал с квартиры.
— И где он теперь живет?
— Он… он живет у одного друга.
Она резко встала, чтобы он перестал ее расспрашивать.
— Мне пора спуститься вниз и начать работу.
— Поскольку наступил Сочельник, я не собирался сегодня работать.
С чувством облегчения она сказала:
— О… Ну, а мне нужно многое сделать, и я с удовольствием поработаю одна.
— Я не собирался заставлять тебя работать сегодня.
— В таком случае я вернусь в квартиру и…
Он решительно покачал головой и произнес голосом, в котором слышался косвенный намек:
— Но я надеялся воспользоваться твоими услугами…
Она воскликнула:
— Если ты имеешь в виду то, что, по-моему, ты имеешь в виду… — От волнения ее голос стал пронзительным.
Он насмешливо поднял бровь.
— Что, по-твоему, я имею в виду?
— Ты прекрасно знаешь.
Когда он посмотрел на нее, она хрипло сказала:
— Если ты ожидаешь, что я буду ложиться с тобой в постель всякий раз, когда тебя это устраивает…
— Именно этого я и ожидаю.
Вся покраснев, Кэти вскричала:
— Нет, я не стану этого делать! Я ни за что не позволю тебе так меня использовать!
— Дерзкие слова, — усмехнулся Росс. — Но если ты хочешь, чтобы твой муж сохранил свою работу, у тебя нет выбора, моя милая распутница. И то, о чем я тебя прошу, ты уже охотно делала раньше… Однако ты зря сердишься. Для того, что я задумал на сегодня, тебе не нужно раздеваться.
— Что жедля этого нужно? — дрожащим голосом спросила она.
Он слегка наклонил голову набок.
— Маленькое дружеское сотрудничество… По-моему, худшее, что может с тобой случиться, — это поцелуй под омелой.
Понимая, что он с ней играет, Кэти резко сказала:
— Пожалуйста, перейди к сути дела.
Росс встал.
— Суть дела в том, что, поскольку сегодня вечером состоится сочельнический бал, я подумал, что мы могли бы закончить приготовления в зале и нарядить елку…
Раздраженная тем, что он держался вызывающе, но в то же время чувствуя облегчение — она сделала поспешный и неправильный вывод, Кэти прикусила губу.
— «Мэзерсонс», фирма, обслуживающая банкеты, которую я нанял, должна была обо всем этом позаботиться, — продолжал Росс, — но самим в этом участвовать интереснее, не так ли?
Если она скажет, что не хочет помогать, позволит ли он ей вернуться в квартиру и оставит ли ее в покое? Кэти в этом сильно сомневалась.
А если согласиться помочь украсить зал, при этом, пусть и ненадолго, выбросив из головы все волнения и проблемы? Но сможет ли она с ним по-дружески наряжать елку после всего, что произошло между ними?
Может быть, это зависело от нее…
Наблюдая за выражением ее лица, он сказал:
— Конечно, если ты не хочешь…
Она приняла решение.
— Мне хотелось бы помочь. Я всегда любила Рождество и всегда любила наряжать елку.
Росс улыбнулся.
— Тогда идем!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Он взял ее за руку и заставил встать.
— «Мэзерсонс» должны были начать сегодня в восемь часов утра. Посмотрим, сколько они сделали.
Они спустились вниз.
В зале было очень оживленно, помещение уже приобретало праздничный вид. В большом каменном камине разожгли огонь, а высокую каминную полку украсили остролистом и плющом.
Под потолком были развешаны длинные узкие ленты, а над дверьми виднелись яркие гирлянды. В углу уже стояла высокая елка, на которой еще не было ни одного украшения.
Повернувшись к Кэти, Росс спросил:
— Готова?
— Да.
В углу, неподалеку от елки, стоял длинный стол. На нем лежали связки омелы, которые еще не успели развесить, и стояли три большие картонные коробки, перевязанные веревкой.
— Елочные украшения, — сказал Росс, развязывая коробки и поднимая крышки. — Они хранятся на чердаке, а накануне Рождества их приносят вниз. Но давай сначала повесим омелу, хорошо?