На краю времени, на пороге мира, стр. 47

Тот, кого называли Гором, настороженно обернулся, встал было, но женщина его удержала.

– Вы, двое! – наглые глаза курьера сверкали торжеством, – я услышал знакомое имя… Вы знакомы с Гиллардом Накори?

– Ну да, – пожала плечами незнакомка, – а вы… тоже с ним знакомы?

Вместо ответа курьер выхватил меч. Гор еще раз дернулся, но ладонь спутницы на его руке удерживала его не хуже веревок.

– Сиди, Гор.

– Покажи мне свое лицо, – потребовал курьер, – ты якшаешься с государственным преступником, коего должна привезти Импераотру живым или мертвым. По закону тот, кто прячет таких, как этот маг, сам преступник. И я имею все полномочия заключить вас под стражу. Обоих!

Везунчику отчаянно захотелось спрятаться куда-нибудь подальше, чтобы не видеть всего этого. Бросишься помогать парочке – сам попадешь в темницу… Поможешь курьеру, этому нахальному юнцу – до последних дней будешь себя корить. Он бросил торопливый взгляд в сторону кухни – Афеша мирно посапывала в кресле.

Гор прорычал что-то невразумительное.

– Успокойся, – проворковала женщина, – успокойся. Так что вы хотите от нас, уважаемый?

– Встать! – рявкнул курьер.

Она безмолвно подчинилась. Воодушевленный легким началом, доблестный служитель императора поднял клинок и стряхнул назад капюшон.

– Что за…

Сердце Везунчика сжалось. И желание исчезнуть, превратиться в струйку сизого дыма, стало всеобъемлющим.

– Ты доволен? – улыбнулась темная нелюдь, – теперь ты доволен?

Ее лицо навеки осталось молодым. Длинные серебристые локоны рассыпались по узким плечам. В бесконечной тьме глаз плавали влажные блики.

Везунчик моргнул. Все виденное казалось результатом чрезмерного употребления вина; но трактирщик употреблял его не настолько сильно, чтобы так бредить.

Еще мгновение – и рука болотной ночницы взметнулась, со свистом вспарывая воздух. А перед взором Везунчика сгустилась тьма, и больше он ничего не видел.

… Очнулся на полу. С трудом веря в то, что жив, он огляделся: в обеденном зале было пусто и тихо. Ни ночницы, ни ее странного спутника, который, между прочим, был человеком, ни курьера. Только размазанная по полу кровавая лужа.

– Ох, – вздохнул Везунчик, – ох-хох…

Покряхтывая, он поднялся – сперва на четвереньки, а затем на ноги. Осторожно, бочком, подкрался к столу, где сидели страшные посетители. Обе тарелки были пусты, рядом с брошенными ложками мирно блестела аккуратная стопочка серебряных монет, явно из карманов бедняги-курьера.

– Что это с тобой, отец?

Везунчик обернулся – на него с самым недоумевающим видом взирала Афеша.

Глава 9

Колодец Памяти

Курьерский конь, отдохнув под навесом у Везунчика, бодро отмерял лигу за лигой. И Гор, и Миральда молчали; первый – потому что не отличался болтливостью, вторая – сгорая от стыда за себя и за свою нечеловеческую, сверх меры кровожадную сущность. Даже сейчас, сытая, Миральда остро ощущала запах разгоряченного человеческого тела, слышала, как стучит сердце потомка древних имнов… В ней просыпалось вполне естественное для ночницы желание – погрузить в податливую человеческую плоть когти, добраться до самых лакомых кусочков…

«Перестань. Немедленно», – она зажмурилась и, словно ища поддержки, прижалась щекой к спине человека, – «Во что же ты превратилась, Миральда? И что бы сказали твои сестры, если бы ты им снова могла увидеть? Ты стала самым обычным хищным болотным злом. И ничем не лучше сестер печали… Все цепляешься за свою человечью память, хотя уже давным-давно стала просто темной нелюдью!»

Она без жалости вынесла себе этот приговор. Перед глазами все еще стояло изумленное, белое, как свежевыстиранная простыня, лицо императорского курьера; это выражение безграничного детского удивления так и осталось в его глазах, даже когда душа его отлетела в сады небесные…

«Зачем тебе было убивать его? Зачем? Ведь это мог сделать и Гор, и не надо лгать себе – мол, он еще не выздоровел, чтобы меч в руки брать! Ты, бывшая ведьма, убила человека только потому, что тебе это понравилось в первый раз. И с каждым разом нравится все больше и больше!»

Тут она решила, что еще немного – и сама доведет себя до сумасшествия, стараясь определить свое место в мире. Ох, не зря когда-то сказала Кларисс, что все, что она делает – всего лишь в природе болотных ночниц, и нечего с этим бороться…

Дорога, проложенная по мелколесью, послушно лилась под ноги коню. Опрокинутая чаша неба засияла россыпью звезд – ярких и холодных; перистые облака лежали дымчатыми полосками на востоке, и на западе величаво выкатывалось спелое яблоко большой луны. А по обе стороны, куда ни глянь, хмуро топорщились еловые лапы.

Миральда грустно усмехнулась. Ведь было время, когда подобная прогулка по ночной дороге показалась бы крайне неприятной и опасной! А вот теперь скачешь себе и даже не думаешь о том, какие хищники могут подстерегать одинокого путника.

Ибо ни один зверь не нападет на болотное зло.

Между тем ее мысли вернулись к Гилларду. Тонкая, но крепкая ниточка, соединившая их сердца, позволила проследить за тем, как ночницы добрались первыми и напали на ее сына; точно также Миральда знала об исходе драки. Миртс и Гиллард отбились в первый раз, но получится ли это во второй? Миральда была уверена в том, что королева ночниц не отступится от намеченной цели, и будет слать и слать своих воинов до тех пор, пока они не заполучат голову Гила.

«Он сейчас уже в Гнезде куниц», – металась тревожная мысль, – «зачем Миртс потащила его туда? С какой целью? Обучать владению оружием? Но Гил – маг, ему это не нужно. Что они будут искать в этом лабиринте?»

Миральде было неспокойно. О, если бы знать, если бы… Но болотная вода не может показать будущее; ей ведомо только настоящее и прошлое, да и то далеко не все.

– Там, кажется, жилье, – Гор бесцеремонно прервал ее размышления.

Миральда откашлялась.

– Пожалуй, мы не будем туда заезжать. У нас слишком мало времени, я боюсь, как бы не приключилось чего.

Гор только пожал плечами и ничего не ответил, но Миральде показалось, что он едва слышно вздохнул.

– Ты чем-то опечален? Если хочешь, заедем. Но я больше не буду заходить, ты ведь и сам видел, что из этого получается.

Дорога закончилась, упершись в погнившие, покосившиеся ворота. Судя по всему, это была последняя деревня, когда-то процветающая, а ныне заброшенная. А за ней тянулись к небу черные ели-гиганты, уже не деревья Мелколесья, но истинные обитатели Дэйлорона, окутанные у земли рваным шлейфом тумана.

– А вот это – Дэйлорон, – пояснила Миральда, – нам нужно еще севернее, и в горы… Правда, еще не знаю, как мы будем добираться до Гнезда куниц…

Гор промолчал, придерживая коня. Затем задумчиво пробормотал, что, возможно, им придется некоторый отрезок пути преодолеть пешими.

… Они шли до самого рассвета, все глубже и глубже вдаваясь в опустевшую землю дэйлор, ставшую провинцией Великой Империи. Когда ночь сменилась серыми сумерками, выбрались на широкую просеку, что слепым отростком уходила на восток. Миральда покачала головой: Император всерьез занялся освоением новых земель.

И вдруг словно кто-то резко сдернул завесу тишины: раздалось конское ржание, стук подков по земле. Они едва успели нырнуть под защиту лесной чащи, как мимо во весь опор промчались два верховых, одетых так же, как несчастный императорский курьер. Гор задумчиво хмыкнул, поглядел на Миральду.

– Н-да, – ночница лишь покачала головой, – похоже, что моего мальчика ищут… Или же гонцы торопятся сообщить владыке важную новость.

… Гил падал сквозь кромешную тьму, навстречу мельтешащим ярким пятнам. Он несколько раз перевернулся через голову, ледяной ветер хлестал по щекам, крутил, как высохший лист. Наверное, Гиллард кричал – но не слышал собственного крика до тех пор, пока полет не замедлился, и он не встал на ноги.

– Миртс! – еще раз неуверенно позвал маг, но тут же одернул себя. Как глупо звать вампирессу! Если бы могла, уже явилась бы…