Запретный город, стр. 79
Мехи грубо рванул Серкету вверх, сорвал с нее парик и сжал ладонями ее щеки.
— Вдвоем с тобой, радость моя, мы будем непобедимы! Отныне нас ждет только успех! Так сколько мастеровых в этом проклятом селении?
— Три десятка. Очень уж строгие условия приема. И мастера блюдут закон Маат.
Серкета пересказала главное из того, что ей поведал ремесленник.
— Ничего занятного, — оценил услышанное Мехи. — Начатки обветшалой нравственности — кому теперь нужны эти дурацкие предрассудки? А кто руководит братством?
— Верховный руководитель — фараон. Он всячески печется о благоденствии селения.
— Знаю, знаю… Но живет-то Рамсес не там!
— Власть делят трое: писец некрополя и начальники правой и левой артелей. Они уподобляют братство барке с правым и левым бортом. Писец некрополя Кенхир представляет центральную власть и руководит селением. Его предшественника Рамосе любили, а этого нынешнего — не очень: нрав тяжелый и неуживчивый.
— А сколько ему лет?
— Шестьдесят два.
— Так Кенхиру на покой пора. Того и гляди, преставится или в отставку его отправят. А подкупить его нельзя?
— Наш стукач говорит, что, наверное, можно. Но Кенхир вряд ли знает все тайны Места Истины.
— Начальники артелей, вот они-то наверняка все знают.
— Да. Потому что их допустили в «Дом Золота».
Мехи неимоверно разволновался.
— А где это?
— Наш осведомитель не знает.
— Стукач наврал тебе!
— Не думаю, — возразила Серкета и отступила на шаг, опасаясь пощечин. — Солидный возраст еще не повод быть допущенным туда. Наш человек еще не нашел способа проложить себе дорогу в это загадочное место. Но стоит ли так расстраиваться?
— Что он тебе рассказал про начальников артелей?
— Начальник левой артели Каха — человек пожилой, суровый, большой знаток резьбы по камню. Из Места Истины он никогда не отлучается, и, похоже, до него нам не добраться. Начальник правой артели, Неби, недавно скончался, и его заменил Нефер Молчун, мастер молодой и неопытный.
— А чего ж его выбрали?
— Так решил писец Рамосе, а старейшины братства не посмели воспротивиться.
— Экая прихоть старца… А что наш стукач думает про Нефера?
— Хороший ваятель, талантливый мастеровой, предан Месту Истины всем сердцем, поскольку родился и вырос в селении, но новые обязанности ему в тягость. Он не умеет руководить, отдавать приказы, и, можно не сомневаться, его скоро понизят.
— Скорее всего, твой дружок просто завидует, что место досталось не ему, вот и пытается очернить везунчика… А список мастеровых заполучила?
— Держи.
Серкета гордо протянула мужу сверток папируса. Поистине, им в руки попали сведения, составляющие тайну царства.
Командующий пробежал глазами документ и задержался только на одном имени — все прочие были ему незнакомы.
— Панеб Жар…
— Наш осведомитель думает, что этот новичок не приживется в братстве и в конце концов его исключат за невоздержанность.
— Значит, и этот угодит в наши руки! Ничего не скажешь, ты постаралась на славу. Благодаря тебе, Серкета, мы продвигаемся семимильными шагами. А это лишь твое первое задание.
И супруга Мехи заворковала. Алчность и пробудившийся вкус к интригам развеяли наконец ее тоску.
74
Засушливое время года было на исходе, и близился паводок, жара стояла не такая сильная, как обычно, и небо хмурилось, а то и разражалось грозами вот уже вторую неделю. Ведунья перестала принимать больных, переложив свои обычные заботы на Ясну.
Новый начальник артели Нефер с позволения писца некрополя предоставил мастеровым многодневный отпуск по случаю своего вступления в должность, и все радостно праздновали его назначение. Однако время гуляний подходило к концу, и Молчун обдумывал планы ремонта и реставрации самых древних гробниц селения, И вот на самой заре в дверь его дома постучался Нахт Богатырь.
— У великих врат ожидает посланец визиря… Ему нужен кто-нибудь из начальства, и как можно скорее.
Кенхир еще не проснулся, начальник левой артели Каха хворал. Встревоженный Нефер поспешил к воротам. Там его ждал гонец.
— Ты старший мастер?
— Я руковожу правой артелью.
— Вот послание, которое ты сообщишь всем обитателям селения: сокол взлетел к небесам, и другой сокол воссел на его место. На престол Египта взошел новый фараон.
Вестовой вскочил на коня и унесся прочь.
— Что стряслось? — спросил Нахт Богатырь.
— Буди народ. Пусть соберутся на площади у храма и стар и млад. Больным пусть помогут подняться и дойти.
Нефер пошел за женой. Она уже встала и готовилась выйти из дома.
За считанные минуты вся община была в сборе. Кенхир припухшими от сна глазами оглядывал толпу и был готов наказать того, кто разбудил его почем зря.
Нефер сделал знак рукой, и стало тихо.
— После шестидесяти семи лет царствования, — объявил он срывающимся от нахлынувших чувств голосом, — Рамсес Великий покинул эту землю, дабы воссоединиться с солнцем, от которого он произошел.
Жители селения были ошеломлены.
Нет, Рамсес Великий не мог уйти. Он жил так долго, что смерть должна была забыть про него. И все же царь покинул землю, оставив свой народ, который без него ощущал себя брошенным и потерянным.
Кенхир отвел Нефера в сторону:
— Мумификация продлится семьдесят дней. Все это время ты со своими рисовальщиками будешь работать в обители вечности Рамсеса, чтобы завершить ее убранство согласно воле самодержца, переданной нам в запечатанном папирусе. Этот документ я доверю тебе, — и только ты один сможешь его прочесть.
— А почему товарища моего Кахи не будет вместе со мною?
— Ему здоровье не позволяет, и потому тебе, Нефер, придется взять на себя и его обязанности. Ты — старший мастер братства, Нефер; ты познал тайны «Дома Золота», и ты способен преобразить гробницу в обитель воскрешения.
Да мог ли Молчун подумать даже, что на плечи его возложат столь высокие обязанности? Такое тяжкое, такое ужасающее бремя, что сводит живот и сжимает горло. Именно ему, и никому иному, доверено положить последний камень в здание, назначение которого — обеспечить бессмертие Рамсеса Великого.
Вся верхушка фиванской знати собралась в поместье у Мехи на торжественный ужин, но сам хозяин не спешил выйти к гостям, дожидаясь в своих покоях последних известий из столицы страны, Пи-Рамсеса.
И вот наконец командующий появился в зале для приемов.
— Наш новый фараон — Мернептах, что означает «Возлюбленный Птахом», — объявил он. — Мернептах возведен на престол живых и помазан на царствование над Обеими Землями. Он будет исполнять обязанности верховного жреца во время погребения Рамсеса.
— Да живет наш новый фараон долго! — воскликнул Абри, который спешил обозначить свое присутствие на пиру.
«Этому Мернептаху шестьдесят лет, — подумал командующий, — вряд ли он процарствует долго».
Мехи постарался собрать как можно больше сведений о преемнике Рамсеса: говорили, что он властен, требователен, неприступен, привержен традициям, по природе нелюдим, ходатайства придворных пропускает мимо ушей. Словом, полная противоположность такому самодержцу, который бы устроил главного казначея Фив.
Однако таким он был, живя в тени Рамсеса. Власть его изменит, появятся пороки и слабые места. Огорчительнее всего его преданность Птаху, богу ремесленников и Места Истины… Но будет ли Мернептах придерживаться тех же взглядов на роль селения, что и Рамсес?
Коли так, придется попотеть. Но никогда прежде Мехи не чувствовал себя таким могущественным: разве нет у него крепких союзников да еще и лазутчика в стане врага? К тому же Мернептах далеко и не так любим народом, как Рамсес. Составить заговор против нового царя… Почему бы нет?
На нового владыку сейчас наверняка навалятся большие и малые заботы, надо будет укреплять свою власть, и потому он будет вынужден не покидать Пи-Рамсес, а столица эта — в Дельте, вдали от Места Истины.