Ты мне принадлежишь, стр. 20

Вернувшись в свой кабинет, он сел за стол. Ладони взмокли от пота; он вытащил из кармана платок, вытер их, потом поднялся и вышел в мужской туалет. Там он плеснул в лицо холодной водой, расчесал волосы, поправил галстук и посмотрел в зеркало. Он всегда был благодарен небесам за то, что пошел в Лейтонов — каштановые волосы, стальные глаза, аристократический нос. Его мать все еще сохранила остатки былой смазливости, но он не мог без содрогания вспомнить деда и бабку с материнской стороны — их грубые, плебейские лица.

Он был уверен, что в своем пиджаке от Пола Стюарта, брюках спортивного покроя и галстуке в синюю и бордовую полоску выглядит как идеальный душеприказчик, который будет заправлять делами покойной Джейн Клаузен, в точности выполняя ее волю. Не было никаких сомнений в том, что после ее смерти Хьюберт Марч передаст управление фондом ему.

До сих пор все шло хорошо, просто отлично. До сих пор. Нельзя позволить Джейн Клаузен в самый последний момент помешать его грандиозным планам.

30

Двадцатипятилетняя Тиффани Смит из Йонкерса все никак не могла опомниться от изумления: она дозвонилась до доктора Сьюзен Чандлер и говорила с ней прямо в эфире! Она работала официанткой в вечернюю смену в «Гроте», захудалом итальянском ресторанчике, и славилась тем, что никогда не забывала лиц посетителей и помнила, что они заказывали в прошлый раз.

А вот имена ничего для нее не значили, и она не трудилась их запоминать. Куда проще было называть всех без разбора «душка» и «милочка».

После того, как ее соседка вышла замуж, Тиффани жила одна в маленькой квартирке на втором этаже дома на две семьи. Обычно она просыпалась каждое утро около десяти, а потом слушала передачу доктора Сьюзен, лежа в постели и наслаждаясь первой чашкой кофе. «Когда расстаешься с одним парнем, а другой еще только маячит на горизонте, приятно включить радио и услышать, что у многих женщин точно такие же проблемы с их дружками», — утверждала она. Тиффани Смит, худая как щепка крашеная блондинка с лукаво прищуренными глазами, смотрела на жизнь с трезвым цинизмом. Одних это привлекало, других отталкивало.

Вчера, услыхав, как женщина, назвавшая себя Карен, рассказала доктору Сьюзен о бирюзовом колечке, которое какой-то тип подарил ей в круизе, Тиффани сразу вспомнила Мэтта Бауэра, подарившего ей точно такое же кольцо. Когда они с Мэттом расстались, Тиффани попыталась убедить себя, что выгравированная внутри кольца надпись «Ты мне принадлежишь» — это просто сентиментальная чушь, хотя на самом деле так не считала.

Сегодня она позвонила доктору Сьюзен просто сгоряча и сразу пожалела, что прямо в эфире назвала Мэтта дешевкой. Да, кольцо стоило всего десять долларов, но все равно это было хорошенькое колечко! Тиффани призналась себе, что отпустила колкость только потому, что Мэтт бросил ее.

Время шло, и Тиффани все более живо вспоминала тот день в прошлом году, когда Мэтт пригласил ее в Гринвич-Виллидж. К четырем часам, когда она уже готовилась к выходу на работу — взбивала волосы и подкрашивалась, — до нее дошло, что никак не может вспомнить название лавчонки, где они купили кольцо.

— Значит, так, — принялась она рассуждать вслух. — Мы поехали в Виллидж, сначала пошли в суши-бар на ленч, потом на этот дурацкий фильм, который Мэтт назвал великим, и я сделала вид, что мне тоже понравилось. Ни слова по-английски, сплошная тарабарщина. Потом мы гуляли и прошли мимо этой сувенирной лавочки, и я сказала: «Давай туда заглянем». И тогда Мэтт купил мне подарок.

"Тогда я еще думала, что действительно ему нравлюсь, — вспоминала Тиффани. — Мы спорили, что выбрать — бронзовую обезьянку или копию Тадж-Махала [11], а хозяин нас совсем не торопил. Он стоял за стеклянным прилавком возле кассы, когда вошел этот шикарный тип".

Она сразу его заметила, потому что как раз в эту минуту отвернулась от Мэтта, который взял в руки какую-то безделушку и читал табличку, объяснявшую, что это нечто особенное. Шикарный тип их, похоже, не заметил, потому что они стояли за расписной ширмой с намалеванными верблюдами и пирамидами. Она не слышала, что сказал этот покупатель, но хозяин магазинчика вынул что-то из-под стеклянной крышки прилавка и протянул ему.

«Тип был просто классный», — думала Тиффани, до сих пор не забывшая того красавца, хотя это было год назад. Она сразу поняла, что он вращается среди таких людей, о которых она только читала в колонках светской хроники. Не то что недоумки, набивающие себе брюхо в «Гроте»! Она вспомнила, как он удивился, когда обернулся и увидел ее. А когда он ушел, хозяин магазина сказал: «Этот джентльмен купил у меня уже несколько таких колец для своих дам. Может, взглянете?»

Это и впрямь оказалось хорошенькое колечко, подумала тогда Тиффани, и они с Мэттом видели на индикаторе кассового аппарата, что оно стоило всего десять долларов, поэтому она сказала, что тоже хочет такое.

«А потом хозяин показал нам надпись внутри, — вспомнила Тиффани, — и тут Мэтт покраснел и сказал „Ладно“, а я подумала: может, это знак, что пора найти себе настоящего жениха».

Тиффани подвела карандашом брови и потянулась за тушью. «Но как раз после того случая мы с Мэттом расстались», — горестно подумала она.

Тиффани с грустью посмотрела на бирюзовое колечко, которое хранила в резной шкатулке слоновой кости, доставшейся от бабушки. Эту шкатулку дедушка подарил бабушке во время свадебного путешествия на Ниагарский водопад. Она вынула колечко и залюбовалась им.

«Нет, я не отошлю его доктору Сьюзен, — сказала она себе. — Кто знает? Вдруг Мэтт опять позвонит? Вдруг у него еще нет постоянной девушки? Но я же обещала доктору Сьюзен! — вдруг спохватилась она. — Что же мне делать? Так, минуточку! Доктор Сьюзен не просила кольцо, она спрашивала, где находится эта лавочка. Значит, главное — дать ей приметы того места. И больше ей ничего не нужно. Помню, на другой стороне улицы был порномагазин. Скорее всего, лавка в паре кварталов от станции метро. Доктор Сьюзен — она же умная. Она найдет лавку по этим приметам».

Радуясь, что ей удалось принять правильное решение, Тиффани вдела в уши голубые висячие сережки. Потом села за стол и написала доктору Сьюзен коротенькое письмо, описав местонахождение магазинчика, как оно ей запомнилось, и объяснив, почему ей так дорого само кольцо. Письмо она подписала: «Ваша искренняя поклонница, Тиффани».

К этому времени Тиффани уже сильно опаздывала на работу, что, впрочем, случалось с ней нередко, и не успела по дороге бросить письмо в почтовый ящик.

О том, что письмо так и осталось не опущенным, она вспомнила позже, когда выкладывала четыре порции подогретой лазаньи перед особенно надоедливыми посетителями «Грота». «Чтоб они себе языки пообжигали, — подумала она в сердцах, — а то только и знают, что жаловаться».

Стоило ей вспомнить о языках посетителей, как у нее возникла идея. Она не станет писать доктору Сьюзен, лучше она завтра позвонит. А попав в эфир, извинится за то, что назвала кольцо и того, кто его подарил, дешевкой. Она объяснит, что отпустила эту дурацкую шутку только потому, что сильно скучает по Мэтту. Он такой славный парень! Не может ли доктор Сьюзен придумать способ, как им снова сойтись? В прошлом году он не отвечал на ее звонки, но она почему-то была уверена, что он еще не обзавелся новой девушкой.

Тиффани с мрачным удовлетворением заметила, как один из посетителей, которых она только что обслужила по второму разу, откусил кусок лазаньи и тут же схватился за стакан с водой. «Таким образом я смогу получить бесплатный совет, — подумала Тиффани. — А может, мать Мэтта или кто-то из ее подруг тоже будет слушать эту программу, и услышит его имя, и скажет ему, а он будет польщен и позвонит мне. И что я при этом теряю?» — спросила она себя, подходя к столу, за который только что уселись новые посетители. Она понятия не имела, как их зовут, но хорошо помнила, что они уже бывали здесь раньше и всякий раз оставляли паршивые чаевые.