Палуба, стр. 10

Если она будет следовать такому распорядку и на корабле, у тебя появится немного времени и для себя, — продолжал Филипп.

“Двойная ставка? — размышляла Риган. — Плюс пять дней в море на роскошном лайнере”. Времени у нее было предостаточно. Она ведь даже позвонила Ливингстону и предложила задержаться на несколько дней. Тот, однако, ответил, что на нынешнем этапе расследования ее присутствие вряд ли чем поможет. К тому же, если Вероника будет отсыпаться по вечерам, она сможет тайком бегать навещать своих родителей.

— Хорошо, Филипп, во сколько она за мной завтра заедет?

— Что?! Что ты собираешься сделать?! — принялась орать Кит, когда Риган рассказала ей о просьбе Филиппа. — Риган, знаешь, должна тебе сказать, что на этот раз ты, видимо, совсем с ума сошла.

— Но ведь мне за это прилично заплатят. Так что это будет уже не столь сложно переносить, — принялась оправдываться Риган. — Одно плохо: весь путь до Саутгемптона мне придется протрястись по ухабам в школьном автобусе с этим дурачком Эдвином за рулем. Так что сейчас мне лучше будет попытаться как следует выспаться.

Кит, которая уже успела переодеться, согласно зевнула и залезла под одеяло.

— Что ж, с одним я могу согласиться. Веронику и вправду не следует отпускать одну. И лучше, конечно, если с ней поедет кто-то, вроде тебя. Что касается меня, то я обязательно приеду в Нью-Йорк встретить тебя у трапа. Посмотрю, как твой корабль войдет в порт. Кстати, надеюсь, что морской болезнью ты не страдаешь, и с этим никаких проблем у тебя не возникнет.

Понедельник, 22 июня, 1992 год

Лондон

Не в первый раз за тридцать пять лет замужества Нора Риган Рейли подумала, что неплохо было бы Люку научиться говорить и двигаться побыстрее. Медлительность мужа порой начинала страшно злить Нору. При этом она вновь с удовольствием вспомнила первую свою встречу с Люком, когда она сразу влюбилась в него. Тогда ее буквально поразило сходство Люка с Джимми Стюартом. Даже голос напоминал характерную речь знаменитого киноартиста. От воспоминаний взгляд Норы потеплел. И все же она не переставала то и дело с беспокойством посматривать на часы.

И вот, наконец, когда они совсем уже собрались и намеревались последовать за служащим отеля “Стаффорд'с” к лифтам, зазвонил телефон.

Звонил Херберт Келли, директор Саммитского филиала в Нью-Джерси “Похоронных контор Рейли”. Келли сообщил, что у него возникли некоторые проблемы. Девяностолетняя вдова одного девяностовосьмилетнего майора настаивала на том, чтобы гроб с телом покойного супруга был установлен в центральном зале филиала. К сожалению, неделя выдалась совсем неудачной для отставных политиков, а посему завтрашний день и половину послезавтрашнего центральный зал был занят под похоронную церемонию одного из умерших конгрессменов.

Обычно Келли сам решал такие проблемы, не обращаясь за помощью к Люку, но в данном случае ситуация сложилась действительно деликатная. Миссис Шеа являлась признанной главой впечатляющего по масштабам и степени влияния клана и стала некогда первой важной клиенткой Люка, когда в год своей женитьбы на Норе он перекупил терпящую банкротство похоронную контору. Так случилось, что как раз в тот момент “Господь призвал к себе”, по выражению миссис Шеа, ее восьмидесятилетнюю мать.

— Другие похоронные конторы в нашем городе не умеют придавать лицам умерших приятный и естественный вид, — сказала тогда миссис Шеа Люку, добавив, что она дает новой конторе возможность сделать так, чтобы “мама выглядела в гробу такой же симпатичной и радостной, какой она бывала по воскресным вечерам, смотря по телевизору шоу Эда Салливена. Она всегда так ждала эту передачу”.

Люк еще отметил про себя, с какой тщательностью миссис Шеа изучила автомобильный парк его конторы. В общем, своему первому важному клиенту Люк уделил в тот момент максимум внимания. Его усилия окупились. Покойная лежала в гробу неотразимой красавицей. С тех самых пор “Похоронные конторы Рейли” в Саммите регулярно обслуживали членов клана Шеа, большинство из которых доживало до весьма преклонного возраста, а некоторые вообще перешагивали столетний рубеж. И тогда их фотографировали для торжественной демонстрации снимков в ряду долгожителей — лауреатов телевизионного шоу “Тудей” знаменитого Уилларда Скотта.

Люк коротко пересказал суть проблемы Норе, с тем чтобы она поняла всю сложность его ситуации и прекратила нетерпеливо носиться взад-вперед по гостиничному номеру.

Логичным решением было бы объединить в один большой зал две имевшиеся церемониальные комнаты, разделенные между собой всего лишь раздвижной перегородкой. По мнению Норы, миссис Шеа точно должна была согласиться с таким вариантом.

— В конце концов, скажи ей, что следующие похороны кого-то из клана Шеа ты вообще проведешь за свой счет и с большим удовольствием, — продолжала шипеть Нора. — Люк, мы опоздаем на корабль. Обязательно опоздаем!

Люк бросил в сторону жены укоризненный взгляд. Как это всегда и бывало, он сам нашел прекрасный выход из создавшегося положения.

— Херберт, напомните миссис Шеа, что любимым цветом Денниса был зеленый. А мы как раз поменяли интерьер в этих двух залах, что поменьше, на зеленый. Так что в них усопшему будет, конечно же, комфортнее лежать. В конце концов, именно зеленый и белый цвета он использовал в одной из своих избирательных кампаний.

— Какой же ты, черт побери, гений, — сказала Нора Люку, когда муж повесил трубку. — Вот и еще одну проблему решил, с которой не могли справиться все из твоей компании “Трупы от Рейли”.

— Фу, как грубо! Я и сам страдаю, когда подобные шуточки отпускает наша дочь. А теперь еще приходится все это слышать от ее матери и собственной жены.

Супруги обменялись улыбками.

При росте в пять футов четыре дюйма Нора, тем не менее, иногда чувствовала себя самым настоящим карликом в присутствии мужа, который был на целый фут выше ее.

— Ты все-таки значительно выше меня, причем не только ростом, — с удовольствием признавалась она. — Например, в отличие от меня ты никогда не скрываешь свой истинный возраст…

Люку было шестьдесят пять, Норе — пятьдесят восемь. При этом она никогда не запоминала, кому из журналистов и что сказала про свой возраст.

— Но, позвольте, миссис Рейли, — воскликнул не так давно один из корреспондентов, — три года назад вы сами сказали мне, что вам пятьдесят два.

Люк не пытался также выглядеть моложе. И если волосы Норы были непонятного светлого цвета, то его шевелюра блистала естественной серебряной сединой.

— Ну а теперь-то, наконец, мы можем ехать на корабль? — взмолилась Нора.

Телефон снова зазвонил.

— К черту! Не отвечай! Пусть даже кто-то сейчас звонит нам, чтобы попросить уступить наши апартаменты Папе Римскому! Нам некогда, надо срочно убираться отсюда.

Люк потянулся было к аппарату, но Нора опередила его.

— Да, — нетерпеливо проговорила она в трубку. — Риган, дорогая, это ты? С тобой все в порядке?.. Я сейчас не могу говорить. Мы позвоним тебе с корабля. Что ты собираешься делать?.. Почему?.. Как это?.. Да ну!.. Не может быть!.. Боже мой! Никогда не думала, что не захочу больше разговаривать с собственным ребенком, но когда-то я должна была это сделать! Хоть раз! Все, мы должны бежать. В общем, увидимся там, дорогая. — Она быстро повесила трубку.

— Где это вы увидитесь? — спросил Люк. — О чем это вы тут говорили?

Нора вдруг рассмеялась.

— Не поверишь. Ладно, в общем я тебе все расскажу в машине.

Регистрация пассажиров, плывущих на “Куин Гиневер”, производилась в большом зале ожидания, расположенном на полпути к железнодорожной станции и причалу. Камерон Хардвик выяснил здесь, что почти все билеты на круиз оказались раскуплены. Это его несколько обеспокоило, он начал уже было волноваться, не прозевал ли нужную ему старушку в огромной хаотичной толпе из тысячи двухсот собравшихся в зале пассажиров, каждый из которых был озабочен поисками клерка, который их зарегистрирует. Весь зал ожидания был разбит на сектора, где обслуживали пассажиров определенного класса.