Затерявшиеся во времени, стр. 45
– Замолчи! Замолчи! Замолчи! – Босток затравленно озирался, не зная, что именно увидела Николь.
Она зашипела как змея:
– Испугался, сволочь? Испугался...
– Заткни свою поганую глотку! Замолчи!
– Черта с два! Тебя схватят и заберут в тюрьму и запрут там навсегда!
– Замолчи... – Он уже почти молил. Глаза дикие, затравленные.
– Я здесь! – кричала Николь человеку на берегу. – Я на дереве!
Человек остановился и прислушался, склонив голову набок.
Николь все так же прыгала на ветке, кричала и махала руками. Мужчина все еще стоял, склонив голову. Видимо, он слышал только крики и не мог взять в толк, что происходит.
«Ребятишки дурят», – вероятно, думал он.
Николь подумала, что вот сейчас он пожмет плечами и пойдет себе дальше по береговой тропинке.
И она снова останется здесь до самой темноты.
А затем этот маньяк Босток отыщет какую-нибудь возможность добраться до нее. И ударит ее по голове этой железной палкой. И зароет в мелкой могиле рядом с остывающим трупом своей жены.
– ЭЙ! Я ЗДЕСЬ!!! – Она изо всех сил затрясла ветвь. – Помогите! Я тут! Пожалуйста, помогите!
– Заткнись! – Босток уже не говорил – шипел, непрерывно стуча по стволу своей железной штангой. – Замолчи, или я сам заткну тебе глотку.
Он уходит, он уходит: он собирается уйти, он думает, что это дети!Эти мысли непрерывно вертелись в голове Николь.
Мужчина, все еще напрягая слух, сделал несколько шагов в направлении Николь. Николь схватила маску гориллы и стала ею размахивать над своей светловолосой головой. И все время звала на помощь.
Теперь мужчина уже уверенно направился к дереву. Он продолжал прислушиваться, но теперь явно намеревался выяснить, что же тут происходит.
И тут же Николь узнала мужчину. Брайан Пиккеринг – продавец мороженого, в своей белой униформе.
– Брайан! Я здесь! Я на дереве! Брайан, помоги!
Теперь Брайан уже понял, что случилось нечто серьезное. Человек он был весьма плотный, но тут пустился в какой-то довольно быстрый галоп, продираясь сквозь кусты к дереву Николь.
– Сука! Сука! Сука! – заплевался в ярости Босток и с этими словами, сверкая яростными глазами, исчез.
– Господи! Благодарю тебя, Господи! – каркала Николь окончательно сорванным голосом.
Босток бежал.
Надо спускаться с дерева.
Брайан Пиккеринг уже добрался до дерева и теперь с удивлением воззрился на девушку.
– Николь? Николь, неужели это ты?
– Да.
– Какого черта ты делаешь там наверху?
– О, пожалуйста! Помоги мне спуститься! Он хочет убить меня!
Брайан протянул ей руки. В свете заходящего солнца его белый костюм казался кольчугой, сделанной из серебра.
– Кто собирается тебя убить? – Он был озадачен и еще не вполне уверен, что его не разыгрывают.
– Босток... Он из нашей экскурсионной группы. – Николь уже готовилась соскочить с дерева – оставалось 8 – 10 футов. Ее тело сотрясалось от крупной дрожи. Желудок сжимали спазмы.
Но, Господи, какое же облегчение. Брайан выглядел таким спокойным, таким уверенным. Особенно сейчас, когда стоял у дерева, глядя на нее полными сочувствия глазами, с руками, протянутыми к ней, сулящими помощь.
– Босток убил свою жену в лесу... он был... Брайан!!!
–Ах-х-х-ой...
Босток материализовался из сгущающегося сумрака. Как бейсбольной битой по мячу, он ударил своей железной палкой по затылку Брайана.
Тот не издал даже единого звука. Он просто закачался от сильного удара, как пьяный, затем тело его сделалось резиновым, и он рухнул – лицом прямо на ствол каштана.
С диким воплем Николь кинулась вверх по ветвям. Каждая клеточка ее тела дрожала от ужаса. Она видела, как Босток снова взмахнул своей железной битой над головой. Железная палка мокро сверкнула в сумраке. Николь знала, что случится дальше.
С силой, зажмурив глаза, она всем телом прижалась к стволу каштана. Хоть она ничего и не видела, но зато слышала восторженное хрюканье и кряхтение Бостока. Слышала, как железная палица била по черепу Пиккеринга, чувствовала вибрацию дерева, передаваемую ее телу.
– Нет... нет... – шептала она без остановки. – Нет... нет... нет... Потом она рыдала, ощущая беспомощность, одиночество, беззащитность. Потом наступила ночь.
3
Райан Кейт шлепал по дороге от Кастертона к амфитеатру. Он полностью выдохся. Ноги ныли, в боку кололо. Вряд ли он останавливался хоть раз с тех пор, как покинул отель «Грифон». Время от времени он поглядывал большими испуганными глазами через плечо.
Райан ожидал, что в любую минуту на дороге может оказаться толпа разъяренных бритоголовых, которая будет гнаться за ним, чтобы избить его до смерти, а потом остатки размазать по асфальту.
Так продолжалось долго, пока наконец он не пришел к выводу, что бритоголовые все же отстали.
И тем не менее он продолжал бежать. Он не мог рисковать и дать им возможность поймать его в городе.
Почти стемнело. Вдоль дороги тянулись поля. Редко-редко мимо него проезжала машина. Однажды кто-то дал продолжительный гудок, увидев толстенького молодого человека в костюме Оливера Харди. При этом звуке Райан взвизгнул и подпрыгнул вверх.
Отбежав от города с милю, Райан наткнулся на бродягу, который весьма целенаправленно шагал по шоссе. Он был одет в оранжевый комбинезон, веллингтоновские сапоги и распевал с большим чувством гимн «Иерусалим». Время от времени бродяга останавливался и отпивал немного из бутылки с сидром. Затем важным жестом подносил к лицу тыльной стороной свою грязную ладонь – всего лишь для того, чтобы смахнуть капельки сидра с рыжих усов и бороды.
На мгновение Райан замедлил шаг. Неужели и бродяга тоже нападет на него? В этом безумном, вывернутом наизнанку мире было возможно все.
Еще ребенком он смотрел старые телепрограммы с участием Бенни Хилла. Каждая передача кончалась тем, что Бенни убегал, а за ним кто-то гнался – старики, толстозадые бабы, полицейские или даже хорошенькие девушки на каблуках-шпильках и в чулках. Эти сцены завораживали Райана, и он пытался представить себе, каково это – быть преследуемым. Теперь он это узнал. Сегодня против него ополчилось все человечество. Все хотели схватить его. Это было ужасно. Теперь даже этот бродяга мог наброситься на Райана, издавая нутряное хихиканье и делая ему гнусные предложения насчет того, не позабавиться ли им под кустами.
Если бы сейчас можно было увидеть собственную тень, Райан и ее бы испугался.
Глубоко и неслышно вдохнув воздуха, он побежал дальше.
Двигаясь с такой скоростью, он мог легко избежать приставаний страшного бродяги.
В тот момент, когда он уже почти поравнялся с бродягой, он услышал слова:
– Не знаю я радости большей, чем в сердце своем воспеть хвалу тебе, о Господь мой, любовь моя...
Господи,подумал Райан, погружаясь в волны ужаса. Опять все начинается сначала...И он побежал еще быстрее, чувствуя, как его желудок медленно поворачивается под рубашкой с одного бока на другой.
За его спиной бродяга торжествующе поднял бутылку и завопил:
– Так станем же петь о Христе под музыку благозвучную. Его любовь победит все сущее. Так станем же жить в любви и помрем в ней же!
Дерьмо, о какое дерьмо...
Райан задержал дыхание. В любой момент бродяга мог накинуться на него, схватить и уволочь под кусты.
– Погоди!.. Погоди!.. – заорал бродяга. – Нам надо поговорить!.. Выслушай же слова мои... Я знаю тебя. Я тебя знаю.
Райан мчался еще быстрее, в ужасе тряся головой, его дыхание вылетало изо рта с какими-то всхлипами.
– Слушай меня, – вопил бродяга. – Ты должен покинуть ту дыру в земле... Недреманное Око! Если не покинете – всем вам смерть. Слышишь ли ты это, друг мой? Ох! Вы все помрете!
Стараясь не слышать воплей, Райан бежал вперед.
4
Со своего насеста на дереве Николь Вагнер осторожно поглядывала вниз сквозь завесу листвы. На земле, не сводя с нее глаз, лежал Босток. В сумраке его лицо казалось светлым и светящимся, так что Николь даже вообразила, что это луна, лежащая на темной земле. Его глаза казались тенями на этом светлом лике.