Никто и никогда, стр. 32

— Хорошо, — кивнул Борис и указал на Антонию с Денисом. — Вот те самые господа, о которых я тебе рассказывал. Воин и волшебница. Тоня, Денис, перед вами — командующий южной и восточной приграничной армией Дерлок Хайт.

Всадник в черном плаще скупо улыбнулся, поправил колчан со стрелами за спиной и принялся пристально разглядывать, но не Тоню, как девушка ожидала вначале, а почему-то Дениса.

— Воин Синего Меча? — недоверчиво спросил Дерлок. — Не верится. Последний владелец этого славного оружия был раза в два крупнее. И раз в десять сильнее.

Денис залился краской стыда и смущения. Что и говорить: не проводил он свободное время на тренировках в спортзале. Сидел за книгами, пробирками и травами. Только иногда выезжал с тёткой на ипподром.

— На коне держится уверенно, — сейчас же оценил Дерлок. — Это очень хорошо. Остальному быстро научим.

— Планы изменились, друг, — сказал Борис, нахмурившись. — Я полагал, что мы поедем в Атерианон вместе, но сейчас это стало невозможным. Монкарт взялся за нас сильней, чем я рассчитывал. Шпионы Монкарта будут следить за всеми нашими перемещениями.

— Отвлекающий маневр? — спросил командующий, поняв Старшего Мага с полуслова.

— Именно, — подтвердил Борис. — Ты с Денисом поедешь сначала на юг, в сторону Атерианона, а после свернешь на восток, в Атену. Мы же с Антонией сделаем обманный крюк через Черное Болото, проедем вдоль берега Юнары до Керсты, а оттуда на корабле достигнем Пелсия. Я уверен, что наш след потеряют достаточно быстро, ещё в Черном Болоте.

— Опасный путь, — покачал головой Дерлок. — Не проще ли попросить Ксера довезти вас до Атерианона?

— Нет, — отрезал Борис. — Может быть, быстрее, но не безопаснее. Монкарт не должен знать о наших перемещениях. Ничего. Он должен окончательно потерять Тоню из виду. — Переоденься, — сказал Старший Маг, протягивая командующему балахон, свернутый в аккуратную колбаску. — Обманем вражеских разведчиков.

Дерлок Хайт хищно улыбнулся, обнажив крепкие белоснежные зубы. Тоня невольно поежилась: он показался ей очень опасным человеком. И в то же время очень привлекательным. У него красивое и честное лицо. Она бы не удивилась, если б узнала, что многие девушки потеряли из-за него покой и сон. В такого и в самом деле можно влюбиться с первого взгляда: завораживает…

Влюбиться! Дерлок Хайт! Арлин! Письмо!

До Антонии внезапно дошло, что так настойчиво вертелось в ее голове. Она должна передать письмо эсты-колдуньи с просьбой о помощи Дерлоку Хайту. Как она могла забыть?

— Господин командующий! — воскликнула девушка, достав из-за пазухи измятый пожелтевший конверт. — Простите меня! Я совсем забыла о просьбе одной колдуньи из Академии, Арлин Сойри. Она просила передать вам это послание. Вы ее знаете?

Строгое выражение лица Дерлока сменилось сначала безоблачно счастливым, а после — испуганным. Он выхватил из рук Тони конверт и в ту же секунду оборвал край. Вынув письмо, сунул конверт в колчан, развернул лист и быстро пробежал по нему глазами. Лицо Хайта помрачнело, в черных глазах вспыхнул демонический огонь ненависти.

— Я их убью! — зарычал он в ярости. — Я разорву их на куски! Борис, отпусти меня в Столицу эстов! Я должен надрать кое-кому зад, пока еще не поздно!

— Если ты о двоюродном брате Архколдуна — Абмолине, то я запрещаю, — голос Бориса прозвучал резче и тверже обычного. — Интересы страны важнее личных интересов. Не хватало еще развязать войну с Эстарикой из-за такой глупости.

— Глупости?! — Дерлок говорил тихо, но голос его не предвещал ничего хорошего. — Я скорее умру, чем позволю этому ушастому выродку прикоснуться к моей Арлин!

— Можно подумать, твои уши меньше, — буркнул Борис.

— Ах, вот оно что… — голос Хайта стал еще тише. Черные глаза сузились, в самой их глубине словно полыхало пламя. — Ты хочешь пощадить Абмолина. Он ведь, говорят, когда-то был твоим лучшим другом.

Лицо Старшего Мага исказилось от боли и стало едва ли не темней лица Дерлока. По нему словно пробежала туча. Борис дернулся, как от чего-то острого, жалящего, и, обхватив руками плечи, съежился.

Эта перемена в нем поразила даже Хайта. Он осекся, замолчал, с удивлением глядя на человека, которого считал непробиваемым.

— Да, — едва слышно произнес Борис. — Абмолин Эл был моим лучшим другом. А я предал его. Во имя интересов страны. И во имя процветания Кейлора предам кого угодно. Даже себя самого. Я — правитель. Переодевайся, Дерлок. Мы тратим время впустую.

Он развернул коня так, чтобы оказаться к Хайту спиной. Повинуясь внезапному порыву, Тоня подъехала к нему вплотную и участливо обняла за плечи, как будто знала его не один день, а всю жизнь. Дерлок быстро и молча надел поверх кожаной безрукавки и штанов балахон, даже не слезая с коня.

— Поехали! — мрачно бросил он, пришпорив скакуна.

Денис и Тоня поспешили за ним. Последним Белый Дворец покинул Борис Кочкин, оглянувшись на одно из окон, из которого смотрели на него глаза Эны Толари. Самые прекрасные в мире глаза…

А ты, Старший Маг? Что бы сделал ты, если бы Абмолин держал в плену твою ненаглядную Энею? Разве не бросился бы за ней, послав к чертям и долг, и Кейлор?

«Нет! — отчаянно резануло мозг. — Интересы страны превыше личных интересов. Они превыше всего! Я — правитель! Будь я проклят… »

Глава 5. ЖУТЬ ВО МРАКЕ

Они в молчании покинули город, который еще кипел и бурлил, от пережитых волнений. Кое-кто из горожан отправился в кабаки праздновать победу или заливать вином горе, другие, уже подвыпившие где-то, шатались по улицам, распевая бодрые походные марши и заигрывая с раскрасневшимися девушками.

Никто не заметил четырех всадников и хотха, которые бесшумно, как ночные тени, проскользнули мимо алиронских домов. Они беспрепятственно выехали за городские ворота, стоило Борису подать условный сигнал, и поскакали по главному тракту на юг. Только на перекрестке дорог, одна из которых ответвлялась на северо-запад, в сторону реки Юнары, всадники разделились. Молча, не сказав друг другу ни слова на прощание.

Дерлок Хайт и Борис скакали, не оглядываясь. Только Тоня и Денис беспрестанно оборачивались, бросая друг на друга тоскливые взгляды. Увидятся ли они снова? Чужая война, не имеющая к ним никакого отношения, разметала их в разные стороны, оторвала друг от друга, быть может, навсегда. И только сейчас оба явственно ощутили потерю.

— Я не прощу себе, если с ней случится что-то плохое, — сказал Денис. — Я сам умру, если она погибнет.

Неожиданно он осознал смысл только что произнесенных слов. Щеки похолодели, но вовсе не от пронизывающего ветра. Захотелось немедленно повернуть коня и броситься за Тоней и Борисом, растворившимся в ночной тьме. Он не оставит ее одну! Никогда! Он не должен этого делать!

Даже там, в Москве, в другой жизни, он всегда плевал на угрозы Кости и продолжал видеться с Тоней. Они учились в одной школе, в одном классе. Потом поступили в один и тот же институт, просили, чтобы их определили в одну группу.

Они были неразлучны с того самого момента, когда из соседней квартиры на этаже Дениса выехал престарелый алкоголик и там поселилась Серафима Ивановна с пятилетней внучкой Тонечкой. Это было пятнадцатого марта 1990 года. Почему он до сих пор помнит эту дату? Наверное, потому что это — самое счастливое событие в его жизни. Только теперь Денис это понял.

Но было уже слишком поздно. Борис и Тоня скакали по северо-западной дороге в сторону Черного Болота, а Денис, Дерлок и Тор мчались в неведомую Атену. И Харитонов уже ничего не мог изменить.

Как только силуэты двух всадников растворились в ночи, Тоня перестала оглядываться. В глазах предательски щипало, но слезы почему-то не катились.

Впервые в жизни она рассталась с Денисом на неопределенный срок. В голове не укладывалось, что такое возможно. Тоня настолько привыкла постоянно видеть Дэна рядом, что просто не представляла, как проживет без него хотя бы день. Привыкла. Слишком сильно привыкла. Теперь без него, как без воздуха.