Весенний скандал, стр. 48

– Жюри присяжных не согласилось с этим утверждением, – рявкнул Уэринг. Гнев снова охватил его. – Фэлана обвинили в хищении имущества в крупных размерах и осудили на пятнадцать лет тюрьмы. Он сбежал во время транспортировки и исчез.

Решив, что теперь Дейзи откажется от него, Мэтью изумился, когда она встала рядом. Ее рука легко опустилась на его плечо. Внешне он не ответил на ее прикосновение, но всем нутром впитывал тепло ее пальцев.

– Как вы меня нашли? – хрипло спросил Мэтью, заставив себя посмотреть на Уэринга. Время мало изменило его, лишь морщины стали чуть глубже да скулы проступили немного сильнее.

– Мои люди потратили на поиски долгие годы, – ответил Уэринг с мелодраматическим налетом, который в Бостоне сочли бы излишним, – Я знал, что ты не можешь прятаться вечно. В приют поступали большие анонимные пожертвования. Я подозревал, что за ними стоишь ты, но невозможно было пробиться через армию юристов. Потом мне пришло в голову, что ты можешь разыскать отца, который давно бросил тебя. Мы выследили его, и за выпивку он рассказал нам все, что мы хотели знать: твое новое имя, твой нью-йоркский адрес. – Презрение Уэринга распространилось по воздуху, как стая отвратительных черных мух, когда он продолжил: – Он продал тебя за пол-литра виски.

У Мэтью перехватило дыхание. Да, он разыскал отца и вопреки здравому смыслу и осторожности доверился ему. Ему нестерпимо хотелось быть кому-то нужным. Отец был опустившимся человеком. Мэтью мало чем мог помочь ему, кроме поиска подходящего жилья и оплаты расходов.

Всякий раз, тайно приходя к отцу, Мэтью видел груду пустых бутылок.

– Если я тебе понадоблюсь, – как-то сказал он отцу, сунув ему в руку сложенную бумажку, – пошли за мной по этому адресу. Не говори его никому, понял?

«Если я тебе понадоблюсь...» Мэтью отчаянно хотел быть кому-то нужным.

Вот цена потакания своим слабостям.

– Свифт, – спросил Томас Боумен, – Уэринг говорит правду? – Знакомая вспышка темперамента смягчалась нотой участливого внимания.

– Не совсем. – Мэтью позволил себе осторожно осмотреть комнату.

Он ожидал увидеть на лицах собравшихся гнев, обвинение, страх, но ничего этого не было. Даже Мерседес Боумен, которую никто не назвал бы сострадательной женщиной, смотрела на него – Мэтью готов был в этом поклясться – с добротой.

Вдруг он понял, что находится совершенно в ином положении, чем все прошедшие годы, когда был беден и не имел друзей. Тогда он был вооружен только правдой, но она оказалась плохим оружием. Теперь у него есть деньги и положение, не говоря уж о влиятельных союзниках. А главное, Дейзи. Она по-прежнему стояла рядом с ним. Ее рука лежала у него на плече, сила и покой разливались от нее по его жилам.

Прищурив глаза, Мэтью с вызовом встретил обвиняющий взгляд Уэринга. Нравится это ему или нет, Уэрингу придется выслушать правду.

Глава 18

– Я был слугой Гарри Уэринга, – глухо начал Мэтью, – и хорошим слугой, хотя знал, что он меня за человека не считает. По его мнению, слуги не лучше собак. Я существовал исключительно для его удобства. Моя работа заключалась в том, чтобы быть виноватым в его проступках, получать вместо него наказания, чинить то, что он ломал, искать и приносить то, что ему нужно. Даже в раннем возрасте Гарри был высокомерным типом и считал, что благодаря семейному имени ему сойдет с рук все, что угодно, за исключением убийства.

– Я не желаю слушать эту клевету! – в ярости воскликнул Уэринг.

– Вы уже высказались, – отрезал Томас Боумен. – Теперь я хочу выслушать Свифта.

– Его фамилия не...

– Дайте ему сказать, – вмешался Уэстклиф, в его холодном тоне сквозило нарастающее волнение.

Мэтью поблагодарил графа коротким кивком. Его внимание отвлекла Дейзи, которая устраивалась в соседнем кресле. Она подвинула его так близко, что правая нога Мэтью почти скрылась в складках ее платья.

– Я ходил с Гарри в самую престижную школу в Бостоне, – продолжал Мэтью, —потом в Гарвард. Я спал вместе со слугами в подвале. Я переписывал у друзей Гарри конспекты лекций, которые он пропустил. Я делал за него задания...

– Ложь! – взвизгнул Уэринг. – Ты, которого учили старые няньки в приюте! Да ты спятил, если думаешь, что тебе поверят.

Мэтью позволил себе насмешливую улыбку.

– Я большему научился у старых нянек, чем Гарри узнал от многочисленных частных наставников. Гарри говорил, что ему не нужно образование, поскольку у него есть имя и деньги. У меня не было ни того, ни другого, и единственный мой шанс – учиться как можно больше и лучше в надежде когда-нибудь подняться выше.

– Куда подняться? – надменно бросил Уэринг. – Ты слуга, ирландец, у тебя нет надежды стать джентльменом.

Странная полуулыбка промелькнула на лице Дейзи.

– Но именно это он сделал в Нью-Йорке, мистер Уэринг. Мэтью занял достойное место в обществе и в бизнесе. И наверняка стал джентльменом.

– Под чужим именем, – парировал. Уэринг. – Он мошенник, разве вы не видите?

– Нет, – ответила Дейзи, глядя прямо на Мэтью. Ее темные глаза сияли. – Я вижу джентльмена.

Мэтью готов был целовать ей ноги. Он оторвал от нее взгляд и продолжал:

– Я делал все, что мог, чтобы Гарри не отчислили из Гарварда, пока он с дьявольским упорством предавался тому, за что могут исключить: играл в азартные игры, пил...

Мэтью заколебался, но, напомнив себе, что в комнате дамы, уклончиво завершил:

– ...и занимался другими делами. Положение становилось все хуже. Месячного содержания не хватало, карточные долги росли как снежный ком, и Гарри забеспокоился. Он боялся, что отец узнает о его проделках, и нашел самый легкий выход из положения. Именно этим объясняется, что сейф был ограблен во время каникул. Я сразу понял, что это сделал Гарри.

– Наглая ложь! – брызнул слюной Уэринг.

– Гарри указал на меня, – сказал Мэтью. – Это легче, чем признаться, что он взял деньги, чтобы расплатиться с долгами. Он решил пожертвовать мной, чтобы спасти свою шкуру. Естественно, семья поверила своему отпрыску, а не мне.

– Твоя вина доказана в суде! – прохрипел Уэринг.

– Ничего не доказано. – Мэтью старался дышать глубоко и медленно, чтобы не поддаться эмоциям. Он почувствовал, как Дейзи протянула ему руку, и взял ее. Он сжал ее слишком сильно, но ничего не мог с этим поделать.

– Суд был фарсом, – продолжил Мэтью, – и прошел в спешке, чтобы воспрепятствовать газетам сообщить подробности о случившемся. Назначенный мне адвокат буквально проспал весь суд. Улик против меня не было. Слуга одного из однокурсников Гарри говорил, что подслушал, как Гарри с двумя приятелями договариваются свалить вину на меня, но побоялся выступить свидетелем на суде.

Увидев, как побелели сжатые им пальцы Дейзи, Мэтью заставил себя разжать ладонь.

– Мне немного повезло, – уже спокойнее продолжил он. – В одной из газет появилась статья, в которой сообщалось о карточных долгах Гарри и о том, что они были покрыты сразу после ограбления. Результатом статьи стали нарастающие протесты общественности против пародии на правосудие.

– И несмотря на это вас осудили? – в гневе спросила Лилиан.

– Фемида хоть и слепа, – мрачно улыбнулся Мэтью, – но любит звон монет. Уэринги слишком влиятельны, а я всего лишь нищий слуга.

– Как ты сбежал? – спросила Дейзи.

Тень горькой улыбки мелькнула на лице Мэтыо.

– Для меня это столь же удивительно, как и для остальных. Меня посадили в фургон для арестантов и еще до рассвета повезли в тюрьму. Внезапно дверь открылась, и несколько мужчин вытащили меня на улицу. Я решил, что меня линчуют. Но оказалось, что сочувствующие мне горожане решили исправить судебную ошибку. Они освободили меня – охранники не смогли оказать им сопротивления – и дали мне лошадь.. Я добрался до Нью-Йорка, продал лошадь и начал новую жизнь.

– Почему ты выбрал фамилию Свифт? – спросила Дейзи.

– К тому времени я уже знал силу уважаемого имени. А Свифты большая семья, среди них проще затеряться.