Невеста Коупленда, стр. 88

Едва закончив совместное купанье, они оказались на кровати Ноэль, их тела оставляли влажные пятна на голубом покрывале, пока они ублажали друг друга способом старым как мир.

Было около полудня, когда Куин приподнялся на локте и внимательно посмотрел на нее сверху вниз.

– Уверен, что верфь не развалится без тебя? – поддразнила она.

Но он не улыбнулся. С вопросом в глазах, она потянулась к его щеке. Он бережно остановил ее руку.

– И как это будет, Высочество?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что с этого момента ты либо будешь каждую ночь проводить в моей постели, как подобает жене, либо будешь держаться подальше от меня. Теперь тебе придется выбрать.

–Я поразмыслю об этом на досуге, – отрезала она, хотя уже знала, что предпочтет.

– Подумай. До вечера.

Раздражаясь из-за его высокомерия, она наблюдала, как муж встал с кровати и пошел к двери между их комнатами.

– Куин. – Он обернулся. – Если я решу разделить с тобой постель, не рассчитывай, что еще что-нибудь изменится между нами! – Это был голос гордыни, и Ноэль пожалела о вырвавшихся словах прежде, чем договорила.

– Меня это вполне устраивает, Высочество. Мы оба знаем, как относимся друг к другу. Что бы ни происходило между нами по ночам, никакое наслаждение, вероятно, не изменит наших чувств.

Его слова оказались пророческими. Ночью они были, как два тела с единым разумом, сливающиеся в обоюдном стремлении безудержном и необоримом. Но днем военные действия между ними обострялись. Воспоминания о прошлых обидах были слишком свежи.

Хотя ни один из супругов не признал бы этого, каждый боялся необыкновенного взаимного влечения, связующего их. Они все чаще старались побольнее уязвить друг друга, а иногда даже обменивались едкими насмешками в присутствии слуг. Лето заканчивалось, их любовные ласки становились все более страстными и неистовыми. Как если бы обоюдная потребность обернулась неизлечимой болезнью, которая, не тронув тела, терзала рассудок и душу.

Глава 35

В сентябре работа на верфи вернулась в нормальный режим, и Ноэль стала проводить там больше времени, хотя при этом никогда не разыскивала мужа, а он со своей стороны игнорировал ее присутствие. Однажды, когда днем заметно потеплело, она зашла в кабинет Куина, чтобы избавиться от жакета, надетого поверх костюма для верховой езды. Бросив одежку на стул, она заметила новую деревянную модель корпуса корабля в разрезе, стоящую на столе. Ноэль подняла макет и, пробежав пальцами по гладким линиям корпуса, почувствовала искру возбуждения. Форма была более обтекаемой, чем у прежде виденных ею судов: узкая, далеко выступающая носовая часть, пропорции, сильно отличающиеся от общепринятых. Она знала, что подобный прототип – первый шаг в создании корабля. Если Куин изготовил образец, значит, он готов начать строительство.

– Какого черта ты здесь делаешь! Положи это на место!

Она подскочила, конструкция выскользнула из руки и упала на пол. Соединительные скобы отскочили, и деревянные детальки разлетелись. Было не трудно снова собрать модель, но Куин в гневе сжал кулаки, а его глаза приняли цвет оружейного металла. Он ненавидел стеснение в животе всякий раз, когда он ненароком оказывался рядом с женой. Почему, черт возьми, она не сидит дома, где ей и место, не вмешиваясь в его работу, не вмешиваясь в его жизнь, не вмешиваясь ни во что, кроме постели!

– Проклятье! Посмотри, что ты наделала! Ты не в праве здесь находиться.

– У меня полное право быть здесь, не забывай об этом, – взорвалась она, настолько обидевшись на его чванство, что уже не обращала внимания на свои слова, хотя сознавала, как сильно он зол. – Возможно, моя доля в компании не так велика, как твоя, но она у меня все же есть, и я хочу знать, почему ты не известил, что собираешься построить такой корабль!

На мгновенье он потерял дар речи перед ее безрассудной смелой атакой. А потом задохнулся от злости.

– Ты всерьез требуешь, чтобы я отчитывался перед тобой!

Ноэль поняла, что загнала себя в угол и искала приемлемый выход.

– Я… я не говорила, что ты должен отчитываться передо мной, но полагаю, тебе следует держать меня в курсе, особенно по столь важному поводу, как новое судно.

– Ну что ж, самонадеянная маленькая сучка! Я введу тебя в курс дела!

Он толкнул ее назад в кресло, а потом, нависая над ней, поставил ногу на сиденье, не обращая внимания на грязный след, запятнавший ее юбку.

– В ближайшие три года я намерен создать самый быстроходный парусник, который когда-либо бороздил Китайские моря [39], и никто меня не остановит. Хочешь узнать еще что-нибудь?

– Когда начнешь строительство?

Ее нежелание отступать вызвало у Куина вспышку неохотного восхищения.

– Заложим стапеля в этом месяце.

Он убрал ногу с кресла и мотнул головой в сторону двери.

– Теперь, если это все, отправляйся домой на свое место.

Ноэль раздраженно вскочила.

– Домой в постель, ты это имеешь в виду?

– Ты так сказала, не я. Но с другой стороны, тебе виднее.

– Ублюдок! – она размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но в этот раз он упредил удар, схватив ее запястье, и заведя руку за спину.

– Ей богу, если снова треснешь меня, выбью из тебя всю душу! Я так и сделаю, Ноэль. Не провоцируй меня!

Когда он отпустил ее, она протопала из комнаты и намеренно целый час наблюдала за мужчинами, обшивающими медными листами корпус шлюпа, прежде чем позволила себе уйти.

В эту ночь их любовные ласки были яростней, чем когда-либо прежде. Куин приводил ее к одной сокрушительной кульминации за другой, но, когда все было закончено и они разъединились по разным сторонам кровати, Ноэль почувствовала опустошение и неудовлетворенность. Она слишком устала от борьбы с мужем! Неужели так будет всегда? Бешенство, скрытое под наслаждением; соития, исполненные гневом, потому что обоим ненавистна слабость, удерживающая их вместе. Слеза беззвучно скатилась из уголка глаза на подушку.

– Хочешь послушать про корабль, Высочество? – голос Куина был таким тихим, что на секунду Ноэль подумала, что ей почудилось.

– Если хочешь рассказать мне, – откликнулась она шепотом.

– Я назову его «американский клипер».

– Клипер. Удачное слово. Мне нравится.

– Он будет большим – семьсот пятьдесят тонн – при полной оснастке. Ни позолоты, ни резных украшений, ничего, нарушающего линию длинного узкого корпуса.

Он говорил в ночи о своих планах, своих надеждах и даже о своем беспокойстве, что Вольфу Брандту, комплектующему экипаж, может не удаться набрать команду, когда судно наконец будет готово выйти в море.

– Моряки, – объяснил он, – очень суеверны, а корабль так сильно отличающийся от всего, с чем они имели дело, может пробудить их примитивные страхи.

– Мистер Брандт понимает это? – спросила она.

– Да. Но когда ты встретишь его, ты поймешь, что этот мужчина готов рискнуть. Он знает, что если справится, это принесет ему состояние.

– Куин?

– Ммм?

– Если тебе не по душе мои поездки на верфь, я больше не появлюсь там.

Невероятно, но он протиснул руку под нее и нежно притянул к своему плечу.

– Рабочим нравится, что ты там. Они думают, ты приносишь удачу.

– А что думаешь ты?

Возможно, это его подбородок потерся о ее макушку, но Ноэль вдруг захотелось верить, что это его губы.

– Спи, Высочество.

Его голос был так нежен, что сердце сжалось, и в это мгновенье Ноэль поняла, что любит его. Внезапное открытие ошеломило ее. Она зажмурилась и заставила себя лежать неподвижно в кольце его сильных рук, пытаясь убедить себя, что это всего лишь иллюзия. Но правда была ясно написана в ее сердце, и она не могла отрицать очевидного. Она любит мужа, любит уже давно.

Когда это случилось? В давнюю грозовую ночь в Йоркшире, когда он вытащил ее из озера Рэйвенсдэйл и потом занялся с ней любовью, или когда они приехали в Телевею? Во время бурных страстных ласк или в тихие минуты откровенности, когда Куин рассказывал о своем индейском происхождении и описывал свои корабли?