Сомнительная репутация, стр. 46

Тобиас закрыл глаза и стиснул зубы, подавляя желание, захлестывающее его. С трудом совладав с собой, он открыл глаза и увидел, что Лавиния раскраснелась от возбуждения и трепещет от предвкушения.

Тобиас раздвинул ей ноги и положил руки на шелковистую кожу бедер. Опустившись перед Лавинией на одно колено, он поцеловал внутреннюю поверхность бедра. Его губы скользили все выше, неотвратимо приближаясь к цели.

— Тобиас! — Она напряглась всем телом. — Что ты… Нет! Нет, ты не можешь поцеловать меня там. Тобиас, ты не должен…

Он не обратил внимания на ее смущение. Когда Тобиас прикоснулся кончиком языка к чувствительному бутону, Лавиния умолкла. Ее протесты сменились сдавленным возгласом. Его пальцы скользнули в лоно Лавинии, а поцелуй стал еще настойчивее. Освобождение пришло к Лавинии, но она не издала ни звука, словно у нее перехватило дыхание. Тобиас почувствовал, как пружина внутри ее разжалась, и по телу Лавинии прокатилась волна дрожи.

Когда она пришла в себя, он встал и крепко обнял ее. Лавиния бессильно прижалась к нему.

— Ты научился этому в Италии? — пробормотала она. — Говорят, ничто так не расширяет кругозор, как поездка по Европе.

Тобиас счел, что этот вопрос не требует ответа. Оно и к лучшему, потому что сейчас ему вряд ли удалось бы вести столь двусмысленный разговор.

Встав между ногами Лавинии, он обхватил руками ее округлые ягодицы. Она подняла голову и улыбнулась. Ее глаза были как бездонное море, теплое и манящее. Тобиас не смог бы отвести взгляд, даже если бы и попытался.

— Глаза, погружающие человека в гипноз, — прошептал он. — Ты действительно заворожила меня.

Лавиния коснулась пальцем мочки его уха, потом — уголка рта. Она снова улыбнулась, и Тобиас, охваченный неистовой страстью, приготовился войти в нее.

Звук открывающейся парадной двери и приглушенные голоса остановили его как раз в этот момент.

Лавиния замерла в его объятиях.

— О Боже! — встревоженно воскликнула она. — Тобиас…

— Гром и молнии! — Он прижался лбом к ее лбу. — Только не говори мне…

— Наверное, Эмелин вернулась домой несколько раньше. — Паника зазвучала в голосе Лавинии, и она безуспешно заколотила по груди Тобиаса кулачками. — Мы должны немедленно привести себя в порядок. Она может войти в любой момент.

Очарование было разрушено.

Тобиас отступил и застегнул брюки.

— Успокойся, Лавиния. Едва ли Эмелин заметит что-то необычное.

— Нам нужен свежий воздух.

Лавиния соскочила со стола, оправила юбки и, бросившись к окну, распахнула его. Холодный, сырой ветер ворвался в кабинет, и огонь в камине затрепетал.

Тобиасу стало смешно.

— На улице дождь, разве ты не заметила?

Она обернулась и осуждающе посмотрела на него:

— Я прекрасно это вижу.

Он улыбнулся и тут услышал знакомый голос, доносящийся из коридора.

— По-моему, часть лекции, посвященная мистером Халкоумом развалинам Помпеи, была довольна слаба, — сказал Энтони.

— Я согласна. И очень сомневаюсь, что он побывал где-нибудь, кроме Британского музея, чтобы собрать свои данные.

Лавиния насторожилась:

— Что эта они делают? Господи, если кто-нибудь из соседей видел, как они вместе вошли в пустой дом, Эмелин пропала. Ее репутация будет совершенно погублена.

— Гм, Лавиния…

— Сама разберусь. — Она решительно направилась к двери кабинета и распахнула ее. — Так, что здесь происходит?

Энтони и Эмелин остановились на полпути к ней.

— Добрый день, мистер Марч, — сказала Эмелин.

— Мисс Эмелин, — поклонился Тобиас. Энтони удивленно посмотрел на Лавинию:

— Что-то случилось, миссис Лейк?

— Вы что, совсем лишены благоразумия? — гневно воскликнула Лавиния. — Эмелин, конечно, ты права, позволяя мистеру Синклеру провожать тебя до парадных дверей, но приглашать его войти, когда никого нет дома! О чем ты только думаешь?

Эмелин растерялась:

— Но, Лавиния…

— А что, если соседи видели вас?

Энтони обменялся взглядом с Эмелин.

— Позвольте мне убедиться, что я правильно понял вас, — сказал он. — Вы обеспокоены тем, что кто-то мог видеть, как я провожаю мисс Эмелин в дом, когда в нем никого нет?

— Разумеется. Двое не состоящих в браке молодых людей входят в дом вместе. Что подумают соседи?

— Разреши мне указать на небольшой изъян в твоей логике, — возразила Эмелин. Лавиния вспыхнула:

— И что же это за изъян?

— Дом не пустой. Ведь здесь ты и мистер Марч.

Последовало напряженное молчание.

Тобиас подавил смех и взглянул на Лавинию, гадая, когда же она осознает, что слишком бурно отреагировала на невинный поступок Энтони и Эмелин.

«Хорошо, — подумал он, — если в последнюю секунду удастся избежать неловкой ситуации».

Лавиния ухватилась за последний аргумент.

— Все это прекрасно, но ты же не знала, что мы здесь, Эмелин.

— Мы знали, — почтительно ответил Энтони, — что вы дома. Лакей леди Уортхэм проводил мисс Эмелин до двери. Открыв ее своим ключом, она увидела шляпу и перчатки Тобиаса и вашу накидку. Мисс Эмелин заверила леди Уортхэм, что вы оба здесь, и с одобрения милой дамы я вошел в дом с мисс Эмелин.

Лавиния растерялась.

— Судя по всему, вы не слышали, как мы подъехали в карете леди Уортхэм. И того, как я сказала ей, что вы дома, — заметила Эмелин.

— Гм… — пробормотала Лавиния. — Мы ничего не слышали, поскольку были заняты в кабинете.

— Вы, вероятно, занимались чрезвычайно важным делом, — заметил Энтони, невинно улыбнувшись. — Мы ведь вошли довольно шумно, правда, мисс Эмелин?

— Да, и я даже не представляю, как можно было не услышать нас.

Лавиния залилась румянцем.

Озорные огоньки сверкнули в глазах Эмелин.

— Видимо, вы с мистером Марчем обсуждали что-то захватывающее, если не слышали, как мы приехали.

Лавиния вздохнула:

— Поэзию.

Глава 21

Лавиния стояла рядом с Джоан в относительной тишине алькова и разглядывала заполненный людьми бальный зал. Два чувства боролись в ней — тревога за Тобиаса и ощущение собственного триумфа. Не имея возможности повлиять на то, что происходило с Тобиасом, она наслаждалась своим успехом в обществе.

Нельзя было даже и мечтать о более удачной возможности представить Эмелин, нежели бал у Колчестеров. Зал был декорирован в китайском стиле с добавлением этрусских и индийских мотивов. Зеркала и позолота усиливали впечатление роскоши. Эмелин, в темно-бирюзовом платье от мадам Франчески, с искусно зачесанными наверх волосами, выглядела под стать элегантной и экзотичной обстановке.

— Поздравляю, Лавиния, — сказала Джоан. — Молодой человек, только что пригласивший Эмелин на танец, должен унаследовать титул.

— А как начет владений?

— Их несколько, как мне известно.

Лавиния улыбнулась:

— Он очарователен.

— Да. — Джоан посмотрела на танцующую пару. — К счастью, молодой Реджинальд не пошел по стопам отца. Но это и неудивительно, учитывая обстоятельства.

— О чем вы?

Джоан холодно улыбнулась:

— Реджинальд — третий сын Боллинга. Старшего сына нашли мертвым в переулке позади борделя. Предполагают, что его убил грабитель, которого так и не поймали.

— Кажется, вы не верите в эту версию?

Джоан повела изящными плечиками:

— Ни для кого не было тайной, что он увлекался очень молодыми девочками. Ходили слухи, что его зарезал родственник одной из малышек, совращенной им. Возможно, ее старший брат.

— Если это так, то я не испытываю сочувствия к первому наследнику Боллинга. А что случилось со вторым сыном?

— Напиваясь, он отправлялся в публичные дома за острыми ощущениями. Однажды его нашли в канаве около одного скандально известного борделя. Говорят, утонул, хотя в ней было лишь несколько дюймов воды.

— Не слишком удачливая семья.

— Никто и не предполагал, что молодой Регги унаследует титул, и менее всего леди Боллинг. Выполнив свой долг — подарив мужу наследника и еще одного сына, — она после рождения второго, занялась своей жизнью.