Личный враг Бога, стр. 86
– Лига стала гильдией наемных убийц, – с горечью сказал Глеб.
– Не только. Она по-прежнему остается Лигой.
– Слова. Мы, люди, придаем такое большое значение словам…
Дождь стихал. В быстро бегущих облаках появились разрывы, сквозь которые проглянули бледные звезды. Наступало утро.
4
– И все-таки ты уходишь, – сказал Сергей.
– Да, – ответил Глеб.
– Я еще раз предлагаю тебе присоединиться к нам.
– Нет. Лига теперь другая. Новые правила, новые цели, новые люди…
– Но та же организация, структура. Мы окрепли, встали на ноги, пользуемся авторитетом. Мало кто рискнет бросить нам вызов. Людей Лиги знают в лицо.
– Это уже не мое дело.
– Да! Твое дело теперь – умирать раз за разом. Гнаться за призраком из прошлого…
– Он в настоящем.
– …этакая безрассудная месть, непрощающее правосудие, бесконечная самоубийственная вендетта. Это твое дело? Да?
– Не знаю… Мне давно все надоело… Епископ – единственное, что у меня еще осталось. Можешь назвать это ослиным упрямством, но я не намерен мириться с предательством. Во многом благодаря мне он смог стать тем, чем является сейчас. И я обязан уничтожить его силу… Ты думаешь, что меня гонят к нему личные мотивы? Эгоистическая жажда мести? Не только… Вы слепы. Вы не знаете того, что знаю я… Рано или поздно он добьется своего. Он станет силен настолько, что никто в Мире не сравнится с ним… Как Король управляет Городом, так и Епископ будет управлять всеми остальными землями. Но Одноживущий Король справедлив и беспристрастен, а Епископ… Он слишком серьезно принимает эту игру. И он станет Королем хаоса и смерти, если его не остановить.
– Это глупо. Ты не сможешь убить его.
– Но я хотя бы попытаюсь… Я знаю его. И с каждой реинкарнацией, с каждой своей смертью я узнаю его все больше и больше. В этом мой шанс на победу.
– Даже если ты и уничтожишь его, ты не сможешь истребить жажду власти во всех людях. Кто-нибудь займет его место.
– Это не так просто сделать. Епископ долго шел наверх. Он много раз балансировал на грани между жизнью и смертью. И только чертовское везение выручало его. И моя помощь. Да, я несколько раз спасал ему жизнь, ведь все маги слабы в ближнем бою. Но я намерен все исправить.
– Ну, что ж… Значит, ты твердо решил идти до конца.
– Да.
– Мне жаль тебя, Глеб. Ты бы мог принести немалую пользу Лиге.
– Возможно, я принесу пользу всему Миру… Ты обещал мне карту.
– Карту? А, да. Потерянная Библиотека. Белобровый.
Сергей залез в ящик стола, долго там рылся, шурша бумагами и наконец вытащил серый лист, сложенный вчетверо.
– Вот она, – сказал он. – Мы отыскали эту карту для другого дела, но я отдам ее тебе. Здесь отмечены все дороги, ведущие к Потерянной Библиотеке. Впрочем, прошло слишком много времени с того момента, как ее нарисовали. Боюсь, все там сейчас по-другому… Говорят, три года назад туда ушли три сильных мага. Они хотели отыскать потерянные знания, но сейчас никто не может найти их самих. Больше в том направлении никто не ходил… Будь осторожен, Глеб.
– Спасибо за карту. Надеюсь, Белобровый мне действительно поможет.
– Думаю, тебе уже ничто не сможет помочь. Ты конченый человек, Глеб. Ты слишком серьезно воспринимаешь эту игру.
– Возможно, – Глеб помолчал. – Ну, мне пора.
– Если вдруг передумаешь, возвращайся к нам. Лига тебя помнит.
– Это ты меня помнишь… Прощай, Сергей.
Они пожали друг другу руки, мгновение неподвижно стояли, а потом обнялись.
– До свидания, земляк… До свидания…
5
Омытое ночным дождем утро встретило его солнцем. От луж и грязи не осталось и следа, булыжник мощеных улиц сиял чистотой. Десятки лавочек гостеприимно распахнули двери, приглашая потенциальных покупателей заглянуть внутрь.
Люди наводнили Город. Они с удовольствием подставляли лица ласковым лучам и легкому ветерку. Они заходили в дома, разговаривали, торговались, ели и пили, веселились и работали. Они любили этот город и никогда не задумывались о его ночной жизни. Впрочем, скорей всего, они и вовсе ни о чем никогда не думали…
Глеб шел, куда глаза глядят. У него пока не сформировался план действий. Он размышлял. Что сначала? Серебряная Бухта? Или Потерянная Библиотека? Свертль или Белобровый? Север или юг?..
Людей было много. Слишком много. Они галдели, шумели, не давали сосредоточиться. То и дело Глеб налетал на кого-то. Его толкали, он отвечал. Приходилось постоянно следить за тем, чтобы не срезали кошельки с пояса. Хоть Король и следил за порядком в своих владениях, но мелкое воровство, за которое не наказывали строго, процветало и в черте Города.
Люди шли навстречу, обгоняли. Однажды Глеб подметил, чем отличается деревенский человек от городского. Деревенский всегда смотрит встречным в лицо. Заглядывает в глаза каждому, потому что это может оказаться знакомый. А горожанин глядит только себе под ноги или поверх голов. Он привык жить в такой сутолке. Он не замечает личностей, видит только толпу, безликую массу.
«Видимо, я уже превратился в деревенского парня, – подумал Глеб, поймав себя на том, что пытается всмотреться в лицо каждому прохожему, – слишком долго я жил в лесу у гоблинов, чересчур долго шел в Город…»
Никак не удавалось собраться с мыслями. Разболелось голова. Необходимо было найти спокойное тихое местечко, чтоб отдохнуть и поразмыслить в одиночестве.
Где в городе можно найти подобное место? Тишину и одиночество.
Глеб знал, где.
6
Он сидел в тени огромной березы, ствол которой не обхватили бы и два человека. Деревьев здесь было много, почти так же много, как в лесу. В высоких густых кронах щебетали мелкие пичуги, хрипло каркали вороны. Шелестела, шуршала вгоняя в сон листва, тихо что-то нашептывала. Путешествуя по бутонам, жужжали пчелы. Басовито гудели тяжелые шмели, перелетали от соцветия к соцветию…
Глеб, прикрыв глаза, слушал. Он словно вернулся в лес, на поляну, где жили гоблины. Толстый шаман, Лина, Уот. Аут, который теперь часть солнца…
Глеб улыбался…
Было тихо, покойно. Так покойно может быть только на кладбище.
На городском кладбище…
«Интересно, наверное, стоять возле собственной могилы… Вам не доводилось?»
– Доводилось, – вслух произнес Глеб, открыл глаза и осмотрелся.
Поблизости никого не было. По-крайнем мере никого живого.
Земля вокруг бугрилась холмикам могил. Местами высились каменные памятники – небольшие статуи или монументы. Всюду торчали кресты: старые и новые, деревянные, каменные и металлические, простые и вычурные. Даже после смерти люди хотели отличаться друг от друга. Хотя бы могилами.
Глеб посмотрел на свою. Невысокий деревянный крест. Православный, с нижней косой перекладинкой – второго такого здесь нет. Имя древнерусской вязью: «Глеб» – сам вырезал. Не какие-то там руны. И девятнадцать зарубок на верхнем бруске.
Глеб пересчитал их, привычно ужаснулся, как иной раз ужасается женщина своим годам, встречая очередной день рождения.
Девятнадцать!
Он достал нож, шаркнул им по граниту могильной плиты, оттачивая, и стал резать еще один шрам на закалившемся, потемневшем от непогод дереве. Закончив, отошел в сторону. Пересчитал еще раз.
Двадцать зарубок. Двадцать жизней. Девятнадцать старых, темных. И одна свежая, еще белая…
«Интересно, наверное, стоять возле собственной могилы…»
– Это точно, – шепотом подтвердил Глеб.
Он отошел в сторону, прилег на траву возле ствола огромной березы, вынул карту и стал внимательно ее изучать.
7
– Нашли могилку-то, господин? – спросил кладбищенский сторож, появляясь из-за дерева. Глеб оторвался от карты.
– Да, вот она. – Он показал на православный крест.
– Кто у вас здесь? Друг?
– Да, – Глеб улыбнулся. – Самый верный друг.