Черный треугольник. Дилогия, стр. 19

По ее словам, Мессмер уехал в религиозный праздник рождества Христова, а вернулся в Петроград 6 января к вечеру.

Шуклина подробно описала шкатулку, обломки которой были нами обнаружены в снегу под окном патриаршей ризницы. Эта шкатулка в квартире Мессмера всегда стояла на верхней полке платяного шкафа. В ней лежали фотографии, письма и другие бумаги владельца. Гражданин Мессмер очень дорожил шкатулкой и не разрешал горничной прикасаться к ней, сам стирал пыль с нее.

Шуклина не присутствовала при уходе Мессмера из квартиры, когда тот уезжал в Москву. Однако она считает, что указанную шкатулку тот увез с собой, хотя раньше он ее обычно оставлял дома. Свое мнение Шуклина обосновывает тем, что приблизительно за час до отъезда Мессмера шкатулка стояла в шкафу, а вечером ее на обычном месте не оказалось. Содержимое шкатулки было обнаружено Шуклиной, когда Мессмср уехал, в желтом портфеле, находящемся в среднем ящике письменного стола. Из Москвы шкатулку Мессмер обратно не привозил (Шуклина разбирала его чемодан).

Из разговора по прямому проводуначальника Петроградской уголовно-розыскноймилиции с председателем Совета народноймилиции города Москвы

М О С К В А. Председатель Совета милиции товарищ Рычалов находится в аппаратной.

П Е Т Р О Г Р А Д. Хочу сообщить сведения об отъезде интересующего вас объекта. Вы меня поняли?

М О С К В А. Я вас понял.

П Е Т Р О Г Р А Д. Интересующий вас объект четыре часа назад выехал поездом в направлении Москвы.

М О С К В А. Можете ли вы сообщить мне номер поезда и вагона?

П Е Т Р О Г Р А Д. Да. Первый поезд, третий вагон второго класса, шестое купе.

М О С К В А. Кто сопровождает объект?

П Е Т Р О Г Р А Д. Объект сопровождают командированный вами в Петроград агент Московской уголовно-розыскной милиции и наш сотрудник. Оба едут в соседнем купе номер пять того же вагона. При подготовке встречи имейте в виду, что объект вооружен.

М О С К В А. Благодарю за сообщение. Предусмотрена ли возможность изменения объектом в пути предполагаемого маршрута следования?

П Е Т Р О Г Р А Д. Предусмотрена. С одной из промежуточных станций на имя Косачевского будет отправлена телеграмма, подтверждающая прибытие или сообщающая об изменениях в маршруте объекта. Имеются ли у вас еще вопросы?

М О С К В А. Последний вопрос. У нас здесь циркулируют слухи о возобновлении немцами военных действий, но никаких официальных сообщений из Петрограда не получено. Надо ли воспринимать эти слухи как провокационные?

П Е Т Р О Г Р А Д. К сожалению, слухи частично соответствуют действительности. По сведениям, полученным мною из Всероссийской коллегии по формированию Рабоче-Крестьянской Красной Армии, немецкое командование сегодня предупредим) о возобновлении с 5 февраля по старому стилю военных действий. Официальное сообщение об этом вы, видимо, получите в ближайшие часы.

М О С К В А. По договору предупреждение о наступлении должно быть сделано за неделю. Видимо, вы ошиблись в дате, и речь идет о 10 февраля?

П Е Т Р О Г Р А Д. Нет, я не ошибся. Немцы нарушили условия договора. Наступление немецких войск начнется послезавтра, 5 февраля. У вас еще имеются вопросы?

М О С К В А. Нет. Благодарю вас.

Телеграмма

Господину Леониду Борисовичу Косачевскому. В собственные руки. Гостиница «Националь» номер 345. Москва.

Ожидаемый вами товар упакован и отгружен помощью петроградских конторских служащих по адресу. Копии накладных переданы мне и приказчику вашей Петроградской конторы под расписку. Днем будем Москве. Случае задержки, изменений, немедленно сообщу телеграфом, телефоном.

Нижайше прошу обеспечить складирование и транспортировку со станции.

Преданный вам Сухов

Глава четвертая

«ТОВАР» ИЗ ПЕТРОГРАДА

I

На совещании у Рычалова было решено Мессмера на вокзале не задерживать. Наш сотрудник должен был на перроне «принять» у Сухова «товар», а затем незаметно сопровождать Василия Мессмера в его путешествиях по Москве. Предполагая, что Мессмер с вокзала сразу же отправится к отцу, я решил также установить наблюдение за домом вдовы действительного тайного советника Бобрищева, где старик снимал квартиру. Это было поручено Артюхину и Волжанину. Артюхину предстояло изображать слоняющегося по переулку бездельника и держать под наблюдением интересующий нас подъезд. Если бы Василий Мессмер предпочел воспользоваться черным ходом со двора, то здесь его неизбежно заметил бы Волжанин, который под видом приехавшего из деревни родственника дворника нанялся переколоть несколько саженей дров.

Ожидая прибытия «упакованного и отгруженного товара», я вместе с Волжаниным посетил Николаевский вокзал и лишний раз убедился, что «складирование» и «транспортировка» будут проходить в сложных условиях.

Каланчевка всегда была самым людным местом в Москве. С ней могли в этом отношении соперничать разве что Сухаревка и Труба. Приезжего, едва он покидал перрон, сразу же оглушала какофония звуков. Грохот железных шин по мостовой, звон трамваев, ржание лошадей, сирены и клаксоны прокатных автомобилей, выкрики носильщиков, тележечников, агентов по сдаче меблированных комнат и пронзительные вопли московских торговок.

Груженные дровами возы, платформы с чемоданами и баулами, тележки с мешками. Бархатные салопы и меховые капоры дам, крестьянские треухи, платки торговок, хорьковые шубы, бекеши, поддевки. Шум, звон, треск, гам.

Такой была площадь перед войной. Ветер войны и двух революций еще более вздыбил это людское море, бросив сюда беженцев, демобилизованных солдат, мешочников и амнистированных уголовников. Площадь разукрасилась красными бантами и флагами, а на фасаде бывшего Царского павильона появился гигантский плакат с изображением стоящего на четвереньках буржуя в цилиндре и лаковых штиблетах с подковами. На буржуе верхом сидел босоногий рабочий, к пяткам которого были пририсованы звездчатые шпоры. Под рисунком назидательная надпись: «Крепче сиди в седле, пролетарий!»

На крыши трамваев с прибаутками и гоготом полезли солдаты. Катание на крыше – любимое развлечение демобилизованных – называлось «каруселью». «Трамвайная карусель» крутилась по всей Москве…

Мы приехали на Каланчевку утром, но жизнь здесь уже была в полном разгаре. Каланчевка бурлила, суетилась, кричала, зазывала.

– Немцы под Петроградом! Немцы под Петроградом! – вопил мальчишка-газетчик. – Голодные обыски в Питере! Генерал Каледин покончил свою генеральскую жизнь самоубийством! Декрет Совнаркома о золоте!

– Кому мочала? Бараночные мочала! – надрывалась толстая торговка.

– Пирог арзамасский с рыбкой астраханской! – вопила ее товарка.

Установить время прибытия поезда из Петрограда нам не удалось. Дежурный по станции лишь пожал плечами.

– До войны я бы вам сказал. А теперь… Может, на час опоздает, а может, и на сутки.

Единственное, в чем дежурный был уверен, – это в том, что поезд обязательно опоздает.

Переговорив с нашими сотрудниками, которые должны были заниматься «складированием и транспортировкой», мы прошли к воротам вокзала и тут же были подхвачены толпой пассажиров, прибывших с очередным поездом. Выбраться из людского месива не было никакой возможности. Нас притиснули к лавке церковных принадлежностей, где двое монахов торговали крестиками, лампадками и образками.

– Сюда, многогрешные потомки грешных праотцов! Сюда, православные! – весело зазывал покупателей тот, что помоложе.

А его дряхлый напарник подсчитывал выручку и напутствовал благочестивых покупателей:

– Никола в путь, Христос по дорожке!

Тут же пристроились молоденькая проститутка с детским лицом и стайка оборвышей.

Людская река приехавших, опрокинув лоток торговки пирожками, влилась в бушующее море площади.