Царь Кровь, стр. 3
– А, черт, я с голоду помираю. Ладно, тогда залезай ко мне.
– А это не опасно?
– Безопасно, как в доме... таком, знаешь, набитом под крышу динамитом, с искрящей проводкой и полным грузовиком спичек у входа.
Насколько я знаю, теперь Говард по деревьям не лазил. Теперь он носил очки с золотой оправой, лицо у него было как полная луна, и работал он в банке в Лидсе. А ел все равно как бегемот. Этот человек обожал, просто обожал есть и пить. Но он, с виду законченный стереотип увальня-обжоры, последний год до седьмого пота тренировался, добывая пилотские права. И если когда-нибудь в солнечный воскресный день над Ферберном скользнет легкий самолет, стреляя двигателем среди звуков горловой отрыжки, можете последний доллар ставить, что это не кто иной, как Спарки Говард наслаждается очередным налетом на синее небо.
Мы сидели, Говард слизывал с пальцев цыплячий жир и говорил, как откроет когда-нибудь ресторан. Я ему верил.
– Быстренько, Рик, – оживленно сказал он, – дай-ка вон ту чесночную подливку. У тебя за спиной.
– А как ты назовешь ресторан?
– “Кормушка”.
– А что будет в меню?
– Уж точно не будет этих вшивеньких тарелочек с листиком того и капелькой сего. Придешь в “Кормушку” – нажрешься, как викинг. – Он протянул мясистую руку. – Здоровенные куски говядины... рыба целиком... горы картошки... озера подливы. Там тебе не ложка нужна будет, а лопата.
– Когда будем давать свой рекордный концерт в Лидсе, я к тебе приведу весь оркестр.
– И публику тоже веди.
Я усмехнулся:
– Ловлю тебя на слове.
Говард глотнул пива.
– Я тут со Стенно говорил в гараже. Он только что вернулся с Тенерифе.
– А, с медового месяца! Усталый у него вид?
– Усталый? Изможденный!
– Зная Сью, думаю, она его все две недели из койки не выпускала.
– В общем, когда они там были, началось извержение вулкана Тейде. Как раз посередине их отпуска. Сью только что легла, а Стенно был в душе, и тут весь дом затрясся, стены загремели.
– И что он?
– А он крикнул Сью: “Что там творится?” Она отвечает: “Наверное, землетрясение”. А он кричит в ответ: “Слава Богу, а то я думал, ты без меня начала”.
Мы засмеялись. Было тепло и хорошо. Синева над головой становилась темнее. По траве ходили люди, весело болтая, пили вино из бокалов. Кейт Робинсон откусывала булку. Даже оттуда, где были мы с Говардом, была видна белизна ее зубов.
То, что случилось, случилось без предупреждения. Он будто упал с темно-синего неба. Только что были смех и музыка, и вот на траве лежит человек.
Он орал, сучил ногами. Сначала я подумал, что у него на лице маска.
Это и была маска. Своего рода.
Лицо человека было покрыто кровью.
3
– Что с ним стряслось?
– Кто-то его головой сыграл в футбол.
– Осторожнее!
– Надо ему чем-то лицо обтереть... Боже мой, видите этот порез на глазу?
– Полотенце... Бен, нужно полотенце. Можно...
– Конечно, конечно, бери из ванной. Я пока аптечку принесу.
– Здесь дело серьезное. Швы нужны.
– Я тут вижу только один порез. Не думаю... Эй, эй, спокойнее! Все хорошо, мы тебе поможем! Лежи спокойно, мы... лежи! Сейчаспоможем – успокойся...
Если на лужайку, где идет вечеринка, падает человек с окровавленной головой, вы попытаетесь помочь, верно? Сделаете все, что можете, даже если это просто вызвать “скорую”.
Но этому типу ничего такого не было нужно. Он извивался и кричал каким-то странным голосом: “Оставьте меня... не трогайте, не трогайте... не надо. Оставьте меня!”
Глаза у него были закрыты, и выражение лица было такое, будто какой-то садист ободрал его наждаком.
В конце концов все отошли от него на пару шагов, оставив корчиться на траве. Кто бы ни пытался до него дотронуться или успокоить, слышался тот же всхлипывающий голос: “Оставьте меня... не трогайте, не трогайте... не надо, не надо больше!” От его корчей на траве оставались кровавые мазки.
Я оглядел столпившиеся вокруг озабоченные лица. Все ощущали одну и ту же беспомощность. Одно дело – помочь человеку с порезанной головой. Но такой, который ведет себя так странно... даже, прямо говоря, психованно —тут уж не знаешь, что и делать. Накурился? Или шизофреник? А что, если он вдруг вскочит и набросится на нас?
И только Кейт Робинсон в конце концов что-то сделала.
Наклонившись рядом с человеком, она стала его ласково успокаивать, как ребенка; потом взяла полотенце и бережно, очень бережно стала промокать ему лицо.
Он тут же резко распахнул глаза. Боже мой, от одного вида этих глаз у нас перехватило дыхание. Они сверкнули с лица, как белые пластиковые диски. Зрачки и радужки сократились до черных точек в белых кругах. Все застыли при виде этого чистейшего ужаса.
Я шагнул вперед, готовый оттащить Кейт, если он начнет махать кулаками.
У него был неимоверно перепуганный вид, будто еще минута – и у него мозги взорвутся от страха.
– Все хорошо, хорошо. Все будет нормально... успокойтесь... все отлично.
Это был голос Кейт, тихий успокаивающий шепот.
Тут случилась метаморфоза.
Будто кто-то нашел выключатель. Человек перестал дергаться. Он вздохнул и закрыл глаза, было почти физически ощутимо, как расслабились, размякли мышцы у него под кожей – вдруг. Только кадык шевелился на горле медленными глотательными движениями.
– Кризис миновал, – сказал кто-то у меня за спиной.
– Это, наверное, шок, – произнес кто-то другой с облегчением от того, что больше не надо иметь дело с окровавленным психом.
Снова люди подались вперед, желая помочь. Кейт все еще промокала кровь с лица лежащего.
– Боже мой, поверить не могу! – Говард Спаркмен смотрел на раненого, не веря своим глазам. – Боже мой, я его не узнал. С таким окровавленным лицом... Рик, ты видел, кто это?
Я снова всмотрелся в лицо лежащего.
– Стенно? Черт побери!
Стенно, механик, из гаража Фуллвуда. Мы о нем незадолго до того говорили.
Говард выглядел так, будто раскусил что-то горькое.
– Стенно сказал, что придет на вечеринку. Смотри, что какой-то гад с ним сделал. Ты только посмотри на его глаз!
Мне стукнула в голову кошмарная мысль.
– А где его жена? Она разве не с ним?
Кейт подняла на меня глаза в тревоге, пораженная той же мыслью. Если Стенно собирался прийти с женой, то что случилось со Сью?
По толпе прошел озабоченный говорок, лица побелели. Я оглянулся на сад, все еще ярко освещенный закатом, почти ожидая, что сейчас Сью, хромая, войдет в ворота, исцарапанная, в разорванной одежде.
Говард Спаркмен хлопнул себя по лбу.
– Думай, Говард, думай... Что тебе Стенно на той неделе сказал? Вечеринка... Сью... Сью... Вспомнил! – Его глаза вспыхнули за очками. – У Сью на этой неделе вечерние дежурства в больнице. Он говорил, что она не сможет прийти.
– Слава Богу!
– Этим гадам это с рук не сойдет, – услышал я слова Говарда, обращенные к группе наших школьных друзей.
– Дин говорит, что надо позвонить в полицию.
– В полицию? А что они сделают?
– Энди прав, кто бы это ни сделал, они уже далеко.
– Это может быть снова банда из Бистона.
– Может быть. У них там есть рыжий пацан с конским хвостом. Барри Фрипп его поймал, когда пацан у него радио из машины выковыривал.
– Тот самый, который ткнул Дина отверткой?
– Именно он.
– Наверняка они налетели на Стенно, когда он срезал дорогу через лес.
– Слушайте, люди, какого черта мы ждем?
– В каком смысле?
– Полиция нам ничего не сделает, если мы их поймаем.
– Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю их найти и выдать им как следует, вот что.
– Я “за”. Мы им таких навешаем, что они никогда не забудут и дважды подумают прежде, чем снова лезть.
Вот. Вот тут все и началось.
То, что мы задумали, было не так уж и ново. Мы – тесная группа ребят из маленькой деревни на холме рядом с Лидсом. С детских лет у нас были разборки с городскими бандами. Наверняка и у наших отцов тоже.