Страж могил, стр. 20
– Они так и сделали.
– И что?
– Охотник пошел за мертвяками и той же ночью вернулся. Вернулся мертвый.
Армид нахмурился, отложил ложку, отодвинул тарелку.
– Это все плохо, но вы-то при чем?
– Ты слушай, я молчать не буду… Не привык… – Гетс глянул на слепую собирательницу, убедился, что она слушает, и продолжил: – С мертвяком-охотником они справились – заманили его в сенной сарай и сожгли. А вот остальных так больше и не видели. Только вот Лосиный хутор, что неподалеку в лесу стоял, весь обезлюдел. И следы там кругом… следы… Мертвяки там прошли. Много мертвяков… И стало их еще больше…
– Лосиный хутор от вас далеко, – сказал Армид.
– Зато Осиновая лощина к нам ближе, – сказал Гетс.
– А там-то что?
– А вот с той стороны и прискакал всадник. Его направили за помощью к Королю, он торопился, решил срезать путь. Поскакал через лощину, а там… словно пни-головешки… они стоят… мертвяки… среди деревьев – черные, неподвижные – будто ждут чего-то. Уж как он там выжил, как проскакал – я не знаю. Говорит, их там чуть ли не сотня. И среди них узнал он земляка, одного из тех двоих, что в леднике лежали.
– Думаешь, мертвяки дальше к вам направятся? – спросил Армид. – Но с чего ты взял? До Осиновой лощины четыре дня ходу. Мало ли куда они свернут.
– Вот и я тогда так подумал. А когда всадник ускакал, поползли разные слухи. То в Развольном селе мертвец очнулся, то на Беспашье странные следы видели, то над Гадючьими болотами какие-то огни летали, да тени прямо в небе бродили. А на днях так и вовсе новость пришла – на Поводных Лугах дети коней в ночном сторожили. И под самое утро, как туман с реки пополз, увидели, что вроде бы как идет к ним кто-то. Сначала одна фигура, потом больше, больше. А уж когда разглядели, кто это там в тумане, на коней вскочили, да и понеслись…
– До лугов отсюда два дня ходу, – пробормотал нахмурившийся Армид.
– Вот и я о чем тебе толкую. Прямо на нас идут эти мертвяки. Медленно идут, видно, только ночами двигаются. То ли прячутся, то ли дневного света боятся.
– А что же ты людей-то сегодня так успокаивал? – спросил Армид.
– Так ведь и без того боятся люди. Что проку от страха? Вред один.. А я, ты не думай, сложа руки не сижу. Есть у меня надежные люди, и в селе, и в деревнях окрестных. Кто-то за округой следит, кто-то к отпору незаметно готовится. Нескольких человек послал я искать охотников, да еще вот жду, когда тот всадник вернется. Может, даст ему Король своих солдат?
– Не знаю, – покачал головой Армид. – Неладное что-то творится… А если так по всей округе? Где ж Королю столько солдат набрать…
– Так что нам делать, перевозчик? Что делать, собирательница?
Нелти промолчала, не зная, что ответить. Армид с советами тоже не спешил.
– А может мимо они пройдут? – неуверенно сказал Гетс. – Ну что им от нас надо?
– Новых мертвяков, – предположил Армид.
– Нет, – сказала Нелти. – Думаю, мертвяки некроманту больше не нужны.
– Почему? – в один голос спросили Гетс и Армид.
– У любого некроманта есть предел его возможностей, – пояснила Нелти. – Он не может поднять больше мертвяков, чем позволяет ему дар. Вы говорите, что сейчас мертвяки едва движутся. А это означает, что некромант с трудом управляется с ними.
– Так зачем они идут сюда? – Гетс смотрел на собирательницу, уже не замечая ее страшных глаз.
– А с чего вы решили, что они идут именно сюда, к вам? Они идут на запад. А в той стороне много чего есть, что действительно может заинтересовать некроманта. Город призраков, например. Или Озеро Девяти Воинов. Или Чернокаменный Замок.
– Или Кладбище, – добавил Армид.
– Только безумец решится на войну с Королем, – пробормотал Гетс. И Нелти кивнула:
– А они безумны. Они оживляют мертвецов, они отдают им свою душу, и постепенно сами становятся бездушными мертвецами…
– Так, значит, ты считаешь, что нам нечего бояться? – Гетс вернулся к волнующей его теме.
– Этого я не утверждала. Я лишь говорила, что некромант не собирается увеличивать свою армию. Я в этом почти уверена. Но опасность все равно есть. Большая опасность. Мертвякам требуется еда – живая кровь и свежая плоть. Без этой пищи их тела разлагаются. А некроманту, я думаю, нужно сильное войско. Зачем ему орава разваливающихся на куски трупов?
– Ты так спокойно говоришь такие жуткие вещи… – Гетса передернуло, он поморщился, с отвращением глядя на пищу. – И что же ты нам посоветуешь, собирательница?
– Я бы рада помочь вам делом или советом, – вздохнула Нелти, – но я всего лишь собирательница душ – обычная слабая женщина, отягощенная даром, а к тому же еще и слепая… – Она покачала головой. – Я не знаю, как вам лучше поступить. Я даже не знаю, что бы я делала на твоем месте, Гетс…
Староста долго разглядывал женщину. Лицо его становилось все темней, все мрачнее. Наконец он сказал, то ли рассержено, то ли обижено:
– Подозреваю, что на моем месте ты бы молола зерно.
– Возможно, – невозмутимо ответила Нелти. – Мельник должен молоть зерно. Воин – воевать, охотник – охотиться, перевозчик – перевозить тела, а собиратель – собирать души… Каждый должен заниматься своим делом.
– Но иногда бывает так, что приходится заниматься делами других.
– И это неправильно, – сказала Нелти. – Такого быть не должно, и этого не было бы, если б все как следует выполняли свою работу.
– Так что же нам делать? – возмутился Гетс. – Ждать, когда появятся те, чья работа – защищать нас?
– Я не знаю, – вздохнула Нелти. – Я и так уже слишком много наговорила. Пожалуй, мне пора идти… – Она, отодвинув стул, встала, подтянула поводок, наклонилась, взяла на руки кошку, успевшую управиться с обоими карасями, посадила ее на плечо. Сказала, поклонившись хозяину дому:
– Спасибо большое от нас обеих. Буду еще больше благодарна, если кто-нибудь выведет меня на улицу.
Гетс и Армид поднялись почти одновременно.
– И куда ты пойдешь? – спросил мельник.
– На болото, – сказала Нелти. – Делать свое дело.
– Так вечер же скоро, – попытался отговорить ее старик-перевозчик. – А к болоту прийдешь – уже глухая ночь будет.
– А у меня всегда ночь, – невесело улыбнулась Нелти. – Ну так что, проводите меня, или мне самой отсюда выбираться?
– Я провожу… – Гетс осторожно взял ее за локоть, кивком головы и выразительными движением глаз попросил Армида остаться – им еще было что обсудить, да и еда стояла почти нетронутая. – На дорогу выведу, и дальше провожатого найду…
Вдвоем они вышли из комнаты, повернули, прошли коридором. На крыльце Нелти придержала своего поводыря.
– Что? – спросил Гетс.
– Каждый должен заниматься свои делом, – негромко напомнила Нелти, глядя ему в лицо, и пытаясь угадать, как оно выглядит. – А у старосты села, я думаю, дел еще очень много. Люди верят тебе, Гетс… – Она подняла руку, коснулась пальцами его лица – грубая кожа, высокий лоб, приплюснутый нос, колючая щетина – примерно так она его и представляла. – Они верят, что ты поступишь правильно. Они надеются, что ты как следует сделаешь свою работу. Так что возвращайся к Армиду, тебе ведь есть, что с ним обсудить. А времени, возможно, уже нет.
– А ты?
– За меня не волнуйся. До болота я сама доберусь.
– Уверена?
– Ну я же дошла сюда.
– И все же…
– Нет! – Нелти высвободила руку. – Каждый должен делать свое дело…
Она самостоятельно спустилась с крыльца.
Семь крепких ступеней. Широкая дорожка, посыпанная песком. Высокие ворота…
Она обернулась, помахала рукой Гетсу, зная, что он так и стоит на крыльце, смотрит на нее. И уверенно зашагала по пыльной обочине дороги, внимательно слушая окружающий ее огромный мир, который она так давно не видела, и который так желала увидеть…
12
Гадючье болото располагалось к югу от села, в нескольких часах быстрой ходьбы.
Когда-то к болоту вела укатанная, ухоженная дорога, а возле самой топи стояла на сваях небольшая деревенька, жители которой занимались добычей торфа, сбором болотной ягоды бузики, да ловлей съедобных пучеглазых тритонов. В те времена через болото еще можно было перебраться. На зыбучем моховом ковре и пузырящейся вонючей тине лежали широкие настилы гати. Там, где блестела чистая вода, в зарослях тростника можно было найти плоты и лодки, а все опасные ямы были огорожены и отмечены пестрыми вешками. Конечно, гадюк на болоте и тогда хватало. Но жители небольшой деревни как-то ладили с ядовитыми гадами. Кое-кто из чужих поговаривал даже, что они знают змеиный язык.