Царь Кровь, стр. 60

Дин стоял от меня в нескольких шагах. У него на голове была зеленая бандана, по винтовке на каждом плече, свои любимые “беретты” он заткнул за пояс. Вполне готов к войне.

В предрассветном мраке виднелся силуэт Говарда в кабине, освещенный огнями приборов. Говард показал большой палец – все в порядке. Двигатель прогрелся, можно лететь.

Я поднял рюкзак и ленту с патронами. Стивен поймал меня за локоть.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Только не рискуйте. – Опять старшего брата из себя строишь?

Он улыбнулся, но озабоченность скрыть не мог.

– Ага, строю, потому что я и есть старший брат. Я хочу, чтобы вы вернулись целыми и невредимыми.

Кейт поцеловала меня в щеку.

– Мы все хотим, чтобы вы вернулись целыми и невредимыми. Усек?

– Усек.

– Не рискуйте, – повторил Стивен. – Не выдумывайте ничего. Надо только нагрузить самолет провизией, и Говард отведет его обратно. Потом он снова прилетит и...

– Сделает это столько раз, сколько понадобится. – Я улыбнулся. – Знаю, знаю. И перестань говорить, как мама.

Он снова улыбнулся, на этот раз печально.

– Ага, я говорю, как мама, благослови ее Господь. – Он хлопнул меня по плечу. – Ладно, летите.

– О’кей. Дин, ты готов – Дин?

Дин стянул с головы повязку. У него на лице проступил пот, хотя было намного ниже нуля.

– Дин, что с тобой?

Кейт потрогала ему лоб:

– Ого, да он просто горит!

– Все будет нормально. В самолет я еще залезть могу.

Кейт глянула на меня, на Стивена.

– Он не может лететь в таком виде. У него жар. Дин сбросил с плеч винтовки, повернулся к нам спиной, и его сильно вырвало на траву.

– Черт, я же его предупреждал насчет тех крабовых консервов. У них срок годности кончился.

– Крабовых консервов? – переспросил меня Стивен.

– Ага, он их ел вчера вечером.

– Тогда это не опасно для жизни, – сказала Кейт и скривилась: Дина снова шумно вырвало. – Ему надо пару дней полежать и пить побольше.

– Черт! – Стивен ударил себя кулаком по ладони. – Черт, черт, черт!

– А кто там в резерве? – спросила Кейт.

– Пол Фрайз. Он сейчас в лагере.

– Да, но пешком туда два часа и обратно два часа.

– Можно посадить самолет на пустоши?

– Без шансов. Вереск густой и высокий, самолет скапотирует.

– Если ветер усилится, – сказала Кейт, – Говард не будет рисковать. Мы застрянем на земле на несколько дней.

Я пожал плечами:

– Ну и что? С запасами, которые мы сделали, вылет можно и отложить?

Кейт посмотрела на Стивена так пристально, что у меня мурашки побежали по коже.

– Стивен, мы должны сказать Рику.

– Что сказать Рику? – спросил я.

– Сколько у нас на самом деле осталось продуктов.

– Кейт... – начал Стивен.

– Он имеет право знать.

– Знать что? – Я начинал злиться, что меня держали в неведении. – Стивен, что ты можешь мне сказать?

– Я не хотел на тебя грузить ненужную тяжесть.

– Ненужную тяжесть?

– И не хотел поднимать панику в лагере...

– Стивен, ради всех святых! Я же твой брат. Говори как есть.

– Ладно, как есть. Консервов осталось на десять дней.

– Десять дней?

Десять дней.

– Но ведь мы сделали склады по всей это чертовой пустоши!

– Ты знаешь, сколько консервов съедают шестьдесят человек за день?

– Но ведь последнее время была норма...

– С учетом нормы.

– Факт тот, – сказала Кейт, – что скорость потребления превосходит скорость, с который мы находим новые продукты.

– А склад свежих овощей? – спросил я.

– Их пока хватает, – ответил Стивен. – В обрез.

– Значит, – я сделал глубокий выдох, когда до меня дошло, – не пройдет и двух недель, как весь лагерь сядет на картошку и репу.

– Ну, и кроликов и птиц, если их удастся поймать.

– Класс.

– А когда придет зима, самолет уже летать не сможет.

– Понял, – ответил я. – Мы все равно летим сейчас. Я справлюсь один.

– Черта с два, Рик, – покачал головой Стивен. – Одному оставаться нельзя. И ты один не сможешь перетащить продукты к взлетной полосе в Лондоне. – Он поглядел мне в глаза. – Я лечу с тобой.

– Не выйдет, – сказал я. – Ты – руководитель группы на пустоши. Что с ней станет, если ты исчезнешь на месяц?

– Верно, – заметила Кейт. – Ты должен остаться.

– И что тогда делать?

– Я полечу вместо Дина, – твердо заявила Кейт.

– Ты подумала?

– Подумала.

Стивен поглядел на меня. Я кивнул.

– Ладно, тогда поехали.

* * *

Мы поднялись еще до восхода. Кейт сидела впереди с Говардом, я сзади со спальниками, патронташами, винтовками, наваленными мне на колени и на соседнее сиденье.

Все молчали, и какое-то напряжение, почти возбуждение наполняло кабину, как электричество. Что нас ждет там, в Лондоне? И увидим ли мы снова Фаунтен-Мур?

Говард заложил глубокий вираж как раз над пустошью. Глубоко внизу я разглядел расщелину на холме, и, хотя их не могло быть видно, мне померещились палатки в две шеренги вдоль ручья.

И на долю секунды мелькнула внизу человеческая фигурка. Она махала нам.

Мелькнула и пропала, но я знал, кто это.

Мне снова явился образ Кэролайн. По крайней мере я верил, что этот образ – плод моего воображения. А может, это действительно ее призрак? Может ли любовь быть так сильна, чтобы пережить смерть? Кто знает? Я закрыл глаза, но все равно видел, как она машет рукой. И она становилась все меньше и меньше – самолет уносил меня на юг.

58

Странно было, если теперь вспомнить. Весь путь до Лондона был какой-то нереальный. Вот мой старый друг Говард Спаркмен за штурвалом, в темных очках для защиты от затопляющего кабину солнца. Вот Кейт Робинсон. Девушка, к которой неровно дышал когда-то. О которой так мечтал, что просыпался ночью в старом своем семейном доме на Трумен-вей. Она то и дело подносила к зеленым глазам бинокль и говорила что-то Говарду. Я почти ничего не слышал, потому что мотор шумел, вертя пропеллер быстрее тысячи оборотов в минуту, унося нас все дальше и дальше от дома.

Над нами было голубое безоблачное небо, под нами – зеленый ковер, изрисованный дорогами, реками, городами, деревнями.

Неделями мы рыскали по этой местности в поисках не замеченной другими банки моркови или пары луковиц, или чего еще могли найти, чтобы удержаться по эту сторону голода ближайшие сутки. Мы проходили мимо гниющих трупов людей – таких же людей, как мы, – которым не довелось пережить лето. Все время в нос била вонь разложения. Или вонь гари, где разогревалась земля. Все время все чувства приходилось держать настороже, чтобы не пропустить признаки близкого лагеря беженцев, обитатели которого могли обратиться к каннибализму в поисках белковой пищи для выживания.

– Рик!

– Что? – Я наклонился вперед, чтобы услышать, что хочет сказать Кейт.

Она повернулась на сиденье.

– Ты знаешь этот город?

– Донкастер.

– Уверен? – спросил Говард. – Я хочу дойти до Лондона вдоль восточной железной дороги у побережья.

– Она проходит через Донкастер.

– Знаю, но разве в Донкастере было когда-нибудь такое озеро?

– Хм... Кейт, не дашь мне бинокль? Спасибо.

– Озеро покрыло железную дорогу и главные дороги, – сказал Говард. – Шоссе AIM затоплено полностью.

– Можешь спуститься чуть пониже?

– Я на трех тысячах метров. Могу рискнуть до двух тысяч.

– Рискнуть? – переспросила Кейт.

Говард пожал плечами:

– Люди дошли до точки. Они думают, что мой самолет по самые крылья набит шоколадом, или мясом, или чем еще. И постреливают.

Я глянул вниз. С этой высоты ничего особо необычного не было видно. Дома, заводы, школы, футбольные поля. Зеленый город с шеренгами деревьев вдоль домов. Мирный и безопасный. Это, конечно, если не знать, какая началась бойня, когда сдохла цивилизация. Иначе понятно, что эти зеленые садики теперь усыпаны людскими черепами, добела обглоданными воронами и крысами.