На улице, где ты живёшь (На нашей улице), стр. 19
В заключение Филлис Гейтс написала:
"Эти таинственные исчезновения породили множество самых невероятных слухов. Останки молодой женщины, обнаруженные на побережье в Манаскене, могли принадлежать Летиции Грегг. Кузина Маллардов клянется, что видела Эллен Свейн в Нью-Йорке под руку с интересным молодым человеком. Этому некоторые поверили, поскольку дома ей жилось несладко с очень требовательными и вечно всем недовольными родителями. Те из нас, кто был близок с ней и знал о ее увлечении Эдгаром Ньюменом, не верили, что она могла сбежать с другим мужчиной в Нью-Йорк.
Мы с Генри поженились в 1896 году и через десять лет вернулись в Спринг-Лейк с тремя детьми, чтобы провести лето в этом, теперь очень модном, курортном местечке".
Эмили закрыла книгу и положила ее на диван. У нее было такое ощущение, словно она совершила удивительное путешествие назад во времени. Эмили встала и потянулась, внезапно осознав, как долго просидела неподвижно. К своему большому удивлению, она увидела, что уже почти двенадцать.
Свежий воздух мог бы ее взбодрить.
Эмили открыла дверь и вышла на веранду. Трава и кустарник уже испытали на себе благотворное влияние яркого солнца и свежего ветерка. Они казались зеленее, пышнее, готовые расти вверх и распространяться вширь. К концу следующего месяца Эмили решила привести в порядок веранду. Здесь будет чудесно посидеть — особенно вечерами.
На чердаке бывшего каретного сарая были сложены двадцать семь предметов старинной плетеной мебели.
«Они все еще в пластике, — сказали ей Кернаны, — но отреставрированы, а подушки обтянуты тканью с точно воспроизведенным оригинальным рисунком».
Набор мебели включал кушетки, кресла, стулья и столики. Возможно, они служили своим хозяевам и в тот день, когда отмечали девятнадцатилетие Маделайн. И Маделайн сидела на одном из этих стульев в ожидании Дугласа Картера с обручальным кольцом.
Эмили казалось, что и она находится рядом с ними. Все эти люди словно ожили в книге Филлис Гейтс.
Даже за квартал от океана в воздухе чувствовалась пронзительная свежесть. Эмили неохотно вернулась в дом. Дальше читать ей пока не хотелось.
Эмили решила прогуляться по пляжу и перекусить в городе на обратной дороге.
Через два часа она вернулась, чувствуя, что в голове у нее прояснилось. На автоответчике были оставлены два сообщения.
Первое от Уилла Стаффорда: «Позвоните мне, Эмили. У меня есть для вас информация».
Второе от Николаса Тодда. «Мне надо с вами встретиться, Эмили. Могу ли я приехать в субботу или в воскресенье? Мне необходимо кое-что с вами обсудить. Мой номер 212-555-0857».
Сначала она позвонила Стаффорду. Он был у себя в конторе.
— Я поговорил с миссис Лоуренс, Эмили. Она приглашает вас к себе после поминальной службы. Я сказал ей, что вы там будете.
— Очень любезно с ее стороны.
— Она хочет встретиться с вами. Я за вами заеду, и мы вместе поедем на службу, а потом к Лоуренсам. Вас это устроит? Я могу представить вас кое-кому из местных жителей.
— Очень хорошо.
— Отлично. Завтра утром без двадцати одиннадцать.
— Я буду готова. Спасибо.
Затем она набрала номер Ника Тодда, испытывая некоторое волнение. «Надеюсь, они не передумали брать меня на работу», — думала Эмили. Такая возможность ее серьезно встревожила.
Ник ответил сразу же.
— Мы слышали новости. Не слишком приятные события. Надеюсь, вы не очень расстроены.
Эмили послышалось напряжение в его голосе.
— Огорчилась, это будет точнее. Вы говорили, что хотели меня видеть. Ваш отец раздумал брать меня на работу?
Его смех был естественным и успокаивающим.
— Ничего подобного. Как насчет ленча или ужина завтра? Или в воскресенье?
Эмили задумалась. Завтра поминальная служба, а потом ленч у Лоуренсов. И надо наконец закончить с этими книгами и вернуть их доктору Уилкоксу.
— Лучше в воскресенье, — уверенно сказала она. — Ленч. Я знаю, куда можно пойти, и закажу столик.
В половине шестого в дверь позвонил один из экспертов.
— Мы закончили, миссис Грэхем. Больше здесь ничего нет.
Эмили удивило охватившее ее чувство облегчения. Она вдруг поняла, что подсознательно ожидала, что здесь могут быть закопаны и останки Летиции Грегг и Эллен Свейн.
Лицо, руки и одежда полицейского были покрыты слоем грязи. Он выглядел усталым и продрогшим.
— Скверная история, — сказал он. — Но может быть, теперь все эти слухи о перевоплотившемся маньяке наконец улягутся.
— Я очень надеюсь, — сказала Эмили. Но сама почему-то совсем не была уверена в этом.
Она поблагодарила полицейского и торопливо заперла дверь, словно пыталась защититься от надвигающегося мрака.
25
"Странно, но я ощущаю приближение опасности. Это ощущение похоже на то, что я испытал, когда Эллен Свейн начала подозревать меня в убийстве Летиции.
Тогда я действовал быстро.
Глупо было с моей стороны говорить с доктором Лиллиан Мэдден пять лет тому назад. О чем я только думал? Конечно, я не мог позволить ей гипнотизировать себя. Кто знает, что бы я невольно ей открыл?
Посетить ее меня побудила соблазнительная возможность оказаться в прежнем моем воплощении.
Помнит ли она, как пять лет назад кто-то попросил ее вернуть его в 1891 год? "
А ведь может быть, что и помнит", — подумал он, холодея.
Сочтет ли она себя обязанной сохранить тайну беседы между психологом и пациентом?
Возможно.
Или она сочтет своим долгом позвонить в полицию и сказать: «Пять лет назад один из моих пациентов спросил меня, могу ли я вернуть человека из Спринг-Лейк назад, например, в 1891 год. И этот человек назвал точную дату. Я ему объясняла, что невозможно вернуть в этот период, если он не воплотился именно тогда».
Он представил себе доктора Мэдден, ее проницательный взгляд, устремленный прямо на него. Он ее озадачил, но в то же время и заинтересовал. Он был ей любопытен.
Эллен Свейн умерла, потому что проявила любопытство.
"А затем, — скажет полиции доктор Мэдден, — я попыталась загипнотизировать моего пациента. Он пришел в возбуждение и поспешил завершить сеанс. Это все, быть может, и не так важно, но я чувствовала, что обязана сообщить вам эту информацию. Его фамилия... "
Доктору Лиллиан Мэдден нельзя позволить сделать этот звонок! Он не может допустить этого.
Подобно Эллен Свейн, она скоро узнает, что всякая информация о нем опасна — даже смертельна.
26
— В жизни не читала такого вздора! — Рейчел Уилкокс с отвращением положила на стол утреннюю газету и даже отодвинула ее от себя. — Перевоплотившийся серийный убийца! Неужели эти журналисты думают, что мы все это проглотим!
Много лет подряд Клейтон и Рейчел Уилкокс ежедневно получали по два экземпляра «Эшбери-Парк пресс» и «Нью-Йорк таймс».
Клейтон в этот момент тоже читал «Эшбери-Парк пресс».
— Как я понимаю, здесь сказано, что вопрос о перевоплотившемся серийном убийце был задан прокурору в четверг. Здесь нигде не говорится, что «Эшбери-Парк пресс» разделяет такое мнение.
Жена ему не ответила. Клейтона это не удивило. Рейчел пребывала в отвратительном настроении с того времени, как им в четверг позвонил следователь Дагган. Рейчел как раз собиралась уходить, а он подготавливал книги для Эмили Грэхем. Рейчел крайне возмутило намерение полиции собрать всех гостей Лоуренсов в тот памятный вечер и снова их допросить. Снова!
— Но какова наглость! — кипятилась она. — Неужели этот тип полагает, что кто-то из нас спустя столько времени вдруг признается или сообщит что-то новое?
Уилкоксу показалось забавным, что Рейчел даже не могло прийти в голову, что кто-то может заподозрить в убийстве Марты ее саму.
Ему хотелось сказать жене: «Рейчел — ты сильная женщина. В тебе всегда таится гнев, который только и ждет случая, чтобы вырваться наружу. Ты ненавидишь красивых молодых женщин с длинными светлыми волосами и сама знаешь почему».