Страж могил, стр. 78
И тут резкий окрик остановил ее:
– Эй там! Никому не двигаться!..
Три воина в зеленых плащах бежали по аллее. Бились о бедра широкие мечи. Взведенные арбалеты целились в сторону нарушителей.
– Не шевелись, – тихо сказал Гиз, чувствуя опустошающее разочарование.
Но Нелти не послушала его. Развернувшись лицом к спешащим воинам, она вскинула руку:
– Я собирательница душ! Я имею право перейти на ту сторону! А у вас нет прав мне мешать!
Гиз удивленно посмотрел на сестру – она гневалась – и это было так необычно.
– Есть!.. – Запыхавшиеся воины остановились в пяти шагах от телеги – с такой дистанции невозможно промахнуться. – Указом Короля путь на Кладбище закрыт. Для всех. В том числе и для собирателей душ.
– А нам плевать на указы Короля! – неожиданно разъярился Огерт. – Мы идем к самому Стражу!
– Слезайте с телеги!
– Ну уж нет!
– Считаю до трех и стреляю!
– Так вот с кем умеют воевать хваленые королевские бойцы! С хромыми и слепыми!
– Раз!
– Отсиживаетесь тут, сторожите сами не зная что! Прозевали целую армию!
– Два!
– Раззявы! Давно вас всех пора!..
– Стойте! – выкрикнул Гиз. – Не стреляйте! Мы сдаемся!
– Это ты сдаешься! – все больше и больше свирепел Огерт. – А я и не подумаю! – Холодный туман окутал его фигуру, закатились помутневшие глаза, заледенел голос. И бойцы опознали врага:
– Некромант!
Что-то мелькнуло в воздухе, ударило в землю, расплескав грязь, отскочило, словно гигантский мяч, подпрыгнуло, упало тяжело, подмяв стоящего справа воина, лопнуло, треснуло, развалилось, распалось на куски.
Щелкнул разрядившийся арбалет. Тяжелый болт расщепил борт телеги.
Оглушенные, но уцелевшие бойцы отшатнулись, еще не понимая, что это такое свалилось с неба, раздавив их товарища.
В груде обломков что-то шевелилось.
Там кто-то медленно поднимался. Выпрямлялся. Разворачивал плечи.
– Мертвяки!
– Бежим! – крикнул Огерт, и Нелти, уже ничего не стесняясь, перемахнула через прутья ограды.
29
Мощные катапульты зашвыривали далеко в тыл защитникам Кладбища огромные бочки, стянутые железными обручами. При ударе о землю бочки рассыпались и заключенные внутри мертвяки получали свободу. Не все могли подняться – но даже с перебитыми ногами, с переломанным позвоночником, могущие передвигаться лишь ползком, они представляли немалую опасность.
Скрипя деревянными блоками подъемных механизмов, медленно возносились к небу опутанные канатами осадные башни. Мертвые лучники, привязанные к балкам, прицельно били по людям на стенах. От тяжелых черных стрел не защищали даже доспехи – никто из живых не смог бы натянуть стальной лук мертвяка.
Взмывали к тучам железные крючья с длинными хвостами веревок, падали на стену, цеплялись за выступы, за решетки бойниц. Поднимались с земли длинные лестницы с небольшими площадками наверху, сцеплялись, скреплялись, разрастались все шире, тянулись все выше – словно строительные леса.
Тяжелый таран с трехгранным металлическим наконечником бил в опущенную перед воротами решетку, все больше и больше ее расшатывая. Могучие артхи, управляющиеся с тараном, спрятались под панцирем прочных щитов и не обращали внимания на валящиеся сверху валуны и потоки пылающей смолы.
Мертвые птицы, направляемые некромантами, пикировали на защитников крепости, сбивая их с ног, скидывая со стен. Стаи разлагающихся крыс, проникших в помещения крепости, набрасывались на людей, заползали в стальные панцири доспехов, даваясь, жрали живое мясо, захлебываясь, пили горячую кровь.
Лезли по крепостной стене росомахи и рыси, срывались, падали, но поднимались как ни в чем не бывало, и снова упрямо карабкались наверх…
30
Они спешили, оглядывались, опасаясь преследования.
Ловко переставляя костыли, прыгал задыхающийся, раскрасневшийся Огерт, похожий на какое-то треногое насекомое. Сильно сутулящаяся Нелти крепко держалась за руку Гиза; каждый шаг давался собирательнице тяжело – чужие души тянули вниз, к земле. Охотник двигался первым, вел товарищей по тонкой тропке, посыпанной песком.
Кругом были могилы: некоторые совсем маленькие – едва заметные холмики, другие – видные издалека высокие курганы; одни стояли почти голые, покрытые редкой чахлой зеленью, другие сплошь заросли сочной травой и яркими цветами.
Здесь не было надгробных камней, памятников и табличек с надписями. Но Страж знал каждую могилу, и он многое мог рассказать о людях, покоящихся на его Кладбище.
31
Два десятка мертвяков из числа тех, что были переброшены через стену катапультами, сумели прорваться к подъемному механизму ворот. Малочисленные защитники внутреннего двора, считавшие, что им пока ничего не угрожает, и уж тем более не ожидавшие удара с тыла, не успели перестроиться и не смогли остановить внезапно напавшую нежить, облаченную в доспехи с королевской символикой. Отряд отлично вооруженных мертвяков, послушных власти лучших некромантов, в считанные мгновения разметал растерявшихся людей.
Стоящие меж баррикад бойцы, заметив новую опасность, бросились на подмогу гибнущим товарищам. Взревели привязанные к рычагам врота могучие быки, затрясли головами, роняя алую пену, сея кровавые брызги – защитники Кладбища, понимая, что вход в крепость во что бы то ни стало должен остаться закрытым, безжалостно расстреливали животных из арбалетов.
Со звоном вылетели железные клинья, стопорящие механизм.
Застонал, надрываясь, набат, требуя срочной подмоги.
Из темной аллеи хлынули к воротам прячущиеся до этого момента мертвяки, врубились в нестройные людские ряды.
Зазвучали трубы, призывая к бою ополченцев, стоящих в резерве.
Из дверей казематов повалили наружу бойцы, оставившие менее важные сейчас посты…
Бой шел на стенах.
Бой шел внутри крепости.
И никто из бойцов не заметил, как в отдалении из узкой трещины осторожно выбрались шесть крыс, как они огляделись и гуськом вдоль стены направились к площадке, вокруг которой кипела битва. Проскользнув меж ног сражающихся, они расселись перед мордами убитых быков, подождали чего-то, неотрывно глядя в их выпученные глаза, а потом заползли в оскаленные окровавленные пасти мертвых животных.
Прошло несколько мгновений, и быки, облепленные жирными черными мухами, шевельнулись…
32
Страж встретил их на тропе. Он всегда знал, когда кто-то шел по его Кладбищу.
Гиз первый увидел старика, улыбнулся, помахал ему рукой и обернулся к друзьям:
– Пришли!
Нелти подняла голову. Огерт посмотрел вперед и хмыкнул:
– Вернулись…
Высокий, седовласый, загорелый, морщинистым лицом похожий на печеное яблоко, в старой соломенной шляпе, в просторных штанах с неисчислимым количеством карманов, набитых всякой ерундой, в серой длинной рубахе, с увесистой палкой в руке – Страж совсем не изменился. Он улыбнулся, кивком ответил на приветствие Гиза, сказал своим мягким, совсем не старческим голосом:
– Я уж заждался.
– Мы спешили, как могли.
– Понимаю. Трудное время для путешествий. Но я его не выбирал.
– Мы опоздали?
– Нет… Еще нет…
– Так что случилось?
Страж вздохнул, внимательно посмотрел в глаза Нелти, мягко тронул Огерта и сказал, обращаясь к Гизу:
– Вы сильно изменились.
– Время идет… – кивнул охотник. – Зато ты такой, как и прежде…
Они стояли на узкой тропке, им некуда было сойти, чтобы присесть – кругом зеленели холмики могил. А Страж почему-то не спешил приглашать их в дом. В тот самый дом, где они выросли…
– Так что случилось? – вновь спросил Гиз.
– Кхутул вернулся, – спокойно сказал Страж, и охотник вздрогнул:
– Но… Как это возможно?
– Мы же убили его, – сказал Огерт. – Давным-давно.
– И он похоронен здесь, – добавила Нелти.