Я буду просто наблюдать за тобой, стр. 60

Обед заказывать он не собирался. Не было аппетита. Наконец в десять тридцать его бдение закончилось. Меган выключила в спальне свет и разделась.

Она был так прекрасна!

В четыре часа в пятницу Филлип спросил Джекки:

— Где Орзини?

— У него деловая встреча в городе, господин Картер. Он сказал, что вернется к половине пятого.

Джекки стояла в кабинете Картера, пытаясь решить, как ей быть. Во гневе Картер становился ужасным. А вот Коллинз никогда не позволял себе этого.

Но теперь боссом был Картер, и прошлым вечером ее муж, Боб, сказал, что она обязана доложить ему, что Виктор Орзини роется в делах по ночам.

— А может быть, это делает сам господин Картер, — гадала она.

— Если это Картер, он оценит твое рвение. Не забывай, что если между ними пробежала кошка, то уйти должен будет Орзини, а не Картер.

Боб был прав. И теперь Джекки твердо сказала:

— Господин Картер, может быть, это и не мое дело, но я уверена, что мистер Орзини приходит сюда по ночам и роется в делах.

Филлип Картер долго молчал, затем лицо у него сделалось жестким, и он произнес:

— Благодарю вас, Джекки. Скажите Орзини, чтобы зашел ко мне, когда вернется.

«Не хотелось бы мне оказаться на месте Орзини», — подумала она.

Спустя двадцать минут они с Милли даже не пытались делать вид, что не слышат, как он разносит Виктора Орзини за закрытыми дверями своего кабинета.

— Я давно подозревал, что ты продаешь наши секреты фирме «Даунз энд Розен», — кричал он. — А теперь, когда мы оказались в беде, ты вообще собрался переметнуться к ним. И тебе, похоже, невдомек, что ты подписывал контракт, который, в частности, запрещает тебе иметь доступ к нашей отчетности. А теперь убирайся отсюда и не утруждай себя сборами. Ты, наверное, уже достаточно унес наших дел. Мы вышлем тебе твои личные вещи.

— Так вот чем он занимался, — прошептала Джекки. — Это совсем плохо. — Ни она, ни Милли не подняли на него глаз, когда он шел мимо них к выходу.

Если бы они сделали это, то увидели бы, что лицо у него было белым от ярости.

В субботу Кэтрин пришла в гостиницу к завтраку Она просмотрела почту, проверила телефонные звонки и долго беседовала с Вирджинией. Решив не оставаться на ланч, она к одиннадцати часам вернулась домой. Здесь она обнаружила, что Меган берет отцовские дела в кабинет и по очереди изучает их там.

— В столовой я не могу сосредоточиться, — объяснила она. — Виктор искал что-то важное, а мы за деревьями не видим леса.

Кэтрин внимательно присмотрелась к дочери. Мег была в шелковой клетчатой рубахе и джинсах. Ее каштановые волосы доходили теперь ей до плеч и были убраны назад. «Вот оно что», — подумала Кэтрин. Волосы у нее стали немного длиннее. И перед глазами возникла фотография Анни Коллинз из вчерашней газеты.

— Мег, я все обдумала и собираюсь принять то предложение насчет «Драмдоу».

— Да ты что?

— Вирджиния согласна со мной. Расходы на ее содержание нам просто не по карману. Я не хочу, чтобы в конечном итоге гостиница пошла с молотка.

— Мам, отец основал «Коллинз энд Картер», и даже в этих обстоятельствах ты должна иметь право на получение компенсации.

— Мег, на компенсацию за потерю дохода можно рассчитывать только при наличии свидетельства о смерти. К тому же теперь, когда предстоят судебные тяжбы, фирма вообще не будет иметь доходов.

— Что на этот счет говорит Филлип? Кстати, последнее время он бывает у нас очень часто, гораздо чаще, чем раньше, когда работал с отцом.

— Он старается быть внимательным, и я ценю это.

— И не более того?

— Надеюсь, что нет. Иначе его ждет разочарование. Слишком много такого, с чем я должна разобраться, прежде чем даже подумать о ком-то. — И тихо добавила: — А вот тебе надо вести себя иначе.

— Что это значит?

— Это значит, что устами младенца глаголет истина. Кайл, который внимательно следит за вами обоими, сообщил не без удовольствия, что Мак целовал тебя.

— Меня не интересует...

— Прекрати это, Мег, — выпалила Кэтрин. Она обошла вокруг стола, резко рванула нижний ящик, выхватила из него пачку писем и швырнула их на стол. — Не будь тем же, кем был твой отец, — моральным уродом из-за того, что не мог простить, что его отвергли.

— У него были все основания, чтобы не прощать свою мать.

— В детстве, да. А, будучи взрослым и имея семью, где его очень любили, нет. Ему, возможно, и не понадобился бы Скоттсдал, если бы он в свое время съездил в Филадельфию и помирился с ней.

Меган удивленно вскинула брови.

— Ты, оказывается, можешь не церемониться?

— Тут ты права. Мег, ты ведь любишь Мака. И любила его всегда. Ты нужна Кайлу. Приди же ты, наконец, в себя и перестань бояться, что Мак окажется настолько слабоумным, чтобы принять Джинджер, если она опять появится в его жизни.

— Папа не зря называл тебя «могучим мышонком». — Меган почувствовала, как на глазах у нее наворачиваются слезы.

— Да, не зря. Когда я вернусь в гостиницу, я собираюсь позвонить тем торговцам недвижимостью. Могу обещать только одно. Я буду повышать ставки до тех пор, пока они не запросят пощады.

В половине второго, перед уходом в гостиницу, Кэтрин заглянула в кабинет.

— Мег, помнишь, я говорила, что уже когда-то слышала о магазине кожаных изделий Паломино. Мне кажется, что мать Анни оставляла такое же сообщение для отца на нашем домашнем автоответчике. Это было где-то в середине марта семь лет назад. Я запомнила это, потому что была неимоверно рассержена на отца за то, что он пропустил твой двадцать первый день рождения. И когда, наконец, он приехал домой и привез тебе в подарок кожаную сумочку, я сказала, что мне хочется огреть его по голове этой сумочкой.

В субботу мать Берни почувствовала себя хуже. Чихать она стала еще чаще, в гайморовых пазухах появилась боль, в горле першило. Ей надо было что-то делать с этим.

Бернард зарос пылью у себя в подвале, она была уверена. В этом не могло быть никаких сомнений. Теперь пыль распространялась по всему дому.

С каждой минутой она все больше злилась и раздражалась. В конце концов, к двум часам терпение у нее кончилось. Она должна спуститься, и навести там порядок.

Вначале она сбросила в подвал веник, совок и швабру. Затем положила в полиэтиленовый пакет тряпки и моющие средства и тоже спустила его вниз по лестнице. Он упал на швабру.

Наконец, мама надела фартук и попробовала перила. Они были не такими уж шаткими, чтобы не удержать ее. Она будет спускаться медленно, шаг за шагом, и проверять каждую ступеньку, прежде чем переносить на нее свой вес. Она до сих пор не могла понять, как это она упала так сильно десять лет назад. Только она ступила тогда на лестницу, как тут же оказалась в машине «скорой помощи».

Со ступеньки на ступеньку, с бесконечной осторожностью, она спускалась вниз. «Что ж, мне удалось это», — подумала она, ступая на пол подвала. Носок ее туфли попал в пакет с тряпками, и она тяжело рухнула на бок, подвернув под себя левую ногу.

В холодном и скользком подвале эхом отозвался звук ломающейся маминой лодыжки.

55

После того как мать ушла в гостиницу, Меган позвонила Филлипу домой. Услышав его голос, она сказала:

— Рада, что застала вас. Я боялась, что вы сегодня в Нью-Йорке или на одном из ваших аукционов.

— Неделя оказалась трудной. Вчера я вынужден был уволить Виктора.

— Почему? — спросила Меган, раздосадованная таким неожиданным поворотом событий. Ей необходимо было, чтобы Виктор находился на месте, пока она пытается связать его с рекомендательным письмом, касающимся Петровик. А что, если он уехал из города? Пока у нее нет никаких доказательств, она не может пойти в полицию со своими подозрениями в отношении его. Чтобы найти эти доказательства, ей требуется время.

— Он оказался подлецом, Мег. Продавал наших клиентов. Честно говоря, по некоторым замечаниям, сделанным вашим отцом перед исчезновением, я понял, что он в чем-то подозревает Виктора.