Штык, стр. 19

Бежать с рюкзаком за плечами было практически невозможно, и поэтому Штык просто постарался идти как можно быстрее. Хомяка они догнали буквально за несколько минут, оставив позади лениво ползущую волну, над которой кипел в воздухе вал из мелкого лесного мусора. Листики, веточки, куски коры — все это поднималось вверх, крутилось в бешеной пляске с маленькими воздушными вихрями и оседало обратно, покрывая ровным слоем распрямленную и выровненную, как под расческу, траву.

Штык заметил, что «ефрейтор» Буль, начал заметно отставать. Пожилой генерал обливался потом и тяжело дышал, постоянно хватаясь за грудь. А травяная волна постепенно настигала его.

— Хомяк! — позвал Штык второго генерала. — Вернись, помоги Булю.

Хомяк послушно обернулся, сделал шаг по направлению к командиру, но тут заметил волну и резко повернул вправо, начав огибать сгусток черного тумана и направляясь к большой каменной плите, на добрые полметра выступающей над травой.

Штык выругался и прибавил ходу. Он выписал крюк по следам Хомяка, догнал проводника почти у самого камня и яростно ударил его по плечу. Трусливый генерал испуганно отпрянул и в одно мгновение залез на камень.

— Рюкзак! — рявкнул на него Штык. — Забери рюкзак! Быстро!

Обнаружив позади только разгневанного командира, Хомяк засуетился, принимая лямки рюкзака и оттаскивая его подальше от края.

— Залезайте скорее, генерал Штык, — сказал он испуганно, протягивая командиру руку.

Но Штык только злобно взглянул на подопечного и побежал обратно, туда, где все медленнее брел, задыхаясь под тяжестью своего рюкзака, Буль. «Волна» уже почти пдобралась сзади к генералу, до вала из мусора оставалось не более двух метров, когда Штык схватил Буля за шиворот и потащил за собой. Через десяток шагов он прямо на ходу сдернул с него рюкзак, вдел руки в лямки и сильным толчком в спину отправил «бойца» вперед.

Потом они в полном изнеможении лежали на твердой каменной поверхности, а Хомяк вслух комментировал поведение травяной волны. До их камня блуждающая аномалия так и не добралась: по словам Хомяка, из травы вдруг поднялся белый дым, и странная штука развернулась всей своей длиной в ту сторону, откуда они только что пришли.

— Опять к лагерю пошла, — устало сказал Штык, глядя в серое небо. — Та, первая, что мы видели, тоже откуда-то к лагерю шла. Медом им там, что ли, намазано?

Отдышавшись и убедившись, что Буль уже тоже почти пришел в себя, Штык решил осмотреться. Неровная, вытянутой формы каменная плита, на которой они оказались, тянулась на десяток метров в длину и на столько же в ширину. Подойдя к самому ее краю, Штык оценил очередной каприз природы: судя по всему, когда-то это была просто здоровенная скала, торчавшая над землей с какого-нибудь ледникового периода. А потом однажды что-то обрезало эту скалу точно ножом почти у самой земли. Срез получился не вполне ровным, да и плоскость среза была наклонена к одной из сторон, но что за страшный процесс мог сделать такое, Штык даже вообразить себе не сумел.

Едва заметный среди деревьев, вдалеке по-прежнему висел сгусток темноты. С другой стороны меж привычных темно-зеленых деревьев были видны огромные черные стволы настоящих древесных исполинов с высокими, словно облитыми гудроном кронами. Чуть дальше таких черных деревьев становилось все больше, словно в обычном лесном массиве начинался совсем другой лес, мощный, чужой и страшный. Судя по всему, необычный черный лес был весьма невелик, иначе о таком чуде Штыку наверняка довелось бы слышать ранее. Алексей решил, что эти странные деревья вполне могут послужить ориентиром — их можно обогнуть, чтобы постараться подойти к лагерю с другой стороны.

Он еще раз взглянул на компас и вдруг понял, чего ему не хватало все это время. Собираясь на «генеральскую вечеринку», свои часы он оставил дома, справедливо рассудив, что видавшие виды старенькие «Командирские» с облезлым кожаным ремешком будут странно смотреться на фоне парадной рубашки и пиджака. Находясь в лагере, ничего не стоило взять у кого-нибудь из охотников часы, но он об этом просто не подумал и теперь жалел. Потому что определить, который сейчас час, не представлялось возможным: унылое серое небо то темнело, словно приближался вечер, то вдруг снова светлело, как будто только что наступило утро.

— Буль, Хомяк, становись! — скомандовал он, поворачиваясь лицом к своим «солдатам». — Пришло время награды получать.

Дождавшись, когда генералы вытянутся в строевой стойке, Штык высказал им все, что накопилось за последние часы.

— Таким образом, — завершил он разгромную речь, — я объявляю вам обоим по выговору и по наряду вне очереди. Булю за систематическое нарушение приказов старшего по званию. Хомяку за то, что сперва чуть было не свел своего товарища в могилу. А потом позорно!.. Налегке!.. Бежал в укрытие, вместо того, чтобы помочь своим товарищам и командирам. Вопросы есть?

— Разрешите обратиться, мой генерал? — тут же отозвался Буль. — Когда у нас по распорядку следующий прием пищи?

— Не заслужили, — буркнул Штык. — Вопросов нет. Даю на приведение себя в порядок пятнадцать минут. Потом выдвигаемся.

Буль печально сдвинул лохматые брови и в следующий момент, к изумлению Штыка, расстегнул рукав куртки, обнажая не меньше полудюжины дорогих часов, аккуратно одетых на толстое волосатое предплечье.

— И ты молчал, скотина? — ласково сказал Штык, приближаясь к генералу. — Давай сюда!

— Это мое! — быстро сказал Буль, опуская рукав.

— Часы дай, — спокойно сказал Штык. — А то я сейчас устрою военный трибунал с разбирательством, откуда у простого тупого ефрейтора дорогущие часы в золотых и платиновых корпусах.

— Это военный трофей! — с вызовом сказал Буль. — Полученный, согласно вашему, мой генерал, распоряжению.

— Согласно МОЕМУ распоряжению? — изумился Штык. — Да ты, дорогой, наверное, с рюкзаком сегодня перебегал. Или недобегал. Это как посмотреть.

— Вашему, генерал Штык, — обиженно сказал Буль. — Вы же сами отдали нам с Хомяком лагерь «на полное разграбление». Значит, все, что найдено, — военный трофей.

Мысленно чертыхнувшись, Штык требовательно протянул руку:

— А теперь реквизирую одни часы ввиду необходимости оных для нужд высшего командного состава. Не жмоться, у тебя их еще полно. Да не надо мне в золоте и блестяшках. Вон те, серые, давай.

— Вы только не забудьте потом вернуть, — обеспокоенно сказал Буль, — когда надобность пройдет.

— Не переживай, время лечит. Когда надобность пройдет — отклеишься уже сердцем-то.

— Все равно от них толку нету, — бурчал Буль, покорно снимая массивные стильные часы и протягивая их «начальству». — Как эта фигня мне по ногам чирканула — так все теперь разное время показывают.

Часы удивительно удобно лежали в руке и прямо-таки просились на запястье. Стилизованные под старину стрелки показывали четыре часа пятнадцать минут.

Хомяк получил обратно свой рюкзак.

— Чтоб слишком резво не бегал, — пояснил ему Штык, подтягивая плечевые ремни.

Оказалось, что и с рюкзаком за плечами Хомяк прекрасно чувствует аномалии. Черный лес остался позади, и Штык приказал поворачивать. Поглядывая на компас, он продолжал удерживать в голове представление о примерном расположении лагеря.

Минут через тридцать непрерывной ходьбы Штык поставил впереди отряда Буля, а сам переместился в замыкающие. Периодически оглядываясь, он убеждал себя, что, если даже военные сталкеры и обнаружили их отсутствие на холме, поиски и погоня займут достаточно времени, чтобы он со своими «бойцами» успел добраться до лагеря и найти дорогу домой.

Буль вел их маленький отряд ничуть не хуже Хомяка, и Штык почти успокоился. Оказалось, что Хомяк сильно устал: концентрация на собственных ощущениях вымотала немолодого генерала. Заметив, как «бойца» буквально качает на каждом шагу, Штык забрал у него тяжелый рюкзак.

К тому, что генералы рано или поздно устанут, он был готов и даже планировал сделать часовой привал. Но Хомяк, судя по внешнему виду, испытывал не только физическую, но и психологическую перегрузку. А как с ней бороться, Штык толком не знал. Дав Хомяку небольшую передышку, он велел ему забрать рюкзак у Буля, решив, что идущему впереди все-таки лучше двигаться налегке. Туман застал беглецов врасплох. Он надвинулся справа так стремительно, что в первую секунду Штык даже решил, что это дым. Рваные серые клочья сменились белыми плотными клубами, словно большое облако, мчащееся по небу, опустилось ненадолго поближе к земле. Правда, никакого ветра Штык не ощущал.