Стрингер. Летописец отчуждения, стр. 19
Мучитель слегка дернул за воротник. В глазах у Славки потемнело. Руки предательски задрожали, а штанина начала намокать. В Зону он зашел всего на третью ходку. Такой стресс молодому сталкеру перенести без последствий было не под силу.
- Двое! Двое! Почти трупы!
- И ты их обобрал?
- Им все равно крандец был! Один больной, а второй - раненый! Я бы не помог!
- Ну можно же было подать сигнал…
- Я…
- Молчи, - шикнул мучитель, - Зона не любит крыс. Крыс зона убивает. Ты - крыса. И будешь наказан.
Из самой глубины груди вырвался слабый стон. Глаза предательски заморгали. Он был беспомощен. Разум затопила паника.
Славку оглушили два звонких выстрела. Он повалился на живот и истерично закричал. Оба плеча обожгло. Руки не слушались.
- Полежи пока, подумай, - перед самым носом мелькнули тяжелые кожаные армейские ботинки. Массивная мозолистая рука пошурудела в рюкзаке, забрав только чужой ПДА. Лица незнакомца Париж так и не увидел.
Седой высокий сталкер, закутанный в длинный прорезиненный плащ, внимательно посмотрел на прибор. Он нажал несколько клавиш и задумался, потирая ладонью переносицу. Основное дело завершено. Объекты найдены. Можно было смело прострелить себе башку, оставив все дела на завтра. Но в душу прокрался неприятный холодок сомнения. Несколько минут сталкер нерешительно мялся на месте, теребя ремень винтовки, а потом двинулся вперед. До полуночи море времени. Надо все проверить.
Вик умер. Не от жажды. Скорее всего, от внутреннего кровотечения. От уголка губ до шеи пробежала тонкая нитка подсохшей крови. Стеклянные глаза упорно дырявили потолок.
Смертин не помнил, как добрался до подвала. Он осознал себя уже сидящим над телом Вика. Пальцы крепко держали бесполезную фляжку.
Стрингер даже не заметил, что лишай исчез. Из-под обрывков одежды выглядывала перемазанная грязью и копотью нормальная человеческая кожа. Смерть издевалась над ним. В который раз отпускала. Играла, словно кошка с привязанным к ниточке фантиком. Фантик надрывно хрустел, мялся, а ниточка все не рвалась. Так нельзя. Нельзя постоянно сжиматься в предчувствии последнего вздоха, отбрыкивать от себя этот мир, а потом снова его осязать. Никакой мозг не выдержит. С ума сойдет. Сбрендит. Все равно, что вкалывать человеку яд и наблюдать за реакцией. Ведь он не знает, что в чай подмешано противоядие. Жутко. Грот-мачта совсем надломилась.
Алексей вышел из транса. Надо было что-то делать. Чем-то себя занять. Он осторожно сгреб обе ноги сталкера и потащил тело к выходу. У самой двери из-под ног в сторону метнулась стайка чернобыльских крыс. Уже почувствовали, падальщики. Уже готовы разорвать.
Смертин выволок тело за хлипкую, местами поваленную ограду автомойки, уложил на траву. Куртка на правой руке задралась. «Витя», - прочитал простенькую татуировку Алексей.
Бред. Все это бред.
Он достал нож и начал ковырять ватными руками могилу.
Смертин не знал, сколько потратил времени. Но он все делал на совесть. Даже крест сладил из кусков забора, на котором аккуратно вырезал: «Виктор. Вик. 19 августа 2031 г.»
Нервы подвели.
Стрингер сидел на земле и тихонечко поскуливал, обхватив голову руками. По заросшим грязно-рыжей щетиной щекам текли крупные слезы. Грудь конвульсивно вздрагивала.
Впервые стрингер прочувствовал утрату на себе. Не было объектива камеры. Нечего было снимать, да и не стал бы он. Сотни раз записывал смерть и ничего не ощущал. Совсем ничего. Просто работал. А здесь…
Вик стал неотъемлемой частью этих бессмысленных пугающих обрывков бытия. Этого блеклого безумия. Безумия Зоны. И теперь он ушел. Вырвало с корнем. Будто оторвали часть души и швырнули на помойку. Вик - просто пример. Грязная картинка, нарисованная костлявой старухой. Его колотило от того, что последние несколько дней все вокруг дохли. Именно дохли, страшно и нелепо. Этот мир перемалывал. Словно специально тренировался, словно только для этого и был создан. Его трясло от осознания того, что он тоже когда-нибудь оступится, ошибется, сломается. И это будет скоро. Очень скоро.
Стрингер рыдал от безысходности, обняв бесполезный дробовик. Огромное белое солнце будто насмехалось над ним, хлыща ветром по свинцовым облакам и постепенно закутывая небо. Разрушенная автомойка молча вздыхала разбитыми окнами. Ему безумно хотелось жить.
Смертин не замечал, как его окружает стая слепых псов. Как собаки плавно заходят за спину, жадно ловя носами его запах. Как хладнокровно наблюдает за жертвой их чернобыльский вожак, отдавая четкие телокинетические сигналы. Как фантик снова скрипит под когтями таинственной кошки, а ниточка вздрагивает от натяжения грубой животной силы.
Стрингер был в плену обычных человеческих эмоций.
Сухой выстрел хлестанул кнутом пастуха. Смертин вздрогнул. Собаки бросились в рассыпную. Труп чернобыльского пса скатился по куче обломков красного кирпича и застыл внизу. Проломив ударом ноги дыру в заборе небольшого, любовно пристроенного к автомойке палисадника, к Алексею приближался высокий человек. Большую часть лица скрывал широкий капюшон. Он увидел только короткую седую бороду, да плотные серые штаны с кожаными наколенниками, выглядывающие из-под длинного коричневого плаща. На плечах - лямки рюкзака, в руках - штурмовая винтовка «Steyr AUG» с раскрашенным в зелено-желтые пятна углепластиковым прикладом. Такие Смертин видел у немецкого контингента в Иране, даже пару раз довелось пострелять по банкам.
- Привет тебе, сталкер, - поднял на ходу левую руку незнакомец.
Алексей кивнул в ответ.
- Я не сталкер.
- Тогда кто? - сдвинул он брови.
- Стрингер.
- Стринги? - беззлобно рассмеялся седобородый, - Давненько я в Зоне стринги не видел. Стринги - это хорошо… Как кличут?
- Алексей Смертин.
Незнакомец опустил капюшон. Волевой подбородок, широкий лоб разрезан крупными морщинами. Выразительные ямочки на щеках. От виска тянулся едва заметный шрам. И глаза. Странные, нежно голубые. Будто он вчера купил новомодные контактные линзы. Стрингеру тут же припомнился старинный фильм о планете «Дюна». На вид незнакомцу было лет сорок пять.
- Так не бывает, - отрезал седой. - В Зоне нет ни имен, ни фамилий. Только клички.
- Тогда Пресс.
- Семецкий, - протянул он руку.
Смертин приподнял вопросительно бровь, но сталкер уточнять не стал.
- Кажется твое? - Семецкий протянул ПДА Вика, - Сосунок, похоже, не знал, что он только на хозяина настроен. Хотел продать.
- Не мое. Его, - кивнул Алексей на крест.
Стоявшие поодаль псы опять начали подтягиваться. Семецкий пальнул по ближайшему и стая решила убраться. Без цементирующей телекинетической поддержки чернобыльского пса у них остался только голод. Решимости уже не хватало. На траве появился еще один труп.
- Переживаешь? - мельком глянул седой на крест, - Не стоит. Зона многих забирает. Здесь это норма. Привыкни.
Семецкий достал натовский медико-набор в оранжевой пластиковой упаковке и две большие пачки «рекордовских» патрон, снаряженных пулями «Бреннеке»:
- Держи. Тебе пригодится. Потом рассчитаемся - бросил он перед Алексеем, - Вставай, Пресс. Собирай вещи и пошли.
- Зачем?
- Так надо. Впереди большая группа идет. Я тебя к ним отведу.
- Вик про тебя рассказывал, - сказал, поднимаясь Смертин.
- Сколько стоит твоя жизнь, стрингер? - неожиданно спросил Семецкий, глядя куда-то в даль. За автостоянку и даже за лесополосу, едва вырисовывающуюся на горизонте.
Алексей только пожал плечами.
- Ну, как ты думаешь? Просто назови свою цену.
- Не мне судить, - сдался стрингер, уткнувшись взглядом в его ботинки.
- Сегодня - ровно девять грамм свинца. Не делай больше таких ошибок. Спрячь свои сопли подальше, - сталкер кивнул на труп чернобыльского пса, - В другой раз не всякий захочет платить.
5.
Если у Зоны есть свои боги, то они явно чокнутые извращенные полумутанты. Это было ясно и без всяких молитв, жертв или спиритических сеансов. Зону могло создать только нечто отвратительное, грязное и сумасшедшее. Ненавидящее людей.