Возвращение: Тьма наступает (Сумерки), стр. 86

— А не может случиться, что кто-нибудь из них на самом деле сбежит? — сказал Дамон почти равнодушно, всматриваясь в темноту Старого леса.

— Прекрати во мне сомневаться, — огрызнулся китсунэ. — Ты проклят... Ты же вампир. Тебе вообще не положено ошиваться в лесу.

— Лес — моя территория, как и кладбище... — мягко начал Дамон, но Шиничи был серьезно настроен закончить первым.

— Я в лесах

живу

, — сказал он. — Я управляю кустарниками, деревьями; я захватил с собой несколько... результатов своих экспериментов. Скоро вы их увидите. Так вот, я отвечаю на твой вопрос — нет, никто из них никуда не убежит.

— Я только об этом и спросил, — так же мягко сказал Дамон, довольно долго не отводя взгляда от золотых глаз Шиничи. Потом он пожал плечами, отвернулся и стал рассматривать луну, проглядывавшую за клубами туч на горизонте.

— До начала церемонии еще несколько часов, — сказал у него за спиной Шиничи. — Вряд ли мы опоздаем.

— Опаздывать не стоит, — пробормотал Дамон. — Кэролайн может быть невероятно хорошей копией той девушки с пирсингом, когда кто-то опаздывает.

Луна стояла высоко в небе, когда Кэролайн на машине своей матери подъехала к главному входу общежития. Она была в вечернем платье, которое выглядело так, словно его нарисовали у нее на теле, раскрасив в ее любимые цвета — бронзовый и зеленый. Шиничи бросил взгляд на Мисао, которая захихикала, прикрыв рот рукой и глядя себе под ноги.

Дамон проводил Кэролайн но ступенькам к парадной двери и сказал:

— Здесь — проход к хорошим местам.

Дальше была легкая неразбериха, когда собравшиеся рассортировывались. Дамон громко и приветливо объяснял Кристин, Тами и Аве:

— Боюсь, что вам троим придется сесть на галерке. То есть на земле. Но если вы будете вести себя хорошо, то в следующий раз я разрешу вам сидеть с нами.

Они последовали за ним, выражая ту или иную степень недовольства, но только Кэролайн выглядела действительно раздосадованной.

— Зачем нам идти в дом? — спросила она. — Я думала, что они будут снаружи.

— Лучшее из безопасных мест, — коротко сказал Дамон. — Сверху самый лучший обзор. Королевская ложа. Пошли.

Близнецы-лисы и девушка шли за ним, по дороге включая свет в темном здании, пока не оказались на крыше.

— Ну и где они? — спросила Кэролайн, глядя вниз.

— Будут с минуты на минуту, — сказал Шиничи, бросив на нее одновременно озадаченный и недовольный взгляд. В нем читалось: «Что ты о себе возомнила?» Его поэтический фонтан не действовал.

— А Елена? Она тоже будет?

Шиничи пропустил этот вопрос мимо ушей, а Мисао хихикнула. Но Дамон подошел к Кэролайн вплотную и что-то прошептал ей на ухо.

Глаза Кэролайн загорелись, как у кошки. А улыбка, которой она улыбнулась, была улыбкой кошки, только что запустившей когти в канарейку.

36

Елена сидела на дереве и ждала.

По большому счету, это мало отличалось от того, чем она занималась последние шесть месяцев, проведенных в мире духов, когда большую часть времени ей приходилось смотреть на людей, ждать и снова смотреть. За эти месяцы она так хорошо выучилась быть внимательной и терпеливой, что это поразило бы каждого, кто знал прежнюю бурную Елену.

Разумеется, эта прежняя бурная Елена по-прежнему жила в ней и периодически пробовала взбунтоваться. Сколько она ни смотрела, в темном здании общежития не происходило ничего. Казалось, двигалась только луна, которая медленно ползла вверх по небосводу.

Она вспомнила, как Дамон сказал ей, что у Шиничи какой-то пунктик связан со временем 4.44 утра или вечера. Похоже, эта черная магия действовала по какому-то неведомому ей расписанию.

Как бы то ни было, все это — ради Стефана. Едва в ее голове мелькнула эта мысль, она поняла, что готова прождать хоть несколько дней, если надо. И уж во всяком случае — до утра, когда ни одному из уважающих себя адептов черной магии даже в голову не придет начинать какие-то там церемонии.

И вот то, чего она ждала, стало происходить прямо у нее под ногами.

Сначала появились фигуры — они неторопливо вышли из Старого леса и пошли по усыпанным гравием дорожкам, ведущим к главному входу в общежитие. Даже на большом расстоянии их было нетрудно опознать. Одним из них был Дамон, в котором было je nе sais quoi

[9]

что Елена уловила бы, будь он хоть в полукилометре от нее, а кроме того, была его аура, очень хорошая копия его старой ауры — абсолютно непроницаемый и непрошибаемый шар из черного камня.

Отличная

имитация. Совершенно не отличить от оригинала...

Как Елена поняла потом, именно в этот момент ее впервые кольнуло нехорошее предчувствие.

Но она была настолько поглощена происходящим, что попросту отмахнулась от него. Тот, у которого аура была темно-серой с темно-красными всполохами, — наверное, Шиничи, заключила Елена. А та, у которой аура была того же цвета, что и у одержимых девочек — грязных цветов с оранжевыми зигзагами, — его сестра-близняшка Мисао.

Вот только эти двое — Шиничи и Мисао держались за руки и иногда даже ласкали друг друга. Елена смогла это разглядеть, когда они подходили к общежитию. Никогда в жизни Елена не видела, чтобы брат с сестрой так себя вели.

И вдобавок Дамон нес какую-то практически голую девушку, перебросив ее через плечо, и Елена никак не могла понять, кто это.

«Терпение,

— сказала себе Елена. — Терпение. Главные действующие лица уже собрались, как Дамон и обещал. А что касается второстепенных...»

Итак. Сначала за Дамоном и его спутниками пошли три маленькие девочки. Елена моментально опознала по ауре Тами Брюс, но двух других она видела в первый раз. Они выбежали из Старого леса, подпрыгивая, подскакивая,

резвясь,

и побежали к общежитию. Дамой что-то сказал им, они развернулись и расселись в огороде миссис Флауэрс, практически под тем местом, где устроилась Елена. Достаточно было одного взгляда на ауру этих странных девочек, чтобы стало понятно — здесь тоже поработала Мисао.

Потом на дорожке появилась очень знакомая машина — она принадлежала матери Кэролайн. Из машины вышла Кэролайн, и Дамон, который успел куда-то девать свою ношу (этот момент Елена пропустила), повел ее ко входу.

Елена обрадовалась, увидев, что в здании по мере того, как Дамон и трое его спутников поднимаются по нему, зажигается свет. Они дошли до самого верха, оказались на огороженной площадке на крыше и стали смотреть вниз.

Дамон щелкнул пальцами, и на заднем дворе включился свет, словно это было сигналом к началу представления.

И только сейчас Елена увидела актеров — жертв предстоящей церемонии. Они стояли тесной кучкой у дальнего угла дома. Она отчетливо видела их всех — вот Мэтт, вот Мередит, вот Бонни, вот миссис Флауэрс, а вот — неизвестно откуда взявшаяся старая доктор Альперт. Елена не могла попять одного: почему они не сопротивляются более энергично,— разумеется, Бонни визжала и за себя, и за всех остальных, вместе взятых, но в целом они вели себя так, словно их что- то толкало против их воли.

Только тогда она обратила внимание на ощерившуюся тьму у них за спинами. Там возвышались какие-то гигантские тени, но, что это были за тени, Елена разобрать не могла.

И в этот момент Елена поняла, что если она сконцентрируется и перестанет нервничать, то сможет услышать все, что говорят стоящие на крыше. Громче всех звучал резкий голос Мисао.

— Повезло-повезло! Всех-всех вернули, — визгливо сказала она и чмокнула брата в щеку, не обращая внимания на его короткий недовольный взгляд.

— Ну конечно, вернули. Я так и говорил, — начал было он, но Мисао заверещала снова:

— С кого будем начинать?

Она поцеловала брата, и он, смягчаясь, погладил ее по волосам.

— Выбирай, — сказал он.

— Нет. Выбери ты, любимый, — жеманно протянула Мисао.