Время не пахнет, стр. 10
Эта мысль поразила Йоргенсена. Может, именно в этом крылся ключ к разгадке? Может, это и хотел внушить им невидимый противник? В предыдущих экспедициях их противники не имели и шанса на успех. А коммандос действовали под защитой своих энергетических щитов, шлемов, термокомбинезонов. Их постоянно охранял кокон из аппаратуры. Они могли летать над континентами и океанами, общаться через толщу гор, они ежесекундно знали, где находится каждый член коммандос, где установлен темпоральный маяк, где расположен нужный город. Они всегда верили в себя и в свое оружие.
Но не сейчас. И не здесь. Сейчас и здесь, на Игоне, они были наги и безоружны. Всегда между членами коммандос и реальностью стояли машины. Иногда, ради спортивного интереса, они убирали их. Но машины были всегда рядом, готовые прийти на помощь, выручить, спасти от боли, усталости, смятения. Они никогда не вступали в настоящую драку. За них сражались машины, а им казалось, что они управляют ими. Федерацию охраняли машины, и люди верили, что, не будь их, они жили бы в постоянной опасности.
Но не сейчас и не здесь.
«Жители Далаама знают, что такое настоящая борьба», – с горечью думал Йоргенсен, и его мнение разделяли остальные. Они шли молча, опустив головы, борясь с жаждой (система регенерации воды тоже отказала), жарой и усталостью. «Жители Далаама преподают тебе урок, не спрашивая твоего согласия. Может, они хотят изгнать тебя со своей планеты. А может, желают, чтобы ты спустился к ним, под сень их дерев?».
Они оставили тело Марио-2 на месте гибели, поспешно осмотрев его. Сомнений не оставалось. Это был Марио. А другой Марио шел вместе с ними. Там, в герметичном мешке, остался абсолютный двойник Марио, с теми же отпечатками пальцев, теми же шрамами. Более тщательного обследования они сделать не могли – их инструменты не функционировали. Но иных доказательств и не требовалось. Они знали, с чем столкнулись.
С абсолютной идентичностью двух организмов.
Быть может, и существовали различия на клеточном уровне, но играло ли это сейчас какую-то роль? Во Вселенной не может одновременно существовать два совершенно идентичных предмета или существа, но в данный момент и в данной точке существовали два идентичных Марио. Различие между ними было небольшим. Один из них оказался проворнее и убил другого. Однако идентичное оружие у обоих не было отрегулировано на смертельную дозу. Сейчас один Марио лежал в герметичном мешке, а другой боролся с жаждой и усталостью.
«С кем из них я покинул Альтаир?» – спрашивал себя Йоргенсен, стараясь не глядеть в сторону товарища. – С кем из них я говорил о Далааме? С тем, кто умер? Тогда с нами идет лже-Марио, убивший одного из нас. А может, это мы одержали верх над противником? Или уничтожили призрак, предназначенный ввести нас в заблуждение?».
Все хранили угрюмое молчание. Ведь если идущий рядом Марио враг, они могут снабдить его информацией, которая обернется против них. Марио не протестовал против решения Йоргенсена. Необходимость его была очевидной.
Инженеры Службы времени и выборщики смогут решить задачу, если коммандос удастся вернуться на Альтаир.
Йоргенсену вдруг захотелось, чтобы их постигла неудача. У него мелькнула новая мысль. А не разыграли ли здесь, на Игоне, с ними мизансцену, дабы облегчить проникновение на Альтаир, в цитадель Федерации, вражеского агента, шпиона, посланного для раскрытия тайн путешествий во времени? Но в этом предположении отсутствовала логика. Невидимый противник показал свое очевидное могущество. И Йоргенсен не сомневался – такому врагу ничего не стоило незаметно просочиться на любую планету Федерации. Возможно, он не мог попасть туда в нужный ему год. Тогда невидимка стремится выйти к истокам наших коррекций времени, чтобы в свою очередь воздействовать на будущее Федерации.
Йоргенсена терзали сомнения.
– Я не узнаю местности, – сказал он. – Вот эти грибы были слева. Теперь они должны быть справа.
Эрин упрямо покачал головой.
– Нам осталось идти с час. Может, часа два. Но мы идем верно. Поглядите на горы.
Вся семерка доверилась его умению ориентироваться в горах. Если они пройдут мимо маяка, то не отыщут его и за десять лет. Красные споры скрыли все их следы.
«Час на размышления», – подумал Йоргенсен. Он попытался представить себе произведения Арана – тонкие хитросплетения дымчатых спиралей, принимающие окончательную форму под руками скульптора. Ему казалось, что они отражали образ времени, образ их судьбы, образ Игоны.
И любой щелчок извне мог изменить линии их судьбы.
3
Эрин поднял руку, и Йоргенсен сразу узнал поляну. Близилась ночь. Она продлится девяносто шесть часов, а за столь долгое время сильно похолодает. Их генераторы энергии не функционировали. Термоустройства комбинезонов отказали. Они рисковали погибнуть от холода, если не сумеют вернуться на Альтаир.
Да, это была поляна, на которую они прибыли несколько часов назад. Ливиус и Кносос рванулись вперед, несмотря на невероятную усталость. Один Шан д'Арг сохранил свою быструю, упругую походку.
– Стойте, – крикнул Йоргенсен.
Все замерли на месте.
Йоргенсен потер лоб. Ему не нравилось то, что надлежало сделать.
– Марио. Бросьте оружие на землю, – приказал он твердо. – Расстегните пояс. Шлем можете оставить.
Марио медленно повернулся к нему. Потом улыбнулся. Его лицо было серым от пыли, под глазами чернели круги.
– Я вас понимаю, – произнес он. – Вы мне не доверяете и не уверены, враг я или нет.
– Я не имею права рисковать.
Йоргенсен расправил плечи, погладил правой рукой рукоять мертвого оружия. Закатное солнце бросало на его лицо красные блики. Марио устало уронил оружие к ногам. Затем открыл магнитную застежку пояса, и тот соскользнул на землю. Встроенный генератор энергии, антигравитационный блок, ядерные гранаты, симбиотический комплекс – все не работало, все превратилось в мертвый груз. Однако пояс служил еще и символом беспредельного могущества посланцев Федерации. «Теперь предел этому могуществу установила Игона», – подумал Йоргенсен. Он понимал чувства Марио, если тот был своим.
– Ливиус.
– Слушаю, – отозвался тот с недовольной гримасой.
– У вас сохранился кинжал?
Вопрос был излишним. Ливиус никогда с ним не расставался. Он был единственным в коммандос, кто искусно владел этим древним оружием. Он умел и метать его, и драться им. Даже Шан Д'Арг побаивался его ножа.
– Конечно, – ответил Ливиус, отбросив со лба прилипшие волосы.
– Будете следить за Марио, – Йоргенсен избегал смотреть на них. – При малейшем подозрительном жесте убейте его. Вы поняли? Повторите.
Ливиус посмотрел на Марио, потом на Йоргенсена и снова на Марио.
– При малейшем подозрительном жесте-убить его, – едва слышно выговорил он.
Остальные молчали. Их сапоги были запорошены красной пылью спор.
– Попробуем вернуться на Альтаир. Маяк прямо перед нами. Вы понимаете, что я не могу рисковать. Если подлинный Марио мертв, а с нами его копия, то в момент активации маяка его оружие заработает, и он, перестреляв нас, в одиночку отбудет на Альтаир и…
Он не кончил фразы.
– Я понимаю, – заговорил Марио. – На вашем месте я поступил бы точно так же. У меня нет средств доказать, кто я на самом деле.
«Никто из нас не может доказать, кто он, – вдруг сообразил Йоргенсен. На лбу его проступили бисеринки холодного пота. – Никто. Во время погони каждый из них на какие-то мгновения оставался один. Быть может, под одной скалой лежит труп Ливиуса, под другой – Кнососа, под третьей – Нанского, а под четвертой… У не могу доверять ни одному. И в состоянии ответить лишь за себя. А если я ошибаюсь и в самом себе?».
Он не решился поделиться своими соображениями.
– Идите первым, Марио, – приказал он, с трудом сглотнув слюну.
Марио повернулся и, переставляя одеревеневшие ноги, двинулся вперед. Ливиус, подобрав с земли оружие и пояс, пошел за ним следом. Остальные нехотя тоже тронулись с места. Небо слева горело адским пламенем, и только вершины гор сияли белыми шапками.