Дракула. Последняя исповедь, стр. 29

— Что, князек?! — прокричал ему Вади. — Теперь ты видишь и понимаешь!

Влад понимал, но совсем не то, что имел в виду наставник. Это было его собственное понимание. Оно осталось с ним, когда в конце казни пятеро тюремщиков бросили его наземь и потащили обратно в камеру. Он кричал, насколько хватало сил, и беспрестанно возносил хвалы Всевышнему.

Глава четырнадцатая

ОХОТНИЧЬЯ ПТИЦА

Никто не вспоминал о нем несколько дней, хотя в царстве никогда не кончающейся ночи Влад не мог знать наверняка, сколько же прошло времени. Стражники приносили ему жидкий суп и мутную воду, он пил ее или выливал, по своему усмотрению. Экскременты бедняга размазывал по стенам и по собственному телу. Погибший мученик был покрыт ими, так что и Дракуле следовало делать так же. Его это мало трогало, зато доставляло неприятности охране, которая несколько раз пыталась вытащить узника из камеры. Эти люди проклинали его, но все-таки исполняли свою работу.

Сильно сгорбившись, Влад брел по каменному полу коридора, обнаженный, грязный, и что-то невнятно бормотал себе под нос. Он постоянно оглядывался, ожидая, что за ним последуют все те, с кем он встречался в сумраке, но никто не вышел на свет.

В конце концов он осознал, что кто-то стоит перед ним и зовет его, поднял голову и увидел человека, чье имя когда-то знал, но теперь не мог вспомнить.

— Влад, — мягко произнес этот мужчина, но узник опустил голову и снова забормотал молитвы. — Может быть, мы зашли слишком далеко?

Эти слова он проговорил тихо, а потом продолжил, уже громче:

— Отведите его в баню, помойте, побрейте. Так нельзя. Нужно проявить великодушие. Обращайтесь с ним уважительно, дайте чистую одежду и отведите в мои апартаменты.

Влад внимательно смотрел за тем, как молодой, высокий, красивый мужчина удалялся от него по коридору. В сравнении с бледнолицыми охранниками, которые держали его самого, тот казался античным богом.

— Хамза, — глухо простонал он.

— Куда ты везешь меня?

Хамза пришпорил коня, повернулся в седле и пристально взглянул на юношу, ехавшего рядом. Это были первые слова, которые Влад произнес в течение недели, прошедшей с тех пор, как его забрали из тюрьмы. За эти дни он узнал хорошее обращение. Ему приносили приличную еду и питье, но Дракула довольно сдержанно относился к угощениям после долгих месяцев, проведенных на жидкой, безвкусной каше. Он ежедневно принимал ванну, его постель застилали самыми тонкими шелковыми простынями и накрывали самыми теплыми одеялами. Все это заложник принимал с тем же опущенным взглядом, с тем же молчанием. Он говорил, но только сам с собой. Хамза иногда замечал, что губы у него шевелились, но до сегодняшнего дня с них не сорвалось ни единого звука.

— Я не везу тебя, мой юный друг. Мы едем вместе.

— И что же? — продолжил Влад, подняв глаза. — Значит ли это, что я волен повернуть и ехать в другую сторону?

Хамза улыбнулся, наклонил голову и ответил:

— Но зачем же ехать в другую сторону, если я предлагаю тебе весьма занимательное развлечение?

Он указал на шестерых слуг и три повозки. В первой покачивались кастрюли и миски, торчали шесты для навесов, тут же лежали ковры и холст. Вторую повозку занимали кувшины и бочонки с напитками, которые должны были сделать приятным пребывание в лагере. Они вздрагивали и позвякивали на каждой яме.

Но Хамза имел в виду вовсе не их, а третью повозку. Она была закрыта толстым тентом, который не пропускал дневного света. Из-под него то и дело доносились характерные вскрики. Они начали раздаваться сразу же после того, как путники выехали из Токата, и не смолкали полдня, даже теперь, когда они уже приближались к горам.

— Кто там? — Влад настороженно взглянул на повозку.

— А ты не узнаешь их по этим воплям? Уф! — Хамза закрыл пальцем ухо. — Это соколы. Еще совсем малыши. Их взяли из гнезда прошлым летом. Тот дурак, у которого я приобрел птиц, не содержал их должным образом. Возможно, они и не оправдают моих надежд, но это может случиться с каждым. — Он бросил взгляд на Влада. — Как думаешь, мы предоставим им шанс? Князь, ты поможешь мне?

Влад молчал так долго, что Хамза испугался, не помутился ли у него опять рассудок.

В конце концов Дракула спросил:

— Так мы едем тренировать соколов?

— Это было бы и в самом деле глупо. Нет. Я взял их для того, чтобы позабавиться, пока нам придется ждать. Потому что в том месте, куда мы направляемся, нас ждут другие птицы. Я на это надеюсь. Они и есть истинная причина нашего путешествия.

Говоря по чести, турок кривил душой. Истинной причиной происходящего все-таки служил юноша, который находился рядом с ним, а соколы были только поводом.

— А где это место, в которое мы направляемся?

— Там. — Хамза указал наверх.

Влад поднял голову. Дорога, извиваясь, уходила ввысь и терялась среди горных хребтов.

— Ак-Дагари. Это самая высокая точка в этой части Анатолии. Мы будем на месте завтра вечером.

— И там найдем твоих птиц?

— Если Аллах будет милостив, то именно так и случится. Там, наверху, живут люди. Это очень странное племя, говорящее на варварском языке. Они пришли с дальнего севера, их страна называется Нидерландией. Как я понимаю, это слово обозначает какую-то глухую дыру.

Он рассмеялся, но Влад не поддержал его, и Хамза продолжил:

— Эти чужеземцы обладают редким умением ставить ловушки на ястребов. Они оказались так далеко от своих родных мест по воле султана. Мурад, великий светоч мира, обратил внимание на их способности и вознаградил куда щедрее, чем любой христианский монарх. Им было обещано, что если они сумеют поймать за лето три птицы, то получат щедрое вознаграждение. — Хамза вздохнул. — Чужаки поднялись на гору только весной, когда растаял первый снег, так что, может, еще никого и не поймали. Но мы все равно найдем для себя развлечение, верно? — Он указал на повозку, в которой везли соколов.

Влад не ответил, лишь опустил глаза. Хамза смотрел на него и спрашивал сам себя, подозревает ли что-нибудь его бывший ученик, потом пожал плечами. Это не имело никакого значения. Вся наука, необходимая соколу, состоит в том, чтобы он умел летать и возвращаться на руку к хозяину. Конечно, перед тем как вернуться, этот охотник должен убить свою жертву.

Птиц на вершине Ак-Дагари, конечно, не оказалось. Гостей встретили только три неуклюжих бородатых пастуха, от которых пахло так же невыносимо, как и от их коз. Хамза не говорил на их языке, а они не знали турецкого, на жесты приезжего отвечали взмахами рук и грубыми выкриками.

— Трудно сказать с уверенностью. — Хамза покачал головой. — Но мне кажется, они говорят, будто обнаружили птиц, но пока еще ни одной не поймали.

— А как эти люди приманивают их?

Хамза обернулся. Он был рад услышать от Влада что угодно, хотя бы этот вопрос.

— Мы поедем с ними и посмотрим на это довольно нудное занятие. Три ястреба за лето, помнишь? По-моему, хитрость состоит в том, что они привязывают к шесту птичку, которая и служит приманкой. Бедняжку держат на длинной привязи, так что она летает и машет крыльями. Ястреб видит это, атакует. Они же наблюдают из засады, бросают шест и накидывают на хищную птицу сеть.

Он положил руку Владу на плечо, обнял его. Юноша напрягся, но потом осознал, что впервые за долгое время прикосновение другого человека не было ударом.

Слуги разгрузили повозки и быстро соорудили небольшой шатер, пол в котором полностью застелили ковром, по бокам развесили роскошные шелковые драпировки, на двух диванах разложили меха и шкуры. Другой шатер, побольше, они раскинули для себя.

Хамза провел Влада мимо двух уже разгруженных повозок к третьей, пока не тронутой, и начал осторожно развязывать ремни, которыми был закреплен навес. Несмотря на его аккуратность, крики, которые утихли, когда лошадей распрягли, послышались снова.