Подарок богов, стр. 22

— Сера воспользовалась их разочарованием оттого, что уже поздно использовать ткань, которую они прислали на коронацию. А чтобы нужная мне сделка выглядела привлекательнее, она предложила, чтобы на моей невесте в день свадьбы было платье, изготовленное из их лучшего золотого шитья, чтобы его увидел весь мир.

Серо-голубые глаза его матери широко раскрылись, когда она выпрямилась, и у Рафика не осталось сомнений в том, что Сера предпочла не сообщать Ришане эту специфическую деталь. Хотела ли она защитить его от разыгравшегося материнского воображения? Или защитить себя?

— Но ведь ты никогда не женишься! По меньшей мере, ты мне так заявил. Ты передумал?

Рафик так говорил. Говорил искренне. И он не передумал, хотя прямо сейчас не мог бы подтвердить это с прежней уверенностью.

— Мои юристы ознакомятся с условиями и решат, что именно еще мы сможем предложить им взамен. На коронацию они опоздали, но, вне сомнения, у Карифа скоро появится жена...

Произнеся это, Рафик непроизвольно представил перед собой черноволосую женщину с подведенными сурьмой карими глазами. На ней платье из золотого шитья, расшитое изумрудами. Он удивился, почему появился этот образ, так как ни при каких обстоятельствах этаженщина не могла стать женой Карифа. Тогда почему?..

Он едва слышал, как открылась дверь. Его мать вскрикнула и внезапно вскочила на ноги. Оглянувшись, Рафик увидел Серу. Ее глаза были испуганными и заплаканными, а кожа приобрела неестественно серый оттенок.

Глава 12

Рафик сделал шаг вперед, обнял Серу:

— Что произошло? Расскажи мне. Позволь мне помочь тебе.

— Ты не сможешь, — покачала головой Сера. — Никто не может помочь. Она ненавидит меня. — И потом тихо прибавила: — И всегда будет ненавидеть.

Ришана охнула:

— Черак осмелилась показаться во дворце?

— Она заявила, что ее пригласили. — Щеки Серы потихоньку вновь розовели, хотя она по-прежнему цеплялась за Рафика. — Она должна была появиться на церемонии десятилетия.

— Кто эта женщина и что она тебе сделала? — нетерпеливо перебил ее Рафик. — Что она сказала?

Сера прикрыла глаза:

— Она сказала, что я отравила ее сына. Что он умер только из-за меня, из-за бесплодной женщины с отравленной маткой, яд которой проник в его душу... — И она расплакалась, сначала тихо, затем начав громко всхлипывать.

Обнимая и утешая ее, Рафик чувствовал, как в нем кипит ярость.

Мать Хусейна.

Он повернулся к своей матери, желая отыскать эту женщину и разъяснить ей несколько простых истин о ее драгоценном сыночке.

— Где мне искать эту ведьму?

— Не нужно, Рафик, — сказала его мать. — Я найду Акмаля и сделаю так, чтобы эта женщина немедленно покинула дворец. Ты останешься здесь, с Серой.

Она была почти у двери, когда он окликнул ее:

— Пусть ей скажут, что в истории был лишь один случай непорочного зачатия. И что если она осмелится присмотреться, то обнаружит, что ядовитая отрава была рождена ее собственной зловонной маткой.

Ришана и глазом не моргнула. Она посмотрела на сына и на женщину, которая прижалась к его груди, кивнула и тихо вышла из комнаты.

— Она догадалась, — прошептала Сера, когда Рафик отнес ее в свою комнату и положил на широкую кровать. Он раздел Серу и покрыл ее тело тысячами легких поцелуев, а потом занялся с ней неторопливой любовью. — Попросив передать Черак твои слова, ты выдал нас своей матери.

Он пожал плечами:

— Она вскоре и так узнает. Мама уже удивилась тому, почему ты не вырывалась из моих объятий.

— Да, конечно...

Он наклонился, языком лаская ее сосок:

— Кроме того, она сопоставила бы факты, когда узнала бы, что я планирую остаться еще на несколько дней и провести их в твоем обществе.

— Ты... задержишься?..

Услышав восторженные нотки в ее голосе, Рафик обрадовался.

— Я подумывал об этом. — Он переключился на другой ее сосок, слушая, как она постанывает под его ласками. — Но я передумал.

— Ох!

Он продолжал ласкать ее:

— У меня идея получше.

— Какая же? — спросила Сера, и ему потребовалось сосредоточиться, чтобы вспомнить, о чем он говорил.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Сидней.

Сера широко раскрыла глаза. От наслаждения или от удивления? Однако сейчас было не время выяснять.

Он проникал в Серу, наполняя ее собой, и она отчаялась понять смысл сказанных им слов. И вот Рафик припал к ее губам, и она потеряла голову, погрузившись в блаженное состояние невесомости и слушая ликующие вскрикивания Рафика...

— Поедем со мной, — предложил он прерывистым голосом, когда они лежали рядом, довольные и измученные.

— Я не могу, — ответила Сера, смущенно и неуверенно, не понимая, что именно он ей предлагает. — Твоя мать...

— Ты теперь не можешь здесь остаться. Правда станет известна всем. О том, что ты была со мной... В Австралии до этого никому нет дела, но в Кьюзи...

Рафику не нужно договаривать. Он был прав. В Кьюзи ей придется платить за свою безрассудность, ее будут преследовать косые взгляды и оскорбления, произнесенные шепотом. Мать Хусейна однозначно будет постоянно распускать сплетни о своей бывшей невестке, особенно после того, как ее с позором выгнали из дворца.

Но... Австралия?..

— Кроме того, — опершись на локоть, Рафик приподнялся, — тебя здесь ничто не держит. Ничто, кроме призраков прошлого. А Австралия тебе понравится, Сера. Там пустыни и бесконечное небо, как здесь, но есть и заснеженные вершины, и тропические острова, леса и города вдоль побережья.

Описанное им казалось таким замечательным, и Сере очень хотелось поехать туда, особенно с Рафиком, но она по-прежнему не понимала его и не желала строить невыполнимых планов. Ведь этот человек совсем недавно говорил, что ненавидит ее. Но может быть, он не так сильно ее ненавидит теперь, по меньшей мере, пока они в постели? Или, возможно, он так перенаправляет свою энергию...

— Ты имеешь в виду, как в отпуск?

— Нет! Ты просто будешь жить в Австралии. У меня дом в Сиднее с видом на утесы и море. Ты должна увидеть прибой во время шторма. Сера, это захватывающее зрелище! Это как... как пробуждающаяся в тебе страсть, когда ты теряешь голову в моих объятиях...

— Но я не понимаю тебя. Я думала... Ты говорил, что никогда не женишься на мне. И теперь ты предлагаешь мне жить с тобой?

Рафик запустил пятерню в волосы. Казалось, он сам старается найти смысл в своих словах.

— Как я мог предполагать, что женюсь на тебе после того, что произошло? — Он посмотрел в ее глаза, и в голубых глубинах его глаз отражалась боль предательства. Затем Рафик протянул руку и переплел свои пальцы с ее пальцами. — Но я не понимал... Я думал, ты хотелавыйти за него замуж. Я решил, что тебе нужен богатый муж и шикарная жизнь. Но я ошибался. Я был ослеплен своей обидой. Теперь я понимаю твои прежние поступки. Я знаю, у тебя не было выбора. Я хочу тебя, Сера. И если близость с тобой мне что-то доказала, так это то, что мы еще не скоро насытимся друг другом. Еще нескольких ночей в Кьюзи — это очень мало. Я хочу быть с тобой долго-долго. Дома.

Его слова завертелись в ее мозгу клубком неразрешимых противоречий. Сера боялась, что все это ей привиделось. Она даже боялась вздохнуть...

— В любом случае, — продолжал Рафик, пожав плечами и лениво обрисовывая большим пальцем круги на тыльной стороне ее ладони, — если все сводится к тому, жить тебе со мной или выходить за меня замуж, в чем разница? Может быть, нам придетсяпожениться. Тогда ты сможешь родить тех шестерых детей, которых всегда хотела.

— О чем ты говоришь?! Ты сказал, что никогда на мне не женишься. Никогда!

—Это было прежде. До того как я узнал правду. Мой отец обошелся с тобой бесчестно — все обходились с тобой бесчестно! — и я... я был не прав. Почему бы тебе не выйти за меня замуж и не позволить мне исправить мои прошлые заблуждения?