Выбор, стр. 6
Он хотел сказать, что Моби не виноват, но Габи так разошлась, что Тревис решил: пусть сначала закончит, протесты потом. К этому времени ее речь текла рекой, фрагменты личной жизни то и дело внезапно проскакивали в рассказе — маленькие обрывки, как будто ни с чем не связанные, вперемежку со взрывами гнева в его адрес. Тревису казалось, что Габи не замолкала минут двадцать, но он знал, что это не так. И все-таки выслушивать от посторонней женщины обвинения в том, что ты плохой сосед, не так уж приятно — и еще Тревис не мог согласиться с тем, что она говорила о Моби. Моби, по его мнению, был лучшей собакой на свете.
Габи все-таки делала паузы, и тогда Тревис безуспешно пытался возразить. Но толку было немного, потому что она сразу его перебивала. Он слушал и — по крайней мере в те моменты, когда соседка не обвиняла его — ощущал в ее речи нечто вроде отчаяния, даже замешательства. Собака, сознавала это Габи или нет, была лишь частью проблемы. Тревис испытал прилив сострадания и поймал себя на том, что кивает — просто чтобы показать, что внимательно слушает. То и дело Габи обращалась к нему с вопросом — но сама же и отвечала прежде, чем он успевал открыть рот. «Разве соседи не должны обдумывать свои поступки?» Он собирался сказать: «Да, разумеется», — но она его опережала: «Конечно, должны!» И Тревис снова кивал.
Закончив наконец свою тираду, Габи потупилась. Хотя ее губы по-прежнему оставались сжатыми в нитку, Тревису показалось, что девушка готова заплакать. Он задумался, не предложить ли ей платок. Платки лежали в доме слишком далеко, но он вспомнил, что возле гриля должны быть салфетки. Тревис быстро встал, нашел несколько штук и принес. Поколебавшись, она взяла салфетку и промокнула уголки глаз. Теперь, когда Габи успокоилась, Тревис заметил, что, она милее, чем ему показалось на первый взгляд. Она прерывисто вздохнула.
— Вопрос в том, что вы собираетесь делать.
Тревис помедлил, пытаясь понять, на что она намекает.
— Делать — по поводу чего?
— По поводу щенков!
Он услышал, как в ее голосе вновь нарастает гнев, и вскинул руки, надеясь успокоить гостью.
— Давайте начнем сначала. Вы уверены, что Молли беременна?
— Конечно! Вы что, совсем меня не слушали?
— Ее осмотрел ветеринар?
— Я фельдшер. Два с половиной года училась в медицинском колледже и прошла стажировку. Я сумею распознать беременность.
— Не сомневаюсь — если дело касается людей. Но у собак все по-другому.
— Откуда вам знать?
— Я хорошо разбираюсь в собаках. Я…
Ну да, разумеется, подумала Габи, жестом заставляя его замолчать.
— Она двигается медленнее, странно себя ведет, у нее набухли соски. Что еще это может быть?
Честное слово, каждый мужчина, у которого в детстве щенок, считает себя специалистом по собакам.
— А вдруг у Молли инфекция? Вдруг соски отекли из-за этого? Странное поведение может объясняться тем, что собака испытывает боль, если заболевание достаточно серьезное.
Габи открыла рот и тут же осознала, что даже не подумала об этом. Соски действительно могли набухнуть от инфекции — например, от мастита, — и на мгновение она ощутила прилив облегчения. Но когда Габи хорошенько подумала, иллюзии развеялись. Речь шла не об одном-двух сосках. Все набухли. Она скрутила салфетку и мысленно приказала Тревису слушать молча.
— Молли беременна, и у нее будут щенки. И вы поможете мне их пристроить, поскольку я не собираюсь топить бедняжек!
— Я уверен, что Моби не виноват.
— Я знала, что вы это скажете.
— Но…
Она в ярости тряхнула головой. Как это типично. Беременность — всегда проблема женщины. Габи встала.
— Вам придется нести некоторую ответственность. И я надеюсь, вы прекрасно понимаете, что пристроить щенков будет непросто.
— Но…
— Господи, что это было? — поинтересовалась Стефани. Габи исчезла по ту сторону изгороди; через несколько секунд Тревис увидел, как она закрывает за собой входную дверь. Он по-прежнему сидел за столом, чувствуя себя слегка ошеломленным, когда заметил сестру.
— И долго ты здесь была?
— Достаточно долго, — ответила она, направилась к холодильнику и взяла себе пива. — Сначала я думала, что она тебе врежет. Потом мне показалось, что она сейчас заплачет. А потом она как будто снова собралась тебе врезать.
— В общем, ты права, — признал Тревис и потер лоб, все еще обдумывая случившееся.
— Как всегда, твои подружки от тебя без ума.
— Это не подружка. Это моя соседка.
— Еще лучше. — Стефани села. — И давно встречаетесь?
— Мы не встречаемся. Сегодня вообще увиделись впервые.
— Впечатляет, — заметила сестра. — Я и не подозревала, что у тебя такой талант.
— Какой?
— Внушать людям ненависть с первого взгляда. Это редкий дар. Обычно требуется какое-то время, чтобы человек узнал тебя получше.
— Очень смешно.
— А ты, Моби… — обернулась она к псу и погрозила пальцем, — мог бы быть и повнимательнее.
Моби завилял хвостом, встал, подошел к Стефани И ткнулся носом ей в колени. Она оттолкнула его, лишь вынудив пса повторить свою попытку.
— Полегче, ты, старый прохвост.
— Моби не виноват.
— Я в курсе. Впрочем, не то чтобы твоей соседке было приятно это слышать.
— Она просто расстроена.
— Ясное дело. Я далеко не сразу поняла, о чем вообще речь. Но должна сказать, было увлекательно.
— Эй, полюбезнее.
— Я и так любезна. — Стефани откинулась на спинку кресла и оценивающе взглянула на брата. — А она хорошенькая, правда?
— Не заметил.
— Ну да, разумеется… Я видела, как ты строил ей глазки.
— Эй, эй. Что-то ты сегодня разошлась.
— А как же иначе? У меня был убийственно трудный экзамен.
— Ты не ответила на какой-то вопрос?
— Ответила на все. Но над некоторыми пришлось поломать голову.
— Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре.
— Охотно верю. На следующей неделе у меня еще три экзамена.
— Бедняжка. Жизнь вечного студента куда тяжелее, чем жизнь человека, который сам зарабатывает себе на пропитание.
— Кто бы говорил! Ты учился дольше, чем я. Интересно, что скажут родители, когда узнают, что я хочу потратить еще пару лет на то, чтобы получить докторскую степень?
На кухне у Габи зажегся свет. Тревис отвлекся и ответил не сразу.
— Думаю, они не будут против. Ты же знаешь их.
— Да. Но в последнее время мне кажется, что они мечтают наконец увидеть свою дочь в кругу детей.
— Добро пожаловать в клуб, это ощущение не покидает меня уже много лет.
— В моем случае все иначе. Я женщина. Нам отпущено не так уж много времени.
Свет в соседнем доме погас; через несколько мгновений он зажегся в спальне. Тревис невольно задумался, чем сейчас занята Габи.
— Не забывай, мама вышла замуж в двадцать один год, — продолжала Стефани. — В двадцать три у нее уже родился ты. — Она подождала ответа, но брат молчал. — Хотя, если подумать, во что ты превратился… Веский аргумент, по-моему.
До Тревиса наконец дошло, и он нахмурился:
— Это оскорбление?
— Я честно попыталась, — ухмыльнулась Стефани. — Просто хотела проверить, слушаешь ты меня или думаешь о своей новой подружке.
— Она мне не подружка, — возразил он. Тревис понимал, что это звучит беспомощно, но ничего не мог поделать.
— Пока — нет, — согласилась Стефани. — Но у меня забавное предчувствие, что этого не долго ждать.
2
Габи не смогла бы определить, как она себя чувствует после ухода от Тревиса. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней и попыталась обрести равновесие.
Может, не следовало туда ходить, подумала она. Толку все равно никакого. Он не только не извинился, но еще и принялся отрицать, что его пес виноват. Наконец, отлепившись от двери, Габи невольно улыбнулась. По крайней мере она это сделала. Постояла за себя и объяснила, каков ее взгляд на ситуацию. Потребовалось немало смелости, подумала Габи. Обычно ей с трудом удавалось выразить собственное мнение. Например, Кевину — по поводу того, что его планы на их совместное будущее не простираются дальше предстоящих выходных. Или доктору Мелтону — о том, что ей неприятно, когда он до нее дотрагивается. Или даже маме, у которой всегда особый взгляд на то, каким образом Габи должна улаживать свои дела.