Мы еще встретимся с тобой, стр. 33
– Возможно, она не нашла статуэтку, которая поместилась бы в дамскую сумочку, – ответил Гас, пожимая плечами.
Фрэн отправилась в свой кабинет, глубоко засунув руки в карманы слаксов. Она вдруг вспомнила, как сводные братья дразнили ее из-за этой привычки. «Когда руки Фрэнни неподвижны, ее мозг работает сверхурочно», – любили говорить они и называли это «позой размышления Фрэн».
Все повторится, как в прошлый раз, сказала себе Фрэн. Если полиция не найдет веских улик против Молли, это все равно не будет иметь никакого значения. Ее заранее осудили за убийство Анна-Марии Скалли. Только накануне Фрэн заметила, что шесть лет назад никто даже не попытался поискать другое объяснение смерти доктора Лэша. И теперь история повторяется.
– Эдна Барри, – произнесла она вслух, переступая порог своего кабинета.
– А что случилось с Эдной Барри?
Изумленная Фрэн обернулась. Тим Мейсон стоял позади нее.
– Тим, я только что поняла одну вещь. Сегодня утром экономка Молли Лэш бегом спустилась вниз и объявила мне и Филипу Мэтьюзу, что Молли снова улеглась в постель. Она сказала: "Господи, все как в прошлый раз! "
– Что ты имеешь в виду, Фрэн?
– Что-то здесь меня беспокоит. Не столько то, что сказала Эдна Барри, сколько то, как она это сказала. Мне показалось, Тим, что она обрадовалась, найдя Молли в таком состоянии. Чему тут радоваться, если Молли прореагировала точно так же, как на смерть своего мужа?
41
Раздраженная тем, что не удалось вырваться из офиса пораньше из-за назначенной встречи, Дженна успела на поезд в 2. 10 до Гринвича, где на вокзале ее уже ждал вызванный по телефону Лу Нокс.
– Молли не подходит к телефону. Отвезите меня к ней домой, Лу, – нетерпеливо приказала Дженна.
Лу нахмурился, рассматривая хозяйку в зеркало заднего вида. Он заметил, что она в плохом настроении, и перечить ей не хотелось, но у него не оставалось другого выхода.
– Миссис Уайтхолл, ваш муж просил вас приехать прямо домой.
– Ну и что с того, Лу. Муж подождет. Отвезите меня к дому Молли и там высадите. Если мистеру Уайтхоллу нужна машина, то вы вернетесь за мной позже, или я вызову такси.
Они как раз подъехали к перекрестку. Направо – дом Молли. Налево – особняк Уайтхоллов. Лу повернул налево и получил ожидаемую реакцию.
– Лу, вы что, оглохли?
– Миссис Уайтхолл, – Лу надеялся, что его голос звучит достаточно подобострастно, – вы же знаете, что я не могу ослушаться мистера Уайтхолла. – «Только вам это может сойти с рук», – добавил он про себя.
Когда Дженна вошла в дом, она хлопнула дверью с такой силой, что задрожали стены. Она нашла мужа за рабочим столом в кабинете на втором этаже. В ее глазах стояли слезы гнева. Дженна пересекла комнату и оперлась о крышку стола обеими руками. Глядя прямо в глаза мужу, она сказала:
– С каких это пор ты решил, что этот твой лакей-лизоблюд может указывать мне, что я должна делать, а чего не должна? – Ее голос дрожал от переполнявшей ее ярости, что с ней обошлись так бесцеремонно.
Келвин Уайтхолл поднял ледяной взгляд на жену.
– Этот «лакей-лизоблюд», как ты изволишь называть Лу Нокса, был обязан выполнить мое указание. Так что ссориться тебе надо со мной, моя дорогая, а не с ним. Хотелось бы мне, чтобы вся наша прислуга была мне так предана, как он.
Дженна поняла, что зашла слишком далеко, и отступила.
– Кел, прости. Но дело в том, что моя лучшая подруга осталась одна. Сегодня утром мне позвонила мать Молли. Энн узнала о смерти Анна-Марии Скалли и умоляла меня быть рядом с ее дочерью. Она не хочет, чтобы Молли об этом узнала, но на прошлой неделе у Уолтера был удар, правда, легкий, однако врачи и слышать не хотят о том, чтобы отец Молли куда-то ехал. Иначе Энн и Уолтер прилетели бы немедленно, чтобы помочь дочери в трудную минуту.
Гнев сошел с лица Кела Уайтхолла, он встал, обошел вокруг стола, обнял жену и тихо сказал ей на ухо:
– Судя по всему, наши интересы противоречат друг другу, Джен. Я не хочу, чтобы ты сейчас ехала в дом Молли, потому что у меня плохие вести. Мне шепнули, что прокурор штата получил ордер на обыск в ее доме. Обыскивать будут также и ее машину. Так что ты ничем не сможешь помочь, а для ХМО «Ремингтон» настанут черные дни, если в общественном мнении такая персона, как миссис Уайтхолл, будет связана с Молли Лэш. Разумеется, позже ты поедешь к ней. Договорились?
– Ордер на обыск! Кел, зачем это? – Дженна вырвалась из объятий мужа и посмотрела ему в лицо.
– По той простой причине, что виновность Молли в убийстве этой медсестры практически доказана. Мой источник сообщил, что фактов становится все больше. Официантка из Роуэйтона дала показания, и эти показания указывают на то, что Молли может быть убийцей. Именно из-за этих показаний прокуратура так быстро получила ордер на обыск. Но мой источник располагает и еще кое-какой информацией. Например, сумочка Анна-Марии Скалли лежала на сиденье рядом с ней и была хорошо видна. В ней несколько сотен долларов. Если бы мотивом преступления было ограбление, то деньги, несомненно, забрали бы. – Кел снова притянул к себе жену и обнял. – Джен, твоя подруга остается для тебя все той же девочкой, с которой вы вместе ходили в школу, сестрой, которой у тебя никогда не было. Люби ее, но не забывай, что в ней живут силы, которые заставили ее стать убийцей.
Громко, настойчиво зазвонил телефон.
– Думаю, что как раз этого звонка я ждал. – Кел отпустил Дженну и похлопал ее по плечу.
Миссис Кел Уайтхолл знала, что эти слова означают. Она должна немедленно выйти и плотно закрыть за собой дверь.
42
Этого не может быть! Это дурной сон. Нет, не так. Это ужасный ночной кошмар! Неужели даже в ночных кошмарах все повторяется?
С самого утра Молли мучили противоречивые мысли. В голове всплывали какие-то обрывки событий. Ей казалось, что попытка сосредоточиться на стилистически верном обозначении происходящего станет зарядкой для ума ничуть не хуже любой другой. Обдумывая про себя, насколько грамотно словосочетание «ужасный ночной кошмар», Молли сидела на диване в кабинете, опираясь на подлокотник, подобрав к животу колени, обхватив их руками и опустив на них подбородок.
«Почти внутриутробное положение зародыша, – подумала Молли. – Я тут свернулась, как улитка, а в моем собственном доме полно чужих людей, которые всюду роются, все переворачивают вверх дном». Она вспомнила, как они с Джен говорили в шутку: «Прими позу зародыша», если ситуация становилась совершенно невыносимой.
Но это было много лет назад, когда самыми серьезными неприятностями в их жизни были сломанный ноготь или проигранный теннисный матч. Но как-то вдруг определение «невыносимый» приобрело совсем другое значение.
Ей велели подождать в этой комнате. А Молли казалось, что раз уж ее освободили из тюрьмы, то ей больше не придется выполнять чужие приказы идти туда, куда велят. Еще неделю назад она была за решеткой. И хотя сейчас Молли находилась у себя дома, она не могла попросить всех этих людей уйти.
Нет-нет, вот сейчас она проснется, и все исчезнет. Молли закрыла глаза. Но, разумеется, ей это ничуть не помогло. Она открыла глаза и огляделась. Полиция уже закончила обыскивать кабинет, перевернула все подушки на диване, открыла все ящики в столах, проверила занавески на окнах на тот случай, если что-то спрятали в их складках.
Молли сообразила, что полицейские довольно долго задержались в кухне. Понятно, проверяют каждый ящик, каждый шкафчик. Она слышала, как кто-то приказал собрать все ножи в доме.
Тот, кто постарше, велел тому, что помоложе, отложить в сторону и упаковать те вещи, в которых ее видела официантка в «Морском фонаре».
Теперь Молли оставалось только ждать. Ждать, пока из дома не уберется полиция, пока ее жизнь снова не вернется в нормальное русло.
Но она не может просто так сидеть и ждать. Она должна выбраться отсюда. Но куда ей пойти, чтобы люди не принялись указывать на нее пальцем, не перешептывались за ее спиной, где не поджидали бы журналисты?