Ты мне принадлежишь, стр. 63
— Нет, все прекрасно. И ужин мне очень понравился. Я просто не очень голодна.
«Я получу фотографии с круиза Кэролин в понедельник, — продолжала она, вновь погружаясь в свои мысли. — Но что я в них найду? Когда Кэролин позвонила на студию и упомянула о фотографии, она сказала, что мужчина, пригласивший ее в Алжир, случайно попал в кадр на заднем плане. Как насчет круиза Регины? Может, там будут другие, более четкие снимки того же мужчины? Надо было сразу заказать и их тоже, — подумала Сьюзен, ругая себя за недомыслие. — Надо получить их, пока не поздно. Пока еще кого-то не убили».
Презентация книги началась после того, как было съедено основное блюдо. Директор библиотеки произнес речь о щедрости Семейного фонда Райтов и о великодушном пожертвовании на приобретение и хранение редких книг. Он не преминул упомянуть о «личной скромности и преданности делу Александра Картера Райта, столь бескорыстно отдающего всю свою жизнь управлению фондом и не ищущего публичного признания своих заслуг».
— Вот какой я замечательный парень, — прошептал Алекс на ухо Сьюзен и встал, чтобы принять из рук директора книгу.
Алекс был прекрасным оратором, он говорил легко, изящно, с юмором. Когда он снова сел, Сьюзен прошептала:
— Алекс, вы не возражаете, если на десерт я поменяюсь местами с Ди?
— Сьюзен, что случилось?
— Все в полном порядке. Мир в семье и тому подобное. Я вижу, что Ди недовольна, она устала слушать Гордона Мэйберри. Может, если я избавлю ее от этого, нам с ней удастся хоть немного наладить отношения. — Она засмеялась. — И кроме того, мне надо переговорить с папой.
Веселый смешок Алекса звучал у нее в ушах, пока она переходила к ближайшему столу и предлагала Ди поменяться местами. «У меня есть для этого еще одна причина, — призналась себе Сьюзен. — Если я собираюсь и впредь встречаться с Алексом, хочу быть уверенной, что Ди не принимает участия в забеге. Если это превратится в состязание, я сойду с дистанции еще до старта. Не хочу еще раз оказаться в той же ситуации, какую мы пережили с Джеком».
Она дождалась, пока Мэйберри не обратился к Бинки, и только потом повернулась к отцу.
— Папа... то есть, Чарльз, я знаю, тебе это покажется безумием, но мне нужно, чтобы ты послал еще пятнадцать тысяч в то фотоагентство в Лондоне прямо с утра в понедельник.
Он взглянул на нее. Удивление на его лице сменилось тревогой.
— Я все сделаю, родная, но ты мне скажи: у тебя неприятности? Что бы это ни было, я готов помочь.
«Я все сделаю. Я готов помочь».
«Он хочет сказать, что не бросит меня в беде, несмотря на Бинки, которая меня на дух не выносит. Надо будет это запомнить». Вслух она сказала:
— Честное слово, никаких неприятностей у меня нет, но я тебя очень прошу: пусть это останется между нами. Я должна кое-кому помочь.
«Я точно знаю, что Нэт Смолл в опасности, — думала Сьюзен, — и, возможно, не он один. Не исключено, что есть новый кандидат на получение кольца с надписью „Ты мне принадлежишь“ на внутренней стороне ободка».
И почему в голове у нее беспрерывно вертятся слова этой песни?
Встречай рассвет на тропическом острове.
Ну конечно! Эти слова были напечатаны на бюллетене с теплохода «Габриэль», который она нашла в вещах Регины Клаузен перед самой поездкой на этот банкет!
«В понедельник я получу фотографии с „Сигодивы“, — лихорадочно думала Сьюзен. — Я попрошу у Недды разрешения воспользоваться длинным столом для заседаний у нее в кабинете, там будет удобнее их разложить. Значит, к вечеру в понедельник я найду фотографию Кэролин. Если агентство сумеет сделать фотографии с „Габриэль“ к вечеру вторника, я получу их в среду. Я буду искать, сколько потребуется, даже если придется просидеть всю ночь».
Бинки наконец сумела направить красноречие Гордона Мэйберри на соседа слева.
— О чем это вы тут шептались? — потребовала она, устремив взгляд на Сьюзен и Чарльза.
Сьюзен перехватила заговорщический взгляд отца, подмигнувшего ей в ту же самую секунду, как он невозмутимо ответил жене:
— Сьюзен рассказала, что она заинтересовалась коллекционированием предметов искусства, дорогая.
92
В воскресенье Памела Гастингс приехала в больницу Ленокс-Хилл к полудню. Джастина Уэллса она обнаружила в комнате ожидания — растрепанного, небритого и полусонного.
— Ты так и не пошел вчера домой, — возмутилась она. Он взглянул на нее воспаленными, покрасневшими глазами.
— Я не смог. Говорят, что ее состояние улучшилось, но мне все-таки страшно оставлять ее надолго. Но я больше не войду к ней в палату. Здесь все уверены, что в пятницу Кэролин начала было приходить в себя, но потом вспомнила, что с ней произошло, и ужас пережитого опять загнал ее в беспамятство. Она пришла в себя настолько, что успела прошептать что-то вроде: «Нет... Прошу, Джастин... Не надо!»
— Ты же знаешь, это вовсе не означает: «Прошу, не толкай меня под машину, Джастин», — сказала Памела, усаживаясь рядом.
— Ты это полиции расскажи. А также здешним докторам и сестрам. Стоит мне подойти к Кэролин, они начинают смотреть на меня такими глазами, словно ждут, что я вот-вот выдерну вилку из розетки.
Памела заметила, как он бессознательно сжимает и разжимает кулаки. «Он на грани нервного срыва», — подумала она.
— Ты хоть поужинал вчера с доктором Ричардсом?
— Да. Мы сходили в кафетерий.
— Как прошла встреча?
— Помогло. И уж теперь-то я, разумеется, понимаю, что надо было пройти курс два года назад. Ты слышала старый стишок, Пам?
— Какой стишок?
Не было гвоздя — подкова пропала,
Не было подковы — лошадь захромала,
Лошадь захромала — командир убит...
— Прости, Джастин, твои слова не имеют смысла.
— Еще как имеют! Если бы я навел порядок у себя в голове, я бы так не взбесился, когда услышал, что Кэролин позвонила на радио и рассказала о каком-то парне, с которым познакомилась в круизе. Если бы я не расстроил ее своим телефонным звонком, она отправилась бы на встречу с доктором Чандлер, как собиралась. А это значит, что она вызвала бы такси прямо к дому, а не пошла бы на почту пешком. И тогда...
— Джастин, прекрати! Ты себя с ума сведешь такими рассуждениями. «Если бы, если бы»! — Памела покачала головой. — Джастин, не ты был причиной этого страшного происшествия, и перестань себя винить!
— Именно это сказал мне Дон Ричардс: «Перестаньте себя винить».
Его глаза наполнились слезами, из горла вырвалось сдавленное рыдание. Памела обхватила его одной рукой, а другой машинально пригладила волосы.
— Тебе надо уйти отсюда. Если мы останемся здесь в таком виде, персонал начнет сплетничать, — мягко пошутила она.
— Только не говори, что Джордж приревнует тебя ко мне и набьет мне морду. Когда он возвращается?
— Сегодня вечером. А теперь я хочу, чтобы ты поехал домой. Ляг в постель, поспи часов пять, не меньше, потом прими душ, побрейся, переоденься в чистое и возвращайся. Когда Кэролин проснется, она захочет тебя увидеть, а если ты будешь выглядеть как сейчас, она тут же отправится в новый круиз.
Памела затаила дыхание, опасаясь, что зашла слишком далеко, но была вознаграждена еле слышным смешком.
— Лучшая подруга, ты просто чудо, — улыбнулся Джастин.
Она проводила его до лифта, а по пути заставила заглянуть к Кэролин. Женщина-полицейский последовала за ними в палату. Джастин взял жену за руку, поцеловал ладонь и осторожно сжал ее пальцы вокруг места поцелуя. Он не сказал ни слова.
Когда двери лифта за ним закрылись, Памела направилась обратно в комнату ожидания, но ее остановила медсестра.
— Она опять заговорила. Минуту назад, сразу после вашего ухода.
— Что она сказала? — спросила Памела, хотя ей страшно было услышать ответ.
— Все то же. Она сказала: «Уэн, о, Уэн».
— Сделайте мне одолжение, не говорите об этом ее мужу.
— Не скажу. Если он спросит, я просто скажу, что она пытается заговорить и что это добрый знак.