Последний Магистр, стр. 59
– Его зовут Ильверс, – тихо сказал он, – только никому не говорите…
Она прикусила губу, внимательно посмотрела на Золия.
– Ильверс? И это твой друг? Которого хотят убить? Пойдем-ка со мной, малыш… Кажется, нам есть о чем поболтать.
– А вы мне поможете?
– Разумеется.
И, крепко взяв Золия за руку, госпожа потащила его за собой. Прочь от черной стены.
Ловля на живца
Тиннат отворила дверь.
– Входи и ничего не бойся. Здесь мой дом, никто и пальцем тебя не тронет. Уж я-то прослежу…
Мальчишка осторожно заглянул в комнату, но, не увидев там ничего подозрительного, переступил через порог. Лисица быстро зашла и заперла за собой дверь на ключ; маленький гость вздрогнул, кинул на нее взгляд затравленного зверька.
– Не бойся, – повторила Тиннат и улыбнулась, – я просто не хочу, чтобы кто-то подслушивал наш разговор. Видишь ли… Ты упомянул одно знакомое мне имя, и я бы хотела кое-что понять. Ты ведь говорил про Ильверса, дэйлор, которого неведомо каким ветром занесло в Алларен?
– Вы тоже его знаете? – мальчишка неуверенно посмотрел на Тиннат; в его огромных глазах цвета неба отразились искры, весело прыгающие на пол из жерла печи.
Лисица только развела руками.
– Да уж. Иногда мне кажется, что лучше бы я его и вовсе не знала, этого странного дэйлор. В последнее время он изменился, стал совсем…
– Темным, – подсказал мальчик, – я помню, раньше он был немножко другим. Хотя обычным Ильв никогда не был.
– Садись, пожалуйста, – она отодвинула стул, – хочешь супа? И скажи, как тебя зовут?
Мальчик исполненным достоинства жестом пригладил непослушные золотистые вихры.
– Золий. А мне вас как называть?
– Лисица Тиннат. Так как, суп будешь?
Он сосредоточенно поковырял пальцем угол стола, затем молча кивнул.
– А как давно ты знаешь Ильверса?
– С прошлой весны. Его вынесла на берег большая река.
Светлые брови вдруг сошлись на переносице, и лоб пересекла глубокая морщина – словно малец вспомнил что-то нехорошее. Тиннат налила в тарелку суп – который, кстати, еще не успел остыть, поставила перед Золием. Вдруг захотелось потрепать его по макушке, ощутить, как еще по-детски мягкие прядки касаются пальцев… Улыбнувшись через силу, она села напротив. Точно так же, как за час до этого сидела напротив Ильверса.
– Угощайся, Золюшка. Тебя ведь так мама называет?
Ложка, полная янтарного бульона, так и не добралась до рта, замерла на пол-пути.
– У меня больше нет мамы, – прошептал мальчик, – она в садах Хаттара.
В лицо Тиннат словно дохнуло жаром; ей стало невыносимо стыдно оттого, что она задала этот неуместный вопрос. Да и какое ей было дело до того, кто и как называет этого милого мальчика?!!
– Ох, прости, – она невольно опустила глаза, – прости…
– Да ничего, – Золий вздохнул. Совсем по-взрослому, как мужчина, на плечи которого свалилась беда, но он уверен, что пересилит собственную боль и скорбь, – я уже привык. И потом, матушка на небе, в садах Хаттара, а ночью я могу видеть ее душу, которая превратилась в звездочку. Это Ильв мне сказал, правда.
– Расскажи мне о нем, – попросила Тиннат, – об Ильверсе. И почему ты думаешь, что его хотят убить?
– Хорошо.
Золий пожал плечами, отправил в рот ложку супа.
– Однажды мы с мамой пошли на реку полоскать белье…
…Тиннат надеялась, что, выслушав бесхитростную историю мальчонки, хотя бы наполовину поймет Ильверса. Перед глазами, одна за другой, проплывали картины – оживающий утопленник со страшной раной, нелюдь, оставшийся жить с врагами своего угасающего народа, гибель маленькой северной деревушки, путешествие на юг… Только раз она перебила Золия:
– Так что, это он сам предложил помочь тебе добраться до Алларена?
– Ага, – взгляд Золюшки потеплел, – он сказал, что поможет найти тетю. И выполнил обещание. А потом отчего-то ушел…
«И пришел к нам, к ночным братьям», – подумала Тиннат, но вслух ничего не сказала, слушала, стараясь ничего не упустить.
– А потом он отвернулся от меня и ушел… И я видел, что он – в черной башне. И это – Хаттар свидетель – был не сон!
Тиннат уже не сомневалась в том, что все это – явь, причем явь довольно страшная. Тем паче, что она знала: Ильверс и впрямь стал хозяином черного города. И где-то в то же время начался наплыв темной нелюди в город белых башен, да и сам Ильверс как-то обмолвился, что первопричина всего этого – он.
– Так вот, – Золий перешел на страшный шепот, – маги собрались его убить, чтобы избавить Алларен от такой напасти. Но разве я могу им дать убить моего друга, который попал в беду?
«Быть может, и впрямь будет лучше, если Ильверса не станет?» – мелькнула предательская мысль, и от нее Тиннат стало страшно. Хаттар всемогущий! До чего же она дошла, если хочет смерти своему магу, которого она…
«Но из-за него сюда стекается темная нелюдь… Малыш погиб, защищая меня… Да и Ильверсу, похоже, такая жизнь уже не в радость, а в тягость! К тому же, дорогая, уж кто-кто, а ты ему никогда не была особенно нужна. То, что он начал заглядывать к тебе, означает только одно – ему от тебя что-то понадобилось. Не ты сама, а какая-то услуга… Вот и все…»
Она пришла в себя, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Быстро облизнула прокушенную в волнении губу, хмуро глянула на застывшего в ожидании Золия.
– Так вы поможете мне перелезть через стену?
Она покачала головой.
– Тебе не нужно перебираться через стену, Золий. Все дело в том, что Ильверс иногда навещает меня. Как только он появится, я передам ему то, о чем ты сейчас поведал. Идет?
Малыш исподлобья, недоверчиво посмотрел на Лисицу.
– А вдруг они раньше до Ильва доберутся?!!
– Не доберутся, – она все-таки поддалась соблазну. Протянула руку и коснулась золотистых мягких кудрей. И тут же горло сжалось, Тиннат поняла, что еще немного – и разревется, как простая деревенская баба. Пусть ты предводительница ночных братьев, великолепная мечница – но в итоге – все одно. Пустота, одиночество. И, оказывается, смысл и радость жизни вовсе не в каждодневных горячих схватках, и не пригоршнях золотых монет, дождем сыплющихся в медный таз…
– Он же сидит в Черном городе, не забывай, – ободряюще сказала Лисица, – а еще ни один маг не смог войти туда и вернуться живым. Ильверса охраняют могущественные силы, малыш.
Сомнения терзали Тиннат, и, чем дальше, тем глубже она увязала в них. Как в болоте.
…Госпожа проводила Золия до самого дома Уломары. Дождалась, пока он переберется через ажурную ограду, и бесшумно растворилась в редеющем мраке ночи. Золий помахал ей рукой на прощание, но она уже исчезла – легкая, невесомая, как сестричка тех мутных теней, что опутывают Алларен после заката.
Он вздохнул. На сердце было хорошо, спокойно; в нем словно отразилась хрустальная тишина яблоневого сада, с повисшими в бесконечной глубине неба кристалликами звезд. И теперь-то, после встречи с женщиной, которая, оказывается, тоже друг Ильверса, он мог быть спокоен. Жаль, что Ильв не заходит и к нему в гости – так же, как он запросто заглядывает к Тиннат…
Золюшка прокрался к окну своей спальни. Оно было по-прежнему приоткрыто, и мальчик без труда забрался внутрь. Чтобы не споткнуться в темноте и не нашуметь, вытянул руки и пошел вперед, к кровати.
Шарк!
Кровь похолодела в жилах. Золий медленно обернулся на свет вспыхнувшего огонька…
На стуле сидела Уломара и, держа в руке светящийся клубок света, мрачно смотрела на своего воспитанника. Она была в длиннополом халате из черного шелка, и гладкие волосы темной волной легли на узкие плечи.
– И где это ты шляешься по ночам, хотела бы я знать?
Бледное, синеватое пламя, танцующее на обнаженной ладони магессы, выхватывало из темноты небольшой круг, в котором – точно, как у призрака, плавало ее белое лицо. Темные глаза смотрели зло, недоверчиво.