Особенности эльфийской психологии, стр. 101

Поэтому я и пришел к нему. Не к Илюизмене же мне было идти, правда? Я очень надеялся, что никого не встречу в коридоре, но, как и Карунду на нашей половине, мне не повезло.

– Гляньте-ка, светлячок! – воскликнул темный, имени которого я не знал.

– И правда, – поддержал его соотечественник, только что вышедший из своей комнаты по неведомым мне делам. – И, главное, какой!

– Что, светлые совсем обнаглели и уже при свете дня рискуют тут появляться?

– При свете? – хмыкнув и отчаянно бравируя, обронил я, – Так вы же темные, вас ночью куда сложнее врасплох застать, – откуда я это знаю? Да от самих же темных. Мы ведь с ними теперь в одной команде. И у меня даже получается… ну, вместе с ними играть. И это так здорово! Но разве этим, теснящим меня к стене, темным, объяснишь такое?

– Что же ты свою братию к нам раньше только ночью приводил? – осклабился тот, кто первым заговорил со мной.

– Дураком был, потому и приводил, – терпеть не могу признаваться в том, что не прав. Но я уже неделю тренируюсь вместе с их коммандос, и уяснил одно, когда все против тебя, темным лучше не лгать. Ложь они за версту чуют.

Мое заявление, как ни странно, не позабавило их, а заставило задуматься. Вообще, темные в некоторых вопросах удручающе непредсказуемы. Вот и сейчас я не понимаю, почему они вдвоем не ржут надо мной, как кони, а смотрят испытующе и настороженно. Словно ждут подвоха. Вздыхаю. И начинаю объяснять до того, как кто-нибудь из них задает вопрос.

– У нас новый классный руководитель. Он активно проводит политику по примирению светлых и темных. Сегодня он сказал нам попробовать сходить в гости друг к другу. Ваш Кар пошел к нашей Лии, я к Машке.

– Кто к кому пошел?

– К какой Машке?

Ах, да! Прозвища, которыми наградил нас Андрей, оказались такими привязчивыми, что я и думать забыл, что остальные нас знают совсем под другими именами. Пришлось повторять.

– Карунд Иль-Янь сейчас на нашей половине в гостях у Антилии Вейлы, а я пришел к Машмулу.

– К Машмулу? А почему не к леди Вик-Холь? – переглянувшись с товарищем, осторожно спросил первый.

Конечно, можно было солгать, но, помня, как на меня смотрела команда, когда я пытался лгать им, решил, что лучше и тут быть честным. Закатил к потолку глаза и сказал:

– Помилуйте! Мне хватает того, что на занятиях у Корешеля она меня по всему классу гоняет.

– Серьезно гоняет? – уточнил второй, причем, как я увидел по его глазам, мелькнуло в них что-то отдаленно напоминающее сочувствие. Приписав очко в свою пользу, я энергично кивнул.

– У нас классный до сих пор задается вопросом, почему, когда мы вас задирать приходили, отвечали нам только парни, а не девушки. Вот уж кто бы нас в пол мог запросто вкатать.

– А кто у вас классный? – одинаково заинтересовались темные, но тут нашу милую беседу весьма некстати прервали.

– Что ты тут забыл, светлый? – пришлось обернуться. К нам широким шагом направлялся темный, которого я бы хотел видеть меньше всего.

От страха меня спасла лишь мысль о том, какое бы прозвище ему мог дать Андрей, если бы знал его имя. Марфинус Рим-Доль. Не знаю, каким по счету считался его великий дом, но точно знаю, что на темной половине он имеет вес. К тому же, он старшекурсник. Не стоит и мечтать победить его в поединке. Хотя, Иля наша, наверное, сумела бы. Но то Иля. После нескольких схваток с нашими темными, я прекрасно понимаю, что меня этот парень прибьет на месте и не почешется. Но мысль о прозвище для него спасла меня от позора. Я поднял голову, встретился с ним взглядом и, всеми силами стараясь удержать на лице легкомысленную улыбку, заявил:

– В гости пришел.

– К кому? – он нахмурился и оскалил зубы.

Ненавижу, когда парни из моей команды так делают. Они первое время частенько пытались меня запугивать, пока Барсим не устроил им выволочку. Причем в таких выражениях, что уши у меня действительно в трубочку бы свернулись, если были бы способны на такое. По-моему, именно после этого темные стали поглядывать на командора и по совместительству нашего с ними тренера с уважением. Похоже, они и не думали, что мы, светлые, способны изъясняться в понятных для них выражениях. Благородства в этом, конечно, никакого, зато эффект налицо.

– К Машмулу, – ответил Рим-Долю парень, что стоял сейчас справа от меня.

Старшекурсник сначала замер от удивления, потом расплылся в такой улыбке, что я мог бы всерьез испугаться, если бы на тренировках не видел такие по десять раз на дню. Пришлось улыбнуться в ответ. Не уверен, что у меня стало получаться так же, как у темных, но вчера Филька в перерыве минут двадцать меня тренировал. И мимо проходящие темные с почти честными глазами утверждали, что у меня получается, как у настоящего темного. Конечно, я им не верил. Зато было весело. Так что благородство – это, конечно, хорошо, но с темными лучше по-простому, тогда и им весело и мне не плохо. Ведь, как говорит Андрей, и я с ним согласен, очень важно, чтобы у капитана было взаимопонимание с другими игроками. Собственно налаживанием этого взаимопонимания мы и занимались. Я и Барсим, точнее Барсик. Его теперь куда привычнее называть именно так. Поэтому, улыбаясь темному, я в первую очередь улыбался собственным мыслям. И его ухмылка потухла.

– Не верю, – заявил тот.

– Давай проверим, – тут же предложил я. – Спросим у самого Машки.

– Кого?

Снова пришлось закатывать глаза к потолку.

– У Машмула. Мы в классе его Машкой называем.

– А тебя он как называет? – тут же спросил меня темный, все еще стоящий слева от меня.

– Алым.

– И кто это придумал?

– А Илюизмена у нас вообще Иля, но она обещала лично придушить того, кто назовет её так, если он не относится к нашему классу и тем, кому она разрешает так себя называть.

– Чушь!

– Давай зайдем к Машке. Он подтвердит. Или вы уже своему собственному сородичу поверить неспособны? Нет, я, конечно, теперь в курсе, что вы тут живете, как клубок змей в одном колодце. Неизвестно, кто первым в спину ударит, но уж в такой мелочи могли бы ему и поверить.

– Змей? – зашипел на меня Рим-Доль, схватил за воротник.

Я скосил презрительный взгляд на его побелевшие пальцы. Он медленно разжал их и четко на каблуках развернулся ко мне спиной. Прошел чуть дальше по коридору. Я в компании навязанных мне провожатых последовал за ним.

Старший темный постучал в дверь. Я знал, что это комната Машмула. Я уже был тут. Ночью. С диверсионной миссией, за которую именно в этот момент впервые испытал неподдельный стыд. Раньше мне как-то удавалось избегать этого чувства. Но сейчас… было очень неприятно. Стоять тут перед дверью Машки и ждать, когда он сам мне откроет, а не я ворвусь к нему, как вор, как душегуб. И почему мне раньше в голову не приходило, как некрасиво выглядели все эти наши налеты, казавшиеся тогда таким благородным делом?

– Марфинус, проваливай! – раздался из-за двери голос Машки. Он явно был чем-то очень рассержен.

Темный, хмыкнув, обернулся ко мне.

– Мне ему сказать или ты сам? – подчеркнуто невинно осведомился он.

Пришло мое время ухмыляться. Я оттеснил его плечом. Темный встал сбоку от двери и оперся о стену плечом, с любопытством изучая мое лицо. Судя по всему, он все ждал, когда я передумаю и откажусь от своих слов. Ну уж нет, я ему такого удовольствия не доставлю.

– Маш, – протянул я, не сильно напрягая связки, уж у кого просто отменный слух, так это у темных. Они ведь в полной темноте у себя там, под землей, не только жить могут, но и полноценно сражаться. – Я к тебе в гости пришел, а твой дружок меня не пускает.

– Он мне не дружок! – воскликнул Машмул, распахнув дверь прямо передо мной.

Я от неожиданности моргнул и отшатнулся, но темный одноклассник схватил меня за руку и рывком втянул в комнату. Обернувшись, я заметил, как он зыркнул на ошалевшего Рим-Доля и с силой захлопнул дверь прямо перед его носом. Моей руки он так и не отпустил. Да и я не пытался вырваться. Потому что Машка мерил меня таким взглядом, что у меня невольно запылали уши. Что… что он… О чем он думает вообще?!