Пригвожденное сердце, стр. 26

Рука, державшая его за волосы, сжалась сильнее и резко дернула вниз. Она тянула, пока с треском не лопнул скальп. Кожа на черепе разорвалась вдоль лба по линии волос и сошла целиком, как парик; волосы вместе с кожей отрывались мучительно медленно.

Рука отпустила скальп, и тот повис на спине на узком куске кожи. Обнажившийся череп блестел на солнце, как гладкое розовое яйцо.

Рука поднялась и поймала болтающийся глаз. С треском вырвала его из глазницы.

Одеревенев от шока, Бринли раскрыл оставшийся глаз. Вокруг лица бурлила вода. И теперь Фокс не сопротивлялся, когда одна из красных рук потащила его за ворот рубахи в море.

Над собой он увидел водоворот, похожий на лужицу жидкого света. Потом вода стала бледно-зеленой. Его единственный глаз видел крохотные серебряные пузырьки, поднимающиеся к поверхности.

Он уже ничего не чувствовал и не слышал, а только видел, как море над ним превращается из бледно-зеленого в зеленое, в темно-зеленое.

В черное.

На тесной кухне фургона Крис выбросил в мусорное ведерко две полные тарелки котлет с салатом. На третьей, маленькой, тарелке не осталось ничего, кроме подтеков кетчупа.

После происшествия с Фоксом и Гейтманом нынешним утром они почти не разговаривали. Несмотря на запирательство Гейтмана, Крис считал, что он замешан в каком-то заговоре, направленном на то, чтобы выжить их из морского форта. Почему? Зависть? Может, Гейтман облюбовал это место для себя? Или жители деревни не хотят, чтобы отпускники нарушали их уединение?

— Пап, почему ты так рассердился на Тони Гейтмана? — Дэвид за столом раскрашивал картинку толстым карандашом.

— Мистер Гейтман поступил нехорошо. Он пытался не позволить нам тут жить.

— Почему?

— Не знаю. Пусть теперь разбирается полиция.

Дэвид с интересом поднял голову.

— Полиция? Тони посадят в тюрьму?

— Видно будет. Я собираюсь сегодня же съездить в полицейский участок в Манби.

— А где мама?

— Моет из шланга двор и машину.

— Мы могли взорваться от этого бензина?

— Нет, конечно, нет. А теперь раскрась несколько картинок для меня, а я пока пойду гляну, как там мама.

Крис вышел во двор — все еще мокрый после душа, который устроила Рут. Массивные ворота морского форта были закрыты и заперты.

Он огляделся. Никакого реального ущерба нет, однако чувствовал себя Крис паршиво. Усталым и как будто испачкавшимся. Это здание с высокими каменными стенами, ставшее частью его самого, было осквернено.

— Крис.

Сверху донесся ровный и бесстрастный голос Рут. Она стояла на галерее, которая шла по верху стены. По тому, как неотрывно жена смотрела вдаль, было ясно, что она увидела нечто любопытное.

У Криса напряглись мышцы живота, и он быстро взбежал по ступеням.

— Что такое?

Рут кивнула в сторону моря.

— Кто там?

Прилив, достигший высшей точки, нагонял волны, которые разбивались об основание морского форта. Сначала Крис не мог разглядеть, что увидела Рут. Он всматривался в подошвы волн. В пене прибоя были видны только темные скалы.

Однако там не должно быть никаких скал.

Подавшись вперед, вцепившись в парапетные камни стены обеими руками, он вглядывался в темные очертания, высовывавшиеся из воды.

— Люди... Там, в воде, люди.

Поежившись, Крис посмотрел на жену.

— Я наблюдаю за ними минут десять. Они не двигаются. Просто стоят, и все. — Она пожала плечами. — Ждут.

Двадцатью футами ниже, по плечи в колышущемся океане, время от времени накрывавшем их с головой, стояли шесть темных силуэтов.

Они казались одинаковыми: безволосые, с истощенными лицами.

Все шестеро стояли лицом к морю, их подбородки были чуть приподняты, глаза спокойно прикрыты, словно они спали.

Или умерли, подумал Крис, чувствуя, как волна холода пробежала по всему телу. Ему припомнились статуи острова Пасхи; у них были такие же угловатые головы и непроницаемые выражения лиц, повернутых в одном направлении.

Мало-помалу фигуры начали двигаться.

Медленно и плавно. Очень, очень медленно их головы приподнялись, а лица повернулись к Крису и Рут, стоящим на зубчатой стене.

Не в силах что-либо предпринять, Крис неотрывно глядел на эти поднятые лица. Их глаза были по-прежнему спокойно прикрыты, как у спящих, зато рты немного приоткрылись, образовав черные щели, куда иногда попадали белые комья пены. Отвести от них взгляд было так же трудно, как стряхнуть с себя наваждение.

Крис заставил себя повернуться к Рут и осторожно отвел ее от края стены.

— Не смотри на них, любовь моя. Пойдем вниз.

На середине каменной лестницы, которая вела во двор, она резко остановилась.

— Крис, кто они?

— Не знаю, любимая. И, пожалуй, не хочу знать.

Она посмотрела Крису в лицо; в ее темных глазах застыл испуг.

— Жаль, что нет телефона. Я хочу, чтобы сюда кто-нибудь приехал.

— Не беспокойся. Если к вечеру они не исчезнут, мы обратимся в полицию.

— Нет, Крис. Нам надо уехать отсюда как можно скорее.

Мысль о том, чтобы покинуть морской форт, была для него невыносима. Будь что будет, но он хотел остаться. Он живет здесь. Здесь его дом и его жизнь — слившиеся в единое целое.

— Мы не можем просто взять и уехать. А как же морской форт?

Глаза жены расширились.

— К черту морской форт! Послушай... мне кажется, Тони что-то знал. И пытался сказать нам, когда ты выгонял его. Крис... — Она крепко вцепилась ему в запястье. — Давай просто уедем. Возможно, всего на несколько дней, но я хочу убраться отсюда... Скажи мне, что мы уезжаем, Крис, пожалуйста!

— Дэвид! — В голосе мамы звучало нетерпение. — Быстро залезай в машину. Подними окно. Двери заперты?

— Да.

Он с несчастным видом сидел на заднем сиденье машины. Мама стояла, быстро барабаня пальцами по верху дверцы. Двигатель работал.

Дэвид посмотрел в заднее стекло. Папа был у зубцов на верху стены — перебегал от одного к другому, останавливался и, перегнувшись через стену, смотрел на берег внизу.

Может, искал Тони Гейтмана? Или того мужчину с громким голосом и длинными волосами?

Сегодня поведение родителей озадачивало Дэвида. С утра папа казался очень спокойным после того, как упал с дюны предыдущей ночью. Потом случилось недоразумение с Тони Гейтманом, тем странным человеком и разлитым повсюду бензином. Дэвида напугали крики и то, что папа был таким злым. Оказывается, понял мальчик, он не всегда такой спокойный, добрый и приятный.

После завтрака родители упаковали одежду в чемоданы и погрузили их в машину, а ему велели не выходить из фургона, поэтому он не знал, о чем они все время переговаривались. Но вид у них был встревоженный.

— Мам?

— Минутку, Дэвид. Мы ждем папу.

— Мам, куда мы едем?

— А-а... Просто едем к бабушке и дедушке на несколько дней. — Она заставила себя улыбнуться. — Здорово, правда?

Он проглотил комок в горле. Ему все это совсем не нравилось.

Папа вроде бы наконец закончил осмотр окрестностей и теперь сбегал по каменной лестнице во двор, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.

— Порядок! Все чисто.

Мама быстро юркнула на водительское место и так газанула, что у Дэвида заложило уши.

Папа распахнул деревянные двустворчатые ворота морского форта, опасливо высунулся наружу и посмотрел по сторонам. Дэвид поступил бы точно так же, если бы на берегу бегали голодные тигры.

Папа помахал:

— Поехали!

Машина рванула с места и выскочила из морского форта, с отчаянным визгом пробуксовывая передними колесами. Потом она резко остановилась, и в грудь Дэвида врезался ремень безопасности.

Папа подбежал к водительской дверце.

— Я запру ворота.

— Крис...

— Нет, я не могу все бросить. Это пройдет — через несколько дней. Все снова будет хорошо.

— Хорошо... Ради Христа, побыстрее.

Отец закрыл ворота, повозился с замочной скважиной и висячим замком, а потом мигом забрался на переднее пассажирское сиденье.