Незнакомец в моих объятиях, стр. 59

Глава 19

Ничуть не обескураженная потрясенным взглядом Лары, Софи терпеливо ждала, наблюдая, как один лакей явился с бокалами на сверкающих резных ножках и бутылкой красного вина, а другой благоговейно ее откупоривал. Закусив губу, Лара молча глядела на слуг, двигавшихся со сводившей с ума медлительностью.

Она с такой силой сжимала ножку своего бокала, что бриллиантовая огранка оставила красные следы на пальцах. Дождавшись, когда слуги вышли, Лара обратилась к графине:

– Прошу вас, расскажите мне все.

– Мой муж Гарри имел слабость к красивым женщинам, – заговорила Софи. – Я терпеливо сносила это, поскольку он действовал осмотрительно и всегда возвращался ко мне. Нет мужчин без недостатков, Лариса. Все они имеют те или иные неприятные черты или привычки, к которым следует относиться снисходительно. Я любила Гарри, несмотря на его измены, и они не представляли для меня особой проблемы.., пока одна из интрижек не закончилась нежелательной беременностью его любовницы.

– Кем она была? – спросила Лара. Она сделала глоток из бокала и ощутила терпкий вкус выдержанного вина.

– Женой посла. За ней увивался едва ли не каждый мужчина в Лондоне. Не сомневаюсь, для Гарри это было своего рода состязание. Их связь продолжалась около года. Узнав о своей беременности, она поспешила уведомить Гарри, что не собирается оставлять ребенка у себя. Он был волен поступать с младенцем, как пожелает.

– Но ему он тоже не был нужен?

– О, Гарри очень хотел ребенка! Он намеревался поселить его у нас или воспитывать в таком месте, где мог бы время от времени навещать его. Я, однако, и слышать не желала ни о чем подобном. Как вы знаете, нам не слишком везло со здоровыми детьми. Первые трое умерли в младенчестве. Наконец Бог благословил нас Хантером. Видимо, я опасалась, что привязанность мужа к незаконнорожденному отпрыску ослабит его чувства к законному сыну. Я была готова защищать интересы Хантера самым решительным образом. По моему настоянию ребенка отдали в семью миссионеров, которые увезли его так далеко, что я не предполагала когда-нибудь снопа увидеть его.

– В Индию, – сказала Лара. Каждое слово отдавалось щелчком у нее в ушах, словно отдельные элементы головоломки ложились на свое место.

– Да. Я понимала, что это обрекает мальчика на тяжелую жизнь, без положения в обществе, без надежды узнать собственного отца. Мой муж крайне неохотно согласился отослать ребенка, но я была непреклонна. – Софи расправила юбки с чрезмерным усердием. – В течение тридцати лет я пыталась забыть о своем поступке, но он оставался в уголке моего сознания.., не переставая, я бы сказала, преследовать меня.

Отставив бокал, Лара не мигая смотрела на свекровь.

– Как его звали?

Софи неопределенно пожала плечами:

– Я не позволила отцу дать ребенку имя. Не имею представления, как назвали его приемные родители.

– А ваш сын знал о существовании брата?

– Нет. Я не видела причин сообщать ему об этом. Побочному отпрыску Гарри не было места в нашей жизни. – Тонкие морщинки в уголках рта Софи растянулись в кривой усмешке. – Какая ирония судьбы, не правда ли?

Лара не ответила на улыбку вдовствующей графини. Она ощущала себя жертвой цепочки событий, которые начались задолго до ее рождения. Связи Гарри с женщинами, черствость жены посла, отказавшейся от собственного ребенка, жестокий поступок Софи по отношению к невинному младенцу, эгоизм и безответственность Хантера.., и, наконец, незнакомец, ворвавшийся в жизнь Лары и соблазнивший ее лживыми речами.

Все это совершилось без ее участия, помимо ее воли, но именно она в конечном итоге понесла наказание за их совместные прегрешения. Всю оставшуюся жизнь ей придется расплачиваться за возможные последствия.., включая незаконнорожденного ребенка. Сохранив его, она навсегда потеряет доступ в приличное общество. Лара чуть было не поддалась соблазну рассказать Софи о своей беременности, но первые ростки материнского инстинкта заставили ее промолчать. Будущая мать чувствовала, что сможет защитить интересы ребенка, только сохранив свою тайну.

– Что же нам теперь делать? – тихо спросила она. Софи бросила на невестку оценивающий взгляд:

– Тебе решать, Лара. Лара покачала головой:

– Боюсь, я не в том состоянии, чтобы мыслить разумно.

– Я бы посоветовала тебе спуститься вниз, в комнаты для гостей, где содержат твоего любовника, и прямо поговорить с ним. Полагаю, после этого ты будешь знать, как действовать дальше.

"Твой любовник…” Эти слова поразили ее. Даже сейчас она думала о незнакомце как о своем муже, несмотря на тот факт, что их отношения не были освящены ни законом, ни церковью.

– Не знаю, смогу ли я встретиться с ним… – пролепетала Лара.

– О, ради Бога, – мягко упрекнула ее Софи. – Если я набралась смелости предстать перед ним по прошествии тридцати лет, то ты наверняка сможешь.

Лара сменила дорожный туалет на простое муслиновое платье с узором из розовых цветов и бледно-зеленых листьев. Причесав волосы, она заколола их в тугой узел на затылке и еще раз посмотрелась в зеркало. Она казалась бледной и испуганной.., но боялась не столько Хантера, сколько самое себя.

Расправив плечи, молодая женщина молча поклялась, что не даст воли ни слезам, ни гневу, что бы ни произошло между ними. Любой ценой она должна сохранить достоинство.

Лара подошла к двери, по обеим сторонам которой стояли стражники, и попросила разрешения посетить заключенного. К ее несказанному облегчению, они отнеслись к ней с почтением и вежливо предложили позвать их в случае нужды. Сердце ее бешено заколотилось, кровь бросилась в лицо, когда она шагнула внутрь и увидела его.

Он стоял посередине комнаты без окон. Его волосы отсвечивали тем же темным золотом, что и массивные позолоченные рамы картин. Стены были обтянуты плотным оливковым шелком с золотистым орнаментом; карнизы и потолок украшал светло-серый лепной узор. Раздвижные стеклянные двери разделяли приемную и спальню. В этом элегантном окружении он казался удивительно на месте – настоящий английский джентльмен. Никто бы не догадался, кто он на самом деле и откуда явился. Воистину хамелеон.

– Как поживаешь? – спросил он, устремив па нее пристальный взгляд.

Вопрос вызвал у нее вспышку гнева. Как он смеет изображать заботу о ней после того, что сделал? Но какая-то часть ее существ;) откликнулась на его слова. Ей захотелось подойти к нему, почувствовать его руки, склонить голову на его твердое плечо.

– Не слишком хорошо, – призналась Лара. Им по-прежнему было легко друг с другом: связывающая их близость не исчезла. Внезапно Лара ощутила необыкновенную радость оттого, что находится с ним рядом. И что еще хуже – ее наполнило чувство завершенности и покоя, невозможное ни с кем другим.

– Как ты узнала? – резко спросил он.

– Я разговаривала с капитаном Тайлером.

Он слегка кивнул, не проявив ни малейших признаков удивления или досады. Лара вдруг поняла, что он всегда знал: рано или поздно все откроется. Зачем в таком случае он пошел на эту ложь? Стоило ли рисковать собственной жизнью ради того, чтобы несколько месяцев побыть на месте Хоуксворта?

– Прошу тебя, – словно во сне услышала она свой голос, – помоги мне понять, почему ты так поступил со мной.

Некоторое время он молчал, сосредоточенно глядя на нее, словно решал математическую задачу. Затем слегка отвернулся, и ее взору твердый профиль и опущенные густые ресницы.

– Люди, которые вырастили меня… – Он не называл их родителями. В лучшем случае можно было сказать, что они заботились о нем, хотя делали это чертовски небрежно. – Они не считали нужным скрывать, кто я есть на самом деле. Я рос с мыслями об отце, который отрекся от меня, и о единокровном брате, который скорее всего даже не подозревал о моем существовании. Когда до меня дошли слухи, что Хоуксворт приехал в Индию и снял дом в Калькутте, мне захотелось больше узнать о нем. В течение некоторого времени я наблюдал за ним издали. Затем, как-то вечером, я проник к нему в дом в его отсутствие.