Глухая стена, стр. 40

— А какие они, большинство мужчин?

Сив Эрикссон улыбнулась:

— Это личный вопрос? Или он касается Тиннеса?

— Я личных вопросов не задаю.

Она видит меня насквозь, подумал Валландер. Но ничего не поделаешь.

— Мужчины ребячливы и тщеславны. Хотя упорно утверждают обратное.

— Звучит слишком уж общо.

— Я думаю именно так, как сказала.

— И Тиннес Фальк был таким?

— Да. Но не только. Он умел быть щедрым. Платил мне больше, чем следовало. Но его настроения были совершенно непредсказуемы.

— Он был женат и имел детей.

— О семье мы никогда не говорили. Год прошел, пока я узнала, что он женат и имеет двоих детей.

— Кроме работы, он чем-нибудь интересовался?

— Я не замечала.

— Совсем ничего не замечали?

— Совсем.

— Но друзья-то у него были?

— Наверно. Он общался с ними через компьютер. За четыре года знакомства ему даже открыток ни разу не приходило.

— Откуда вы знаете? Вы же у него не бывали!

Сив Эрикссон зааплодировала:

— Хороший вопрос. Его корреспонденция должна была идти на мой адрес. Только вот ничего так и не пришло.

— Вообще ничего?

— Понимайте мой ответ буквально. За все эти годы не было ни единого письма, ни единого счета. Ничего.

Валландер наморщил лоб:

— Загадочная картинка. Корреспонденция переведена на ваш адрес. Но за все годы ничего не поступило?

— Ну, изредка на имя Тиннеса приходила реклама. Однако это и всё.

— Наверно, он имел еще один почтовый адрес?

— Вероятно. Но мне этот адрес неизвестен.

Валландер думал о двух квартирах Фалька. На Руннерстрёмсторг не найдено ничего. Но ведь и на Апельбергсгатан он никакой корреспонденции не видел.

— Это надо провентилировать, — сказал комиссар. — Тиннес Фальк, похоже, чертовски любил секретничать.

— Может, некоторые не любят получать корреспонденцию. А некоторые, наоборот, любят.

Валландер неожиданно исчерпал свои вопросы. Тиннес Фальк оставался сплошной загадкой. Слишком я тороплюсь, подумал он. Надо бы сперва глянуть, что у него в компьютере. Если он вел какую-то особую жизнь, то мы обнаружим ее, скорее всего именно там.

Сив Эрикссон подлила себе вина, спросила, не передумал ли он, может, и ему налить. Он отрицательно покачал головой.

— Вы сказали, что близко знали друг друга. Но насколько я понял, Тиннес Фальк вообще-то всех держал на расстоянии. Он действительно никогда не рассказывал о жене и детях?

— Никогда.

— А что именно он говорил, если упоминал о них?

— Так, ронял внезапные, неожиданные реплики. Сидим, например, работаем, а он вдруг говорит, что у дочери день рождения. Но расспрашивать было бессмысленно. Мигом обрежет.

— Вы бывали у него на квартире?

— Нет.

Ответила она быстро и решительно. Чуть слишком быстро и чуть слишком решительно, подумал Валландер. Может, все-таки между Тиннесом Фальком и его помощницей кое-что было?

На часах уже девять. Огонь в камине потихоньку догорает.

— Полагаю, в последние дни никакой корреспонденции для него тоже не приходило?

— Нет.

— Как по-вашему, что с ним произошло?

— Не знаю. Я думала, Тиннес доживет до глубокой старости. Во всяком случае, он на это рассчитывал. Наверно, произошел несчастный случай.

— А он не мог страдать каким-то заболеванием, о котором вы не знаете?

— Мог, конечно, только мне как-то не верится.

Валландер прикидывал, не рассказать ли ей, что труп Тиннеса Фалька исчез. Но решил пока умолчать и заговорил о другом:

— В его офисе мы нашли чертеж трансформаторной подстанции. Вам он знаком?

— Я вообще плохо представляю себе, что это такое.

— Одно из сооружений компании «Сюдкрафт», неподалеку от Истада.

— У него был целый ряд заказов от «Сюдкрафта», это мне известно. Но я не имела к ним отношения, — сказала Сив Эрикссон после некоторого раздумья.

Тут комиссару пришла в голову одна мысль.

— Я попрошу вас составить список проектов, над которыми вы работали сообща, — сказал он. — А также список тех проектов, над которыми он работал один.

— За какой период?

— Для начала за последний год.

— Возможно, у Тиннеса были заказы, о которых я не знала.

— Я побеседую с его ревизором. Он наверняка вел учет всех заказчиков. Но вы списочек все-таки подготовьте.

— Прямо сейчас?

— Можно завтра.

Сив Эрикссон встала, помешала угли. Мысленно Валландер пытался быстренько сформулировать объявление, которое побудило бы ее ответить. Она снова села в кресло.

— Не хотите перекусить?

— Нет, спасибо. Я сейчас уйду.

— Не похоже, чтобы мои ответы вам помогли.

— Теперь я знаю о Тиннесе Фальке больше, чем до прихода к вам. Работа полицейского требует терпения.

Что ж, подумал он, и правда пора идти. Вопросов пока нет. Он встал:

— Я еще свяжусь с вами. Но буду очень признателен, если завтра вы предоставите мне список, о котором мы говорили. Перешлите по факсу.

— А по мейлу можно?

— Конечно. Только я, увы, не знаю ни номера факса управления, ни электронного адреса.

— Ну, это я выясню.

Она проводила его в переднюю. Валландер надел куртку.

— О норках Тиннес Фальк с вами никогда не говорил? — спросил он.

— Господи, да с какой бы стати?

— Просто любопытно.

Сив Эрикссон отперла дверь. А Валландеру до боли хотелось остаться.

— Доклад у вас получился хороший, — сказала она. — Только вы очень нервничали.

— Бывает. Когда ты один, а вокруг столько женщин.

Они попрощались. Комиссар спустился вниз и уже собирался открыть входную дверь, когда зазвонил мобильник.

— Ты где? — спросил Нюберг.

— Неподалеку. А что?

— Думаю, тебе лучше всего вернуться сюда.

Нюберг отключился. Сердце у Валландера учащенно забилось. Нюберг звонил лишь в экстренных ситуациях.

Значит, что-то случилось.

Не прошло и пяти минут, а Валландер уже был на Руннерстрёмсторг. Поднявшись в мансарду, он сразу увидел Нюберга: тот стоял на лестничной площадке, курил. Да, криминалист в самом деле жутко устал, потому что курил, только доработавшись до полного изнеможения. Последний раз Валландер видел его с сигаретой несколько лет назад, во время сложного расследования, которое закончилось поимкой Стефана Фредмана. Нюберг тогда стоял на причале у озера, откуда только что вытащили труп. И вдруг рухнул ничком. Комиссар подумал, что с ним случился инфаркт и он умер. Но через секунду-другую Нюберг открыл глаза. Потом попросил сигарету и молча курил. А затем, не говоря ни слова, продолжил осмотр места преступления.

Нюберг затоптал сигарету и кивком позвал Валландера за собой.

— Я начал осматривать стены, — сказал он. — Что-то у меня не сходилось. Со старыми домами так бывает. Когда производят перепланировку, нарушающую первоначальный замысел архитектора. На всякий случай я решил все обмерить. И вот что обнаружил.

Нюберг провел Валландера в один из коридоров, к нише, где раньше, вероятно, был дымоход.

— Я простучал стену. Судя по звуку, за ней пустота. А потом нашел вот это.

Нюберг показал на плинтус. Валландер присел на корточки. Действительно, еле заметный стык. И в стене щелка, заклеенная скотчем и слегка закрашенная.

— Ты посмотрел, что там? — спросил комиссар.

— Нет, ждал тебя.

— Действуй.

Криминалист осторожно удалил скотч — перед ними была небольшая дверца, примерно полтора метра в высоту. Затем он шагнул в сторону. Валландер толкнул дверцу, которая бесшумно открылась. Нюберг посветил фонариком внутрь.

Помещение оказалось просторнее, чем думал комиссар. Интересно, знает ли о нем Сеттерквист? Он взял у Нюберга фонарик, посветил по стенам. Ага, вот и выключатель.

Приблизительно восьмиметровая комната. Без окон. Но с вентиляционной отдушиной. Никакой мебели, кроме стола, напоминающего алтарь. На столе два подсвечника. За ними на стене портрет Тиннеса Фалька. Валландеру показалось, что фотография и сделана в этой комнате. Он попросил Нюберга подержать фонарь, а сам присмотрелся к снимку. Тиннес Фальк глядел прямо в объектив, с серьезным видом.