Рептилия, стр. 51

На какое-то время связь прервалась, но вскоре я снова услышал ее голос:

— Почему ты так долго ничего не давал о себе знать? Я чуть с ума не сошла от волнения!

— Извини, — ответил я, — но раньше было невозможно. Здесь столько всего произошло! Последние несколько дней были такими, что ты себе и представить не можешь. У меня все более-менее. Я скучаю по тебе, — добавил я, чтобы не слишком волновать ее. Но было слишком поздно.

— Что значит более-менее? — Голос Сары приобрел настойчивые нотки. — Ты можешь говорить?

Я огляделся по сторонам:

— Да, сейчас как раз никого нет рядом.

— Тогда выкладывай.

Слова лились из меня непрекращающимся потоком. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы рассказать все до мельчайших подробностей. Когда я дошел до смерти Сикспенса, мой голос начал дрожать. Я произнес еще несколько слов и замолчал.

— И… — она почти умоляла.

— Сикспенс мертв. Он умер прямо на моих глазах.

— О, Боже! — Я слышал, как тяжело она дышала. — Что же случилось?

Я рассказал ей про погружение, последующую битву и самолет. Единственное, что я опустил, так это кровавые подробности. Она и так достаточно услышала, чтобы иметь представление о случившемся. На какое-то время Сара замолчала. Видимо, она размышляла о том, что я сообщил. Когда Сара вновь обрела способность говорить, то странным образом начала интересоваться нашим погружением, а не последовавшей за ним трагедией.

— Значит, мы были правы насчет удара метеорита? — прошептала она. — Значит, есть какая-то связь между мокеле и этим событием? Как ты сказал — уровень излучения на дне больше, чем на поверхности?

— Немного.

— А как быть с теми голосами, которые послышались тебе на дне?

— Забудь про них. Скорее всего, это от сильного давления. Там внизу была кромешная тьма, и я боялся умереть.

— Возможно. А возможно, и нет. Что-то подсказывает мне: здесь есть взаимосвязь. Думаю, за всем этим прячется страшная тайна. И боюсь, что тебе еще раз придется спуститься на дно, чтобы разгадать эту загадку Для меня, конечно, было бы лучше, если бы вы позвали на помощь и ушли оттуда как можно скорее.

— Из твоих уст все звучит так просто и ясно! А я, правда, не знаю, что и делать, — сказал я. — Мне тебя так не хватает. Я бы хотел, чтобы ты оказалась рядом.

В этот момент Элиши вышла из палатки.

— Идите скорее, профессор! — крикнула она мне со странным выражением лица. — Ваша программа закончила свою работу. Я, конечно, в этом приборе совсем не разбираюсь, но то, что там написано, выглядит более чем странно. Вы должны сами взглянуть на это.

— Сара, мне пора. До скорого. Как только будет возможность, я снова позвоню тебе.

— Будь осторожней.

Я услышал, как она чмокнула в трубку:

— Я люблю тебя.

«Я тебя тоже…» — хотел сказать я, но в этот момент связь прервалась.

Глава 27

Монитор поприветствовал меня удручающим сообщением:

Следом шел целый список ошибок, из которых следовало, что данный прибор просто-напросто не принял образец ДНК.

— Черт возьми, — пробормотал я и попробовал сделать кое-что вручную, что, однако, тоже не принесло никакого результата.

— Может, аппарат неисправен? — предположила Элиши, смотрящая на экран из-за моего плеча.

Я покачал головой.

— Да нет, система сработала, как и нужно. Не имею понятия, что бы это значило.

Я достал пробирку из контейнера, и протянул ее биологу.

— Вот, подержите-ка.

Затем я достал из кармана перочинный ножик и порезал свой большой палец. Из раны тут же показалась капля крови, которую Элиши ловко подхватила пробиркой. Я поместил ее в прибор и снова запустил программу, а чтобы остановить кровь, засунул палец в рот. Не прошло и двух минут, как на мониторе отобразились первые результаты.

— Кажется, прибор в полном порядке, — засмеялась Элиши. — А что, он может даже набросать мне ваш психологический портрет? Пристрастия, антипатии, сексуальную принадлежность? Ну, что-нибудь в этом роде. — Она подмигнула мне.

— Как здорово, что вы снова обрели свое чувство юмора, — огрызнулся я и одним нажатием клавиши вернул программу в исходное положение. — Кстати, из этого получилась бы неплохая игра под названием «Познай себя сам!» Спорим, это стало бы бестселлером на рынке развлечений. Только, к сожалению, на это у нас сейчас совсем нет времени. Нам бы найти ответ на вопрос, почему прибор не принял во внимание образец ДНК мокеле?

— А, может, и нет у него никакой ДНК?

— Ну, это уж точно из области фантастики. Любое живое существо на этой планете обладает своей неповторимой молекулой ДНК. И быть не может никаких…

«Исключений», хотел добавить я, но вдруг вспомнил про разговор с Сарой.

— Будь оно неладно, — прошептал я и быстро поменял местами две стеклянные колбочки.

— Что там у вас? — спросила Элиши, подойдя ко мне почти впритык, так, что я даже чувствовал ее дыхание на затылке.

— Думаю, нам придется начать это исследование заново, но на этот раз начнем с химической структуры.

Я ввел несколько команд, результатом которых должно было стать отображение структуры ДНК. Сделав это, я отклонился назад.

— Итак, — сказал я, — посмотрим, права ли Сара с ее предположениями.

Элиши наморщила лоб.

— Дэвид, объясните же мне, наконец. Я совсем не понимаю, куда вы клоните.

До того, как прибор завершит свою работу, у нас оставалось еще несколько минут, поэтому я спокойно мог рассказать ей о своих подозрениях.

— Видите ли, — начал я, — все живое на нашей планете базируется на четырех веществах — аденин, тимин, гуанин и цитозин — которые соединяются в группы по три элемента — триплеты. При четырех основах и трех возможностях их сочетания получается шестьдесят четыре комбинации. Если представить себе, что вещество — это буква, а триплет — слово, то вся эволюция записана вот на этой цепочке ДНК. Так же, как все знания мира записаны при помощи тридцати трех букв алфавита.

— Это мне хорошо известно. — Элиши снова подмигнула мне. — Если вы забыли, то я напомню, что являюсь биологом.

Я невольно улыбнулся.

— Я просто хотел рассказать историю с самого начала. Идея о том, что ключ к разгадке нашей задачи лежит в генетическом коде, впервые пришла мне в голову, когда моя подруга Сара сказала, что Лак-Теле — кратер, образованный от столкновения метеорита с Землей.

— Так, значит, она все-таки ваша подруга?

— Этого я никогда не отрицал, — возразил я, изо всех сил стараясь не сбиться с мысли. — Большинство метеоритов, которые находили на Земле, характеризуются высоким уровнем радиоактивности. Поэтому для меня было так важно взять с собой счетчик Гейгера. Во время погружения мне удалось установить, что на дне озера уровень радиации выше предельно допустимого для человека. Вам, как биологу, надеюсь, не нужно рассказывать о том, как влияет излучение на высокоразвитые организмы.

— Оно ведет к мутации.

— Именно. К резкому изменению наследственности. И чем выше существо находится на лестнице развития, тем сильнее будут изменения. Высокоразвитое существо, как, например, динозавр, в результате подобного излучения или исчез бы с лица земли, или…

— Или выжил и приспособился бы, — закончила за меня фразу Элиши, — что, на мой взгляд, кажется маловероятным. В большинстве случаев радиоактивное излучение ведет к непоправимому ущербу наследственности. Как если бы кто-то взял всю имеющуюся информацию, хорошенько перемешал, а потом снова соединил в произвольном порядке. В девяноста девяти процентах случаев это приведет к неотвратимой катастрофе.

— Но не в том случае, если мы имеем дело с достаточным количеством восстанавливающего гена, который в состоянии сделать все поврежденные части вновь дееспособными.