Тонкости эльфийской генеалогии, стр. 84

Глава 8

Рыцарь предполагает, дракон располагает

Витаус Виттебранд

Это не удивление. Это больше похоже на обиду. Глупую, иррациональную, совершенно не делающую мне чести как рыцарю, так и Великому Магистру Ложи, и все же, мне было именно обидно смотреть на них. Ладно Гаррилика и мой сын, оба юные, незрелые, глупые дети, испугавшиеся, что будут не поняты и отвергнуты. Хотя от сына такого недоверия я не ожидал. Но Кай меня не просто удивил, он вынудил меня задуматься над тем, а так уж я близок ему, как мне всегда казалось.

Хорошо, я могу понять, что он молчал во времена деда и даже отца. Но я… Меня он фактически вырастил, так как отцу всегда было недосуг со мной возиться. А мать была слишком занята собой. К тому же, я был первым полноценным магом, родившимся Виттебрандом, в каждом из которых издревле жила искра, но на полноценное пламя дара её никогда не хватало. Поэтому меня воспитывал Фаниник, который тоже был не обделен магическим талантом. И я всегда считал, что могу доверять ему как себе. Но оказалось, что все совсем не так. И дело не в том, что он дракон, более того, Король Дракон. А в том, что все эти годы он скрывал это от меня. Даже после смерти отца, который, что уж греха таить, всегда был слишком консервативен, чтобы с ним нормально мог поговорить кто-то из детей Заоблачного Края, пусть и живущий в нашем замке еще со времен первого мирного соглашения. Не понимаю. Неужели он думал, что я отвернусь от него. Как он мог думать так?

Размышляя об этом, я отвел в свой личный кабинет не только Фаниника, но и Андрея. Вот уж кто не перестает меня удивлять и раздражать местами. Слишком уж он напоминает мне неразумного карапуза, которого допустили до ящика с игрушками и он зарылся в них по самые уши, но беда в том, что играя, он сам не знает, что сумеет видоизменить к лучшему, а что без худого умысла сломает.

Выбирая именно мой замок для отдыха своего класса, он знал, кого сюда вздумал притащить. Ничего не имею против Гарилики, девочка она хорошая, это видно. То, как она смотрит на моего сына, не изменил даже её драконий облик. Но неужели нельзя было сразу меня предупредить, тем более что разоблачения начались еще на родительской недели, когда во всей своей красе перед нами предстал эмир ифритов. Да и про мерцающих я к тому времени уже знал. Так почему нельзя было сказать и про выверну тоже? Не понимаю. Другой вопрос: понимает ли Андрей? Поэтому это было первым, что я спросил у него, как только за нами плотно закрылись двери моего кабинета.

– Почему ты мне сразу про нее не сказал?

– Не был уверен, что сумеешь отреагировать адекватна. А потом пришел к выводу, что будет лучше, если ты услышишь все тут, в родных пенатах, где даже стены помогают… так у нас говорят.

Парень выглядел слегка смущенным. Наверное, я мог бы его понять. Но легче мне от этого не становилось.

– Почему ты признался ему, но все эти годы молчал для меня? – спросил я уже у Кая.

– Я признался? – насмешливо уточнил он и уселся в свое любимое кресло.

Мы бессчетное число вечеров провели с ним в этом кабинете за игрой в шахматы, которой он меня обучил когда-то. Так что кресло на самом деле было его. Для Андрея же мне пришлось создать отдельное сидячее место, которым тот не преминул воспользоваться.

Разумеется, услышав реакцию Кая на свой вопрос, я посмотрел на устраивающегося в новом кресле Андрея. Тот заметил мой взгляд и демонстративно пожал плечами.

– Я хотел заручиться его поддержкой, прежде чем тебе насчет Гарри рассказывать.

– Это я понимаю. Но откуда ты узнал, кто он?

– Ну…

– Темная ему сказала. Она будущая глава Великого Дома. Их по-особому обучают.

– Это правда?

Андрей странно отреагировал на прямой и, как мне казалось, совсем несложный вопрос.

– Знаешь, Вит, мне бы не хотелось напрямую врать вам обоим, так что, я скажу, что это секрет фирмы. Подробности можете попытаться узнать у Ира, если он, конечно, захочет вам рассказать.

Ира? – пронеслось у меня в голове. Так он называет секретаря ректора. А что мне известно о желтоглазом мальчишке, искусно прикидывающемся эльфом, кроме того, что он на самом деле мерцающий? Только то, что в самое ближайшее время тот намерен стать арихимагом, то есть ему предстоит защищать диссертационную научную работу.

– Это как-то связано с его научными изысканиями?

– Да, – немедля ответил Андрей, покосившись на Кая. Тот так же, как и я, следил за каждым его движением.

– Хорошо. Я непременно спрошу его. Так почему ты мне раньше ничего не рассказывал? – обратился я с Фанинику. Тот сморщился, словно ему на язык попало что-то кислое.

– Давай ты не будешь меня пытать? Ну, не сказал, значит, не досуг было.

Я ожидал от него именно такого ответа. Кай никогда не любил говорить о личном при посторонних. Но точно не ожидал, что молодой психолог возжелает влезть в наши с ним отношения по самую маковку. Вот уж кому неймется! Как только Ви'Хольм планирует контролировать это неугомонное создание иного мира?

– Боялся, что от семьи отлучат? – невинно полюбопытствовал психолог. За что и был удостоен прожигающего насквозь взгляда. Признаться, я уже тогда мог выпроводить его за дверь и переговорить с Фаниником с глазу на глаз. Но не стал этого делать, так как меня весьма заинтересовала сия формулировка вопроса.

– А что? – все так же легкомысленно продолжил Андрея, – Пока ребята экзамены сдавали, я тут на досуге почитал о драконах. Про королевских, конечно, в той книге, которую мне наш декан презентовал, ничего не было, зато присутствовал интересный очерк, в котором рассказывалось не сколько о политическом устройстве вашего Заоблачного Края, сколько о семейных ценностях, которых, как оказалось, у вас кот наплакал.

– Ты заблуждаешься, если думаешь, что я настолько привязан к семье.

– А я вовсе не на твою драконью семью намекаю.

– Андрей, – вмешался, пока эти двое прожигали друг друга взглядами, – Я в отличие от тебя ничего подобного о драконах не знаю, объясни толком.

– В книге было написано, что драконы могучий, но малочисленный народ. Вот только дети у них рождаются редко не по физиологическим причинам, а исключительно из-за социальных проблем. Они не умеют уживаться друг с другом. Поэтому, если дракониха решает не развлечься, а родить ребенка, она делает это для себя на свой страх и риск. И воспитывает чадо одна, потому что новоиспеченного папочку редко интересует потомство. – Начал пояснять психолог, а потом снова обратился к Каю, – Ты попытался выставить Изю в неприглядном свете, чтобы Вит не задавал лишних вопросов. Но, как я понимаю, то, что у нее два ребенка, пусть и от разных отцов, это не признак распущенности, а признак материнского героизма, или автор книги сам не знал, о чем пишет?

– Не знал. Он описал ситуацию чисто с женской стороны, но есть еще и мужской взгляд на вещи.

– Вот как? И что ты моешь рассказать со своей стороны?

– Да, есть мужчины, которые не испытывают потребности в семейной жизни, но есть и те, кому и хотелось бы греться у домашнего очага, но, увы, подходящей женщины они так и не встретили. У меня двое дочерей. У них разные матери. И ни одна не занималась их воспитанием. Я сам их растил. Всегда хотел иметь полноценную семью. Но, увы, с моими сородичами завести её так и не получилось.

– И ты ушел к людям. Поэтому я спрашивал тебя не о твоей драконьей семье, а о семье Виттебранд, к которой ты теперь принадлежишь. От ведь принадлежит? – это Андрея спросил уже у меня. Что я мог ему ответить? Придержав слова, готовые сорваться с губ, я посмотрел на старого друга.

– Так как, Кай, принадлежишь? – спросил я его.

Он прямо встретил мой взгляд. Его ответ развеял все мои сомнения.

– Я дураком был…

– Хорошо, что сам это понял, – не дав мне и слова сказать, фыркнул на это психолог. – Ладно, я вниз пошел. Уверен, вы тут и без меня теперь прекрасно разберетесь. Кто я такой, чтобы в семейные разборки соваться?