Возмездие, стр. 1

Дрю Карпишин

ВОЗМЕЗДИЕ

ПРОЛОГ

Призрак сидел в кресле, задумчиво глядя на обзорный экран, занимающий всю стену его святая святых — рабочего кабинета.

Он разместил свой командный пункт на безымянной космической станции, находящейся сейчас в системе красного гиганта М-класса. Край огненного шара заполнял нижнюю половину экрана, и в его сиянии звезды превращались в блеклые, едва различимые точки. Гигант вступал в последнюю стадию своего существования, длящегося уже шесть миллиардов лет, и приближался к грандиозному заключительному акту, когда должен будет сжаться, превратиться в черную дыру и поглотить всю звездную систему. Планеты и луны, когда-то порожденные им самим, непреодолимой силой гравитации затянет в темную ненасытную утробу, образовавшуюся на месте его гибели.

В этом зрелище сконцентрировалась вся сущность Вселенной, как ее понимал Призрак. Оно было величественно, прекрасно и трагично. Жизнь внезапно возникает в любом мало-мальски пригодном месте Галактики, в самых невообразимых формах, и лишь затем, чтобы погибнуть в мгновение ока — такого вот космического ока.

Но Призрак не позволит, чтобы подобное произошло с человечеством.

— Выключить обзор, — скомандовал он, и стена сделалась непрозрачной, оставив его в одиночестве в небольшой темной комнате. — Свет, — приказал он, и тут же вспыхнули расположенные под потолком панели освещения.

Он развернулся в кресле спиной к экрану и взглянул на стоящий в центре помещения голографический проектор для приема внешних вызовов. Прибор создавал настолько качественное трехмерное изображение собеседника, что казалось, будто тот находится здесь же, в кабинете. Сам Призрак, конечно, тоже был виден, но аппарат был настроен таким образом, что показывал его на фоне обзорного экрана. Вернее, на фоне того грандиозного астрономического объекта, возле которого располагалась в данный момент станция: смелое и эффектное визуальное решение, выгодно подчеркивающее тот образ, что он заботливо создавал себе все эти годы.

Призрак захотел слегка промочить горло. Но не тем синтетическим, инопланетного производства пойлом, какое бармены по всей Галактике подсовывают доверчивым простакам. Он желал чего-нибудь натурального, подлинного.

— Бурбон, — громко распорядился Призрак. — Неразбавленный.

Несколькими секундами позже дверь в дальнем углу кабинета скользнула в сторону, и одна из его сотрудниц — высокая эффектная брюнетка — вошла с пустым стаканом в одной руке и бутылкой в другой. Каблучки бойко застучали по мраморному полу, узкая черная юбка не помешала легко справиться с отделявшим ее от шефа расстоянием.

Она не улыбнулась и не произнесла ни слова, когда передавала ему стакан, держась подчеркнуто профессионально. Затем протянула и бутылку, ожидая его одобрения.

— «Джим Бим Блэк, — с удовлетворением прочитал Призрак, — зарегистрированная торговая марка, высшая степень очистки, произведено в Кентукки». На три пальца, — сказал он, соглашаясь с ее выбором.

Брюнетка наполнила стакан чуть больше чем наполовину и ждала новых распоряжений.

Как обычно, первый глоток унес Призрака в воспоминания о незатейливой юности. Он наслаждался ароматом, испытывая приступ тоски по тем далеким безмятежным дням, когда был заурядным человеком, типичным представителем земной элиты — богатым, благополучным, наивным. Еще до того, как он организовал «Цербер», до того, как стал Призраком, самопровозглашенным защитником человечества, до того, как Альянс вместе со своими инопланетными союзниками из Совета Цитадели объявили его террористом.

До появления Жнецов.

Из всех врагов, имеющихся у людей в известной части Вселенной, из всех опасностей, которые могут однажды уничтожить человечество, ни одна не может сравниться с этой угрозой, затаившейся в глубине темного пространства за пределами Галактики. Жнецы были разумными механизмами, огромными, похожими на космические корабли, полностью лишенными чувств и эмоций — и невероятно жестокими. На протяжении тысячелетий — а возможно, и дольше — они следили за тем, как развиваются человеческая и многие другие цивилизации, ожидая удобного момента, чтобы прийти и уничтожить всю органическую жизнь в Галактике.

Однако, несмотря на смертельную угрозу, которую они представляли, большинство людей ничего не знало о Жнецах. Совет засекретил информацию о нападении на Цитадель, скрывал факты и свидетельства, пытаясь таким образом предотвратить распространение паники на всю Галактику. И конечно же, Альянс, эта ручная собачонка новых инопланетных хозяев, покорно следовал за ним. Ложь пробралась так глубоко, что даже сами могильщики правды со временем убедили себя в том, что Жнецы — всего лишь миф. Слишком тупые и безвольные, чтобы осознать ожидающую их страшную участь, они продолжали заниматься обычными, повседневными делами.

Один лишь Призрак решился бороться с нависшей над человечеством смертельной опасностью, и эта борьба стала смыслом всей его жизни.

Когда Альянс повернулся спиной к гибнущим человеческим колониям в Граничных системах, «Цербер» развернул свои знамена. Им даже удалось переманить на свою сторону капитана Шеппарда — величайшего героя Альянса, — чтобы тот помог раскрыть тайну. И то, что разузнал Шеппард, потрясло Призрака до глубины души.

Легким кивком он отпустил сотрудницу, и та, снова простучав каблучками, вышла, оставив его наедине с мрачными мыслями.

Сделав еще один глоток, Призрак поставил стакан на подлокотник кресла. Затем достал из нагрудного кармана длинный, тонкий серебряный портсигар, с небрежным изяществом, выработанным многолетней практикой, одним слитным движением откинул крышку, извлек сигарету и снова захлопнул крышку. Портсигар вернулся обратно в карман, а вместо него в руке появилась массивная черная зажигалка. Привычно шевельнулся большой палец, заклубился легкий дымок прикуренной сигареты, и зажигалка тоже исчезла.

Призрак медленно, глубоко затянулся, задержав дым в легких. Курение на протяжении многих веков оставалось частью земной культуры, своеобразным ритуалом, общим для всех цивилизованных народов Земли. Неудивительно, что эту привычку человек принес с собой и в космос. Различные сорта табака стали важной статьей экспорта для многих колоний, и не только населенных людьми.

Кое-кто даже имел наглость утверждать, будто бы саларианский табак, получаемый из генетически измененного листа, превосходит любые земные сорта. Однако сам Призрак, как и в случае с виски, предпочитал свое, родное. Его любимые сигареты производились из табака, выращенного на обширных полях в самом сердце Южной Америки, одного из немногих сохранившихся и по сей день аграрных регионов Земли.

В двадцать втором столетии люди уже не беспокоились, что курение может навредить их здоровью, развитие медицины и фармакологии позволило победить такие болезни, как рак легких. Хотя некоторые по-прежнему питали глубокое, врожденное отвращение к этому занятию. Принятый в середине двадцать первого века закон, запрещающий употребление табака, все еще действовал в некоторых странах. Многие видели в сигарете отвратительный символ беспринципности и преступности корпораций, не считающихся с гибелью миллионов людей в погоне за прибылью.

Однако для Призрака курение значило совсем иное. Вкус табака на языке, приятное щекотание в горле и легких, теплая волна, распространяющаяся по всему телу, приносящая освобождение от повседневных забот и нервного напряжения — двух основных составляющих человеческого бытия. Курение для него было почти священнодействием, маленьким праздником, особенно теперь, когда над человечеством нависла смертельная угроза.