Никто и никогда, стр. 70

А теперь подумай о том, что следующая случка через два месяца. Именно такой срок отпущен тебе на раздумья. Если ты примешь условия хозяина, то будешь купаться в роскоши, есть досыта и познаешь такие тайны магии которые и не снились кейлорцам. Если же нет — тебя ждет участь мага-раба в железной клетке. Любопытно, скольких младенцев ты сможешь произвести на свет, прежде чем умрешь от истощения? И сколько твоих детей выживет и станет мартерами?

Он замолчал, пристально вглядевшись в глаза Антонии. Она не отвела взгляд и даже не вздрогнула. Лицо ее походило на непроницаемую маску.

«Мой ответ — нет, — мысленно сказала девушка. — И таким он останется и через два месяца, и через год, и через десяток лет. Я не боюсь ваших случек. Вы ничем не сможете меня запугать. Я все сказала. Теперь убирайся!»

Мартер что-то нечленораздельно прошипел в ответ, поднялся и покинул камеру. Оставшись одна, Антония упала на постамент и беззвучно заплакала. Конечно, она была напугана, но чувство гордости, воспитанное в ней Эскорой, не позволило разрыдаться на глазах у врага.

Девушку охватила безнадежная и беспросветная тоска, от которой сжималось сердце. Нет выхода. Если Дэру никто не услышал, через два месяца великая волшебница Антония Энлин пополнит армию слуг Монкарта. Надолго ли ее хватит?

Где же ты, Марилана Мудрая? Почему не придешь на помощь, как раньше? Почему не утешишь добрым словом, не вселишь в усталую душу хоть каплю надежды?

Где ты же, бабушка? Где ты, великая Хранительница Мира Сималия Энлин? Не растеряла же ты магические способности! Есть же у тебя пентаграмма! Так почему не помогаешь внучке? Почему до сих пор сидишь в Терре?

Девушка плакала долго, несколько часов, пока силы не покинули ее. Свернувшись калачиком на холодном постаменте, она провалилась в тяжелый сон, похожий на обморок.

Ты и вправду подумала, что я забыла о тебе? Как же так, Тоня?

Девушка открыла глаза и с удивлением посмотрела по сторонам. Она находилась в парке недалеко от своего дома в Москве. Бабушка сидела на скамейке рядом с ней, беззаботно щелкая семечки.

— Ты… Ты? — Антония едва не задохнулась от нахлынувших чувств. — Ты вернула меня домой?!

Она оглядела себя с ног до головы, ожидая увидеть шубу и зимнее платье. Но, к еще большему изумлению, обнаружила, что одета в летний сарафан и легкие босоножки.

Вокруг цвели деревья. В воздухе витал аромат роз и жасмина. На клумбах бойко зеленела трава. Вовсю щебетали птицы. В Терре было начало лета.

— Нравится? — не без гордости поинтересовалась Серафима Ивановна. — Я решила, что хватит с тебя холода. Хоть во сне погрейся.

— Так, значит, ты мне снишься?! — воскликнула Тоня. — Но как такое возможно?! Только я захотела увидеть тебя во сне, и вот, пожалуйста, — ты передо мной!

— Мы же Энлины, — просто ответила старушка. — Древний род сильных магов. У нас много врожденных способностей, одной из которых ты сейчас воспользовалась. Женщины из нашего рода могут общаться друг с другом, находясь в разных мирах, с помощью снов.

— Почему же ты не связалась со мной раньше? — Нахмурилась Тоня.

— Да потому, что настоящей опасности не было, — улыбнулась Серафима Ивановна. — И отчасти потому, что ты сама не слишком-то хотела меня видеть. Будем откровенны, девочка. В последнее время тебе было явно не до старой волшебницы Сималии.

— Откуда ты знаешь, что со мной произошло? — Тоня недоверчиво взглянула на бабушку. — Ты не можешь этого знать. — Ты же в Москве… Или нет?

— В Москве, — ответила Серафима Ивановна. — Но у меня есть надежный источник информации.

— Лусинда Кэрион! — воскликнула Антония, на которую внезапно снизошло озарение. — Люся Харитонова! Тетя Дениса! Но как ты сумела сделать из нее другого человека? Ни один кейлорский маг так не сможет. Даже Борис.

— Когда-то давно, во времена моей молодости, Марилана Мудрая шепнула пару полезных заклинаний, — задумчиво произнесла старушка. — Она и тогда не пускала историю мира на самотек. Если кто-то станет говорить тебе о ее невмешательстве — он наивный глупец. Как догадалась насчет Лусинды?

— Вспомнила слова хотха Тора. Он давно подозревал, что немота Лусинды имеет магическую природу. Словом, кто-то ее заколдовал именно для того, чтобы Тор не смог прочесть ее мысли. И потом ее странное отношение к Денису… Так могут относиться друг к другу только близкие родственники. Ну и еще она мастерски ездит верхом.

— Умница, — похвалила Сималия. — Я была уверена, что рано или поздно ты все узнаешь. Правда, никогда не думала, что ты полезешь на рожон в такое неблагоприятное время.

— Время ничего бы не изменило, — убежденно сказала Тоня. — Ты ведь была мастером-магом. Больше того: ты была Хранительницей Мира! Но ты проиграла. Думаешь, если я стану мастером, что-то изменится? Взгляни правде в глаза. Я сижу в камере, отрезанная от своих, от всего мира. Я даже утратила способность к телепатии. Если мой сигнал не услышан, через два месяца я стану одной из рабынь Монкарта. Будь я мастером-магом, я точно так же попалась бы в ловушку, разве что позже. Когда-нибудь демон поймал бы меня.

— Ты ведь знаешь, девочка, — в том, что я проиграла, не моя вина, — тяжело вздохнула Серафима Ивановна. — Просто тогда еще оружие против Монкарта не родилось на свет. У тебя было и остается гораздо больше преимуществ, чем у меня когда-то. Жаль, что нетерпение и молодая горячность стали причиной твоего пленения. Будь ты поспокойней, дождись весны, получи звание хотя бы мага, все было бы куда проще. А теперь я даже не представляю, как тебе помочь.

— Через два месяца будет случка, — голос Тони звучал на удивление спокойно. — Меня посадят в огромный загон, и десятки, а может, сотни обезумевших рабов по очереди надругаются надо мной. И так из года в год. Интересно, ты сможешь спокойно сидеть в Москве, зная, что твоих правнуков превращают в мартеров?

— Так вот чем эта сволочь напугала тебя… — усмехнулась Сималия. — Выходит, ты еще не знаешь о нашем родовом проклятии.

— О чем? — тихо спросила Тоня.

— О проклятии, которое когда-то наслала на род Энлинов одна ведьма — недоброжелательница моей прабабки. Странно, я думала, ты для интереса пороешься в исторических справочниках. Так вот, моя прабабка увела мужа у той ведьмы. Та оказалась не промах и наложила на неё сложное, многоступенчатое проклятие, которое распространялось на весь род Энлинов, вплоть до самых дальних родственников. Проклятие заключалось в том, что в каждой семье нашего рода должен был рождаться только один ребенок, и только девочка. Магические способности отныне передавались только по женской линии. И самое страшное: каждая вторая женщина из рода Энлинов, начиная с прабабки, должна была умирать от потери крови сразу после рождения ребенка. У тебя не было матери. У меня не было матери. У моей бабки не было матери. Не будет ее и у твоей внучки. Монкарт знает о проклятии. Он пугал тебя, надеясь на твое незнание истории рода. В мартера можно превратить только мальчика.

— Это ничего не меняет, — пожала плечами Тоня. — Монкарт сделает все для того, чтобы обладать частью моей силы. Ему будет даже выгоднее получить от меня именно девочку. Тело Роэла Квинна продолжает медленно стареть. Демон Воздуха Монкарт может воспитать мою дочь так, что она с радостью согласится стать его носителем в обмен на бессмертие и невиданное могущество. А после этого я буду ему уже не нужна.

— Скорее всего, так он и поступит, — вздохнула Сималия. — Прости, внучка, я не смогу спасти тебя, даже если перемещусь прямиком во дворец Монкарта. Я просто не знаю как. Переместиться точнехонько в твою камеру у меня не получится, а на взлом магической защиты дверей и стен уйдет больше суток. Да, кстати. Марилана рассказала мне про Эскору Толари и привязанность к ней Роэла. Но я не понимаю, как можно использовать Хранительницу Архивов в борьбе с демоном.

— Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы, что ты боишься, — хмыкнула Тоня. — Боишься нового сражения с Монкартом. Но я уверена, что человека твоего возраста и силы трудно чем-то испугать. Скорее, ты что-то замышляешь. Нутром чую.