Улица Пяти Лун, стр. 37

Я могла бы взломать замок, если бы у меня было время, твердые руки, две спицы и крючок для ботинок. Но ни того, ни другого, ни третьего не было. Пришлось пожертвовать еще одной спичкой и оглядеться. И первым делом я, разумеется, увидела ключи, мирно висевшие на гвоздике. Ничего удивительного. Моя шведская бабушка всегда так поступает со своими ключами.

Дверь издала отвратительно громкий скрип, но, к счастью, за ней никого не оказалось. Мы очутились на заросшей лужайке, со всех сторон окруженной белеными стенами. В противоположной стене имелась калитка.

Джон аккуратно притворил за собой дверь.

— Впрочем, это не обязательно, — пробормотал он. — Все равно догадаются, когда увидят все эти засовы и цепи. Где мы, Вики?

— Если бы я знала...

Джон сделал несколько шагов, вышел на середину дворика, упер руки в бока, запрокинул голову и уставился в небо. Лунный свет серебрил его волосы, отбрасывал эффектные тени на лицо. Он выглядел юным святым-неудачником, молящим Всемогущего о помощи. Я осталась у стены, в густой тени, чувствуя себя в темноте в большей безопасности.

— Ну?! — не вытерпела я.

— Тсс... — Он бесшумно скользнул ко мне. — Мы с тыльной стороны виллы...

— Открыл Америку!

— Фасад виллы смотрит на запад, — невозмутимо продолжал Джон. — Нам нужна дорога на Рим. Значит, сюда!

— Может, нам и туда, но сейчас нас интересует не римская дорога. Надо уносить ноги прочь от этого дома, как можно дальше, и наплевать, в какую сторону. Выходов из подвала раз-два и обчелся, так что им не потребуется много времени, чтобы вычислить, через какой выбрались мы. К твоему сведению, в любую секунду из этой двери может выскочить красавчик Бруно. Пошли отсюда!

— Пожалуй, в твоих словах есть смысл. Вперед!

Калитка вывела нас еще в один внутренний двор. Казалось, каждый акр территории поместья обнесен стеной. Так недолго и клаустрофобией обзавестись. В конце концов мы все-таки добрались до знакомого здания — до гаража.

— Эй! — Я схватила Джона за руку. — Как насчет...

Не хочу утверждать, что он читал мои мысли. Просто нам в голову одновременно пришла самая очевидная идея.

— Бесполезно, у меня нет ключей ни от одной машины. Антонио спит над гаражом. К тому времени, когда нам удастся завести автомобиль, он проснется. Кроме того, если мы украдем машину, им достаточно будет позвонить в полицию Тиволи и сказать...

— Первой причины достаточно! — отрезала я. — Тогда вперед!

Еще одна калитка и еще один внутренний двор привели нас под сень каменной стены, где мы рухнули на землю, чтобы перевести дух.

— Отсюда начинается парк, — зашептала я. — Поскольку впереди кросс по пересеченной местности, нужно быстро восстановить силы.

Припав к земле, словно насторожившийся кролик, Джон внезапно напрягся и поднял голову.

— Гляди!

На холме, на фоне звездного неба, вырисовывались очертания виллы. Ее силуэт должен был выглядеть темным контуром, но пока мы смотрели, окна, словно фейерверк, начали зажигаться одно за другим. И вдруг свет вспыхнул совсем рядом, справа от нас, словно одно из деревьев отрастило лампочки вместо листьев. Я перевела на Джона испуганный взгляд. Было так светло, что я видела даже капельки пота на его лбу и черные расширенные значки.

— Ага, восстановить силы, — с горечью повторил Джон. — Проклятье! Какой-то умник сообразил включить освещение в саду.

Глава девятая

Пьетро хвастался, что в саду при ночном освещении светло как днем. Он не очень преувеличивал. Тени кое-где имелись, но при такой иллюминации выбраться из сада становилось проблематично.

Прямо у нас над головами сиял очень милый фонарик. Мы переползли под прикрытие гигантского рододендрона и некоторое время сидели там, рассуждая вслух.

— Сколько их? — вопросила я. — Плохих парней?

— Понятно, что не хороших. На территории поместья слуг не так много, но это не имеет значения. На поиски отрядят всех, можешь не сомневаться. Босс наверняка состряпал какую-нибудь правдоподобную причину, почему нас надо поймать. И вот что, Вики... — Джон запнулся. — Не питай особых надежд. Думаю, кое-кто будет вооружен. Но мы не поймем, кто именно, пока в нас не начнут палить. Как быстрее всего выбраться отсюда? Я не исследовал территорию так тщательно, как ты.

Я закрыла глаза и попыталась представить план поместья. С закрытыми глазами мне лучше думается.

— Самый быстрый путь — не самый безопасный, — сказала я через полминуты. — Но если пересечь английский парк и миновать фонтан с черепахами, мы попадем в розарий. Оттуда недалеко до внешней стены...

Мой голос испуганно затих, ибо я вдруг вспомнила, что это за стена. Она имела двадцать футов в высоту, а поверху была натянута колючая проволока.

— Ладно, о стене будем думать, когда доберемся, — отмахнулся Джон. — С таким уровнем адреналина я, наверное, смогу перепрыгнуть ее без разбега.

Мне ужасно не хотелось оставлять уютный рододендрон. У него были пышные пурпурные цветы и такая густая листва... Что ж, прощай, цветочек!

Торопливым шагом мы двинулись вдоль стены, которая закончилась открытой решетчатой беседкой, обогнули ее и со всех ног припустили по парку. Хорошо, что сейчас, весной, под ногами бесшумно пружинила мягкая травка, а не предательски хрустели опавшие листья.

Английский парк окружала высокая самшитовая изгородь. Самшит имеет обыкновение к старости прикидываться деревом, высоким и очень густым. Его часто используют для садовых лабиринтов, поскольку сквозь такие заросли невозможно пробраться. Держась в тени изгороди, мы отыскали место, где в самшитовой стене зияла крошечная прореха, и с огромным трудом протиснулись через нее.

Эту часть поместья Пьетро относил к своим любимым и фонарей на нее не пожалел. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: пересечь напрямик английский парк не удастся. Это все равно что пробежаться по ярко освещенной сцене.

Мы и не стали его пересекать, а обогнули по-пластунски, держась поближе к самшиту. Очень не рекомендую такой способ передвижения. Зато мы никого не увидели, и нас тоже никто не увидел. Добравшись до длинной аллеи, я подумала, что самое трудное позади. Высокие остроконечные кипарисы выстроились по обе стороны гравийной дорожки живыми колоннами и давали такую густую тень, что свет от низких фонарей не проникал под деревья. Аллея шла под уклон, следуя рельефу холма, и мы со спринтерской скоростью устремились вниз. Впереди уже маячил розарий, как вдруг послышался звук, от которого я едва не растянулась во весь рост. То был собачий лай.

— Ищейки! — выдохнула я.

— Не говори глупостей. — Джон остановился и прислушался. — Еще хуже, чем ищейки! Цезарь.

— Только не это!

— Именно это. Кроме Цезаря, в поместье нет ни одной собаки. Надо же было тебе оказаться любительницей зверушек! Быстрей.

И мы чуть ли не кубарем покатились по склону холма, презрев осторожность. Да, от Цезаря жди неприятностей. Собаки-ищейки идут по следу из чувства долга, а старина Цезарь от чистого сердца рвется отыскать свою любимую подружку, которая угощала его гусиным паштетом и копчеными устрицами, а потом еще и кувыркалась с ним на травке. На такие вещи у собак долгая память, будь они благословенны. Кроме того, у них превосходное обоняние...

Вот и конец аллеи. Я рванула влево, в сторону розария, но Джон схватил меня за руку и дернул обратно.

— Какого черта...

— Забудь про розарий, нам нужна вода. Проточная вода... Надо сбить эту чертову собаку со следа...

Джон тяжело дышал, и я его за это не винила.

Воды хватало. Но, увы, все фонтаны были залиты светом. Мы опрометью бросились в самый большой, спотыкаясь о нимф и водяных богов. Джон поскользнулся на мокрых камнях и припал к нимфе, чтобы не потерять равновесие. Страстное объятие выглядело таким забавным, что я невольно рассмеялась, но фонтан тут же заткнул мне рот изрядной порцией брызг. Мой истеричный хохот перешел в сдавленное бульканье, вдобавок я заработала ненавидящий взгляд Джона. Слава богу, у него не хватило дыхания, чтобы затеять свару. Только дискуссий нам сейчас недоставало.