Царь Кровь, стр. 54
– Но зачем?
– Зачем? – отозвалась Кейт эхом, потом посмотрела туда, где вдоль берега шли Стивен и Виктория. – Один мотив очевиден.
– Злодейский способ устранить соперницу.
– Мы живем теперь в злодейском мире. Быть может, единственное теперь правило – что правил нет.
Я посмотрел на Кейт.
– Так ты мне веришь? Ты веришь, что это Виктория убила Рут Спаркмен?
Она тяжело выдохнула.
– Да уж, улики неоспоримые. – Она поглядела на меня и кивнула. – Верю. Верю, Рик Кеннеди.
– Вопрос теперь в том, что с этим делать?
50
Дни шли за днями так же неуклонно, как неуклонно подбирался к Фаунтен-Мур черный палец гари.
Иногда мы с Кэролайн выходили на большой холм, откуда открывался вид на уходящие к Лидсу поля. Оттуда я смотрел на черный палец в бинокль. Где-то под землей раскалялись докрасна камни, и этот жар сантиметр за сантиметром поднимался сквозь трещины коры. Когда он доходил, остывая, до поверхности, его еще хватало, чтобы убить растения и сжечь в пепел столбы изгородей. Они осыпались на землю серым порошком. Иногда черный палец упирался в дом, как огненный Мидас, и этот дом дымился несколько часов или дней, а потом вспыхивал ярким пламенем.
Жар кипятил грунтовые воды, и они пробивались из водоносного слоя пород под почвой. Там и сям из земли со свистом вырывались струи пара. А бывало, ползучий жар касался газового кармана, и с ревом вырастал над землей огненный столб.
Ночью это было восхитительное зрелище – колонна синего огня восстает из земли на полпути до неба, как ветхозаветное свидетельство гнева Иеговы. Но когда я это видел, еще больше страха накачивалось в резервуар ужасов, который мне уже трудно было носить в себе. Иногда я боялся, что он меня переполнит и зальет, бросит в сумасшедшую панику, из которой я уже не выйду. И не только у меня неумолимо накапливался страх. Это был видно в глазах всех обитателей лагеря. Могли истощиться запасы провизии, но дефицита страха не было.
Неуклонно надвигающийся палец выжженной земли. Тысячи тысяч голодающих беженцев в поисках еды. Дикие банды, практикующие каннибализм. И на заднем плане сознания – уверенность, что все это как-то связано с теми серыми силуэтами, что приходили ко мне ночью. Какая власть у них надо мной, что я даже крикнуть не мог – так меня парализовало? Зачем они унесли меня на пустошь и там бросили? Будто они меня изучали.
И еще – Виктория. Каждый день я думал, что надо рассказать Стивену о своих подозрениях. Но: во-первых, как ему сказать, что его новая возлюбленная убила его прежнюю подругу? Во вторых: если он мне поверит, что тогда? Будет судить Викторию за убийство? А если признает ее виновной, тогда что? Изгнать из лагеря? Вздернуть на дереве? Так может, не надо будить спящую собаку? Ему явно хорошо с Викторией. Он начинает улыбаться, когда она подходит.
Виктория действительно была загадкой. Шутили, что она только что высадилась на планете Земля; Стенно пребывал в мрачном заблуждении, что она – замаскированный серый. Я больше склонялся к идее, что она сбежала из психбольницы или реабилитационного центра для наркоманов, когда цивилизация на наших глазах сдохла. Может быть, если найти о ней еще информацию, которая покажет Стивену, что эта женщина опасна...
– Эй, Рик, привет! Ты что, совсем забыл про тетю Кэролайн?
Мы сидели в обнимку на вереске, глядя на черный палец, ползущий к Фаунтен-Мур.
Кэролайн погладила мне шею, и Господи, можете мне поверить, мне стало хорошо. Немногое могло отвлечь меня от реальности. Кэролайн могла.
Одна из причин, по которой я сегодня с ней сюда пришел, – мне предстояло обрушить на нее плохие новости. Я весь день оттягивал неизбежное. И собирался уже сказать, но, когда она стала гладить мою шею, снова отложил на потом.
Я обвил рукой ее талию и крепко поцеловал в губы. Она легла на спину, потянув меня за собой. Я смотрел сверху в ее карие глаза, такие чувственные и живые, что они словно светились. Я гладил ее лицо, чуть касаясь гладкого лба, тонких бровей, носа, губ. От этого будто искры зажигались в моем теле и бежали в ребра, в руки, в ноги.
Господи, как она была хороша! Эта улыбка, эти верящие глаза. Она была для меня готова на все.
Сейчас мы будем любить друг друга.
Потом я выложу ей новости.
Кеннеди, ты придумал мерзкую штуку. Нельзя ее так использовать. Скажи ей сейчас то, что должен сказать. Не оттягивай.
– Ты меня любишь? – тихо спросила она, глядя на меня так, будто боялась ответа.
– Ты знаешь, что да.
– Любишь?
– Да.
– Скажи это, Рик, милый!
– Да, я люблю тебя.
– Ты мой спаситель. Если бы не ты, меня бы уже не было.
Я улыбнулся:
– Ты преувеличиваешь.
– Нет.
Я поцеловал ее в лоб.
– В то утро, когда ты меня нашел в лесу. Я нашла кусок лески. Я собиралась повеситься.
– Слава Богу, что ты этого не сделала. Таких, как ты, больше нет, ты это знаешь?
– Я тебе не наскучила?
– Никогда.
– Кейт Робинсон к тебе неровно дышит, знаешь?
– Кто тебе такое сказал? Джоанна?
– Нет. – Она чуть блеснула глазами. – Кейт мне сказала. Мы ласково разговаривали, перемежая слова поцелуями, но я чувствовал, как растет напряжение. Бог знает почему, но я чувствовал, что она хочет поделиться тайной или в чем-то сознаться.
Она поглядела снизу мне в лицо.
– Ты счастлив?
– Когда мир горит у нас под ногами? Вулканы, массовые убийства, обращенные в пепел поля?
– Люди тысячи лет переживают голод и войны. Жизнь продолжается. Ты счастлив?
Мне стало не по себе. Кэролайн все это время уходила от реальностей, а теперь решила идти им навстречу.
– Рик, ты счастлив?
– Это звучит по-дурацки, учитывая, в каком дерьме мы сидим... но бывают минуты, когда я с тобой, и я счастлив, как никто на свете. Как никогда в жизни.
– И хорошо.
Она улыбнулась. Почему-то этот ответ был для нее важен. И наступила пауза. Будто каждый из нас ждал, что другой скажет что-то очень важное.
Я понял, что настало время говорить.
– Кэролайн, я должен тебе что-то сказать.
– Я тоже.
– Ты?
– А чему ты удивляешься? – улыбнулась она. – Дай-ка только я тебя расстегну. И вот так вот руку просуну. Я сдвинулся, пропуская ее руку.
– Ого... да здесь тесно, Рик. Это ты так рад меня видеть?
– Я черт знает как рад тебя видеть, Кэролайн. – У меня забилось сердце. – Но ты мне хотела что-то сказать?
– Мммм...
– Выкладывай.
– Ты первый.
Не было способа сказать это не в лоб. И я сказал.
51
– Я улетаю в Лондон. Меня месяц не будет.
Она перестала меня гладить. Глаза ее расширились:
– В Лондон?
– Говард там нашел нетронутый оптовый склад. Забитый под потолок провизией.
– Но почему Лондон? Ничего ближе нет?
– Нам неизвестно.
– Но ведь Лондон затоплен?
– Частично, вдоль Темзы. А это повыше, возле Хэмпстеда.
– А почему целый месяц?
– У Говарда только четырехместная “сессна”. Она на обратном пути может взять немного. Так что мы там станем лагерем, а Говард будет каждый день летать туда и обратно. Чего нам хватает – так это горючего, и поэтому можно будет сделать рейсов тридцать...
Слова застряли у меня в горле, когда я посмотрел в лицо Кэролайн. Разочарование, грусть. Чувство, будто я никогда не вернусь, что она меня потеряет навеки.
– Я скоро вернусь, Кэролайн, – сказал я как можно более нежно. – Ты и соскучиться не успеешь. Зато не будет больше выходов на поиск на два дня. – Я поцеловал ее. – Мы будем вместе.
– Будем, – кивнула она.
– А ты что хотела мне сказать?
– А! – она отвернулась. – Ничего существенного.
– Давай, говори. Еще минуту назад это было важно.
Она снова посмотрела на меня и слегка улыбнулась.
– Ничего серьезного. Я... Мы со Сью и Стивеном вырабатывали план диеты. Группе нужно более сбалансированное питание, чтобы не страдать от дефицита витаминов.