Леопард, стр. 26

— Существуют. Введены в восемьдесят четвертом. Оруэлловский кошмар стал явью. Но самое замечательное — мой пароль все еще действителен. Я проверял.

— Так зачем тебе я? Ты ведь можешь сделать это и сам.

— Систему может использовать только Служба безопасности и, как я уже сказал, лишь в кризисной ситуации. Дело в том, что в ней, как и в Гугле, можно проследить, кто ищет информацию. И если окажется, что я или кто-то другой в Управлении полиции использует поисковик, нам грозит судебное преследование. Но если будут искать того, кто отправил запрос, и обнаружат, что след ведет к общему компьютеру в психиатрической клинике…

Катрина Братт засмеялась. Это был иной смех — злой смех ведьмы.

— Начинаю понимать. Я нужна здесь не как гениальная сыщица Катрина Братт, но… — она взмахнула рукой, — как пациентка Катрина Братт. Ведь ее все равно нельзя привлечь к суду, поскольку она невменяемая.

— Верно, — улыбнулся Харри. — И потом, ты одна из тех немногих, про которых я точно знаю, что они не будут болтать. И вот что еще: если ты и не гениальна, то, во всяком случае, сообразительность у тебя выше средней.

— Иди ты в задницу!

— Никто не узнает, чем мы занимаемся. Но я тебе гарантирую, что мы с тобой тут — The Blues Brothers. [42]

— On a mission from God! [43]

— Я пароль на обороте симки написал.

— А почему ты уверен, что я смогу разобраться с этими искалками?

— Они устроены как Гугл. Даже я в них разобрался, когда сидел в Службе безопасности. — Он криво улыбнулся. — Ведь их разрабатывали для полицейских.

Она глубоко вздохнула.

— Спасибо, — поблагодарил Харри.

— Я ничего не обещала!

— Как думаешь, когда у тебя что-то для меня будет?

— Пошел ты знаешь куда! — Она стукнула кулаком по столу.

Харри увидел, что санитар внимательно посмотрел на них. Харри выдержал дикий взгляд Катрины. Подождал.

— Я не знаю, — прошептала она. — Скажем так: вряд ли я буду средь бела дня сидеть в общей гостиной и использовать нелегальные искалки.

Харри встал.

— О'кей, я свяжусь с тобой через три дня:

— Ты ничего не забыл?

— А что?

— Рассказать мне, what's-in-it-for-me? [44]

— Ладно, — сказал Харри и застегнул плащ. — Теперь я знаю, что ты хочешь.

— Что я хо… — Удивление на ее лице сменилось смущением, и она прокричала вслед Харри, который уже шел к двери: — Наглец чертов! Навоображал себе там!

Харри сел в такси, произнес «Аэропорт», выудил из кармана телефон, увидел, что было три непринятых звонка с одного из всего двух номеров в его списке контактов. Отлично, значит, у них что-то появилось.

Он перезвонил.

— Люсерен, — сказала Кайя. — Там была веревочная мастерская, но ее закрыли пятнадцать лет тому назад. После обеда ленсман в Утре-Энебакке покажет нам это место. У него в районе есть несколько типов с криминальным прошлым, но все по мелочи: кража со взломом и угоны. Плюс еще один, который отсидел за избиение жены. Но он переслал нам весь список, и я его сейчас сверяю со списком лиц, имеющих судимость за сексуальные преступления.

— Хорошо. Подхватите меня в Гардермуене, это по дороге к Люсерен.

— Вовсе не по дороге.

— Ты права. Все равно подхватите.

Глава 19

Белая невеста

Скорость была невелика, «вольво-амазон» Бьёрна Холма кряхтел и пыхтел на узкой дороге, которая вилась между полями и равнинами Эстфолда.

Харри спал на заднем сиденье.

— Так что вокруг Люсерена — никаких преступлений на сексуальной почве, — сказал Бьёрн.

— Это задержан никто не был, — поправила его Кайя. — Ты не смотрел опрос в «Верденс ганг»? Только один человек из двадцати признается, что совершал то, что сейчас может быть охарактеризовано как сексуальное домогательство.

— А что, люди, участвующие в таких опросах, говорят правду? Если бы я зашел с дамой слишком далеко, то у меня хватило бы ума, чтобы потом выбросить это из головы.

— А ты что, заходил слишком далеко?

— Я? — Бьёрн повернул и промчался мимо трактора, поддав газа. — Не-е. Я — из тех девятнадцати. Утре-Энебакк. Черт, как же его зовут-то, этого придурка из телика, который родом отсюда? Этого деревенского придурка с разбитым стеклом в очках и мопедом? Такой-то из Утре-Энебакка. Обхохочешься прямо.

Кайя пожала плечами. Бьёрн посмотрел в зеркало, но увидел только открытый рот Харри.

Ленсман из Утре-Энебакка стоял у очистных сооружений у Вёйентанген и ждал их, как и было условлено. Они припарковались, он представился: Скай, что особенно понравилось Бьёрну Холму, а потом они пошли за ним вниз к плавучей пристани, у которой примерно дюжина лодок покачивалось на спокойной воде.

— Рано еще вытаскивать лодки на воду, — заметила Кайя.

— В этом году льда так и не было, да и не будет уже, — сказал ленсман. — Это впервые. Я тут родился, а такого не припомню.

Они ступили в широкую плоскодонку. Бьёрн — немного осторожнее, чем остальные.

— Да здесь мелко, — сказала Кайя, а ленсман оттолкнул плоскодонку от причала.

— Йес, — ответил он, глянул вниз на воду и завел мотор, решительно дернув за шнур. — Но веревочная мастерская на другом берегу, там глубоко. Можно доехать и по суше, дорога туда почти доходит, но там склон такой крутой, что иначе чем на лодке не доберешься. — Он поставил переключатель на переднюю скорость. Птица неизвестного вида поднялась с дерева в глубине ельника и предостерегающе прокричала — неизвестно что.

— Ненавижу море, — признался Бьёрн.

Харри едва смог расслышать его из-за грохота двухтактного навесного мотора. Они скользили в сером предвечернем свете по полосе чистой воды между стенами камыша высотой метра в два, миновали кучу веток, — Харри предположил, что это бобровая хатка, — и дальше, по каналу среди полузатопленных деревьев, похожих на мангровые заросли.

— Это озеро, — заметил Харри. — А не море.

— Хрен редьки, — сказал Бьёрн и отодвинулся от борта на середину банки. — По мне, ничего нет лучше суши, где-нибудь подальше от моря, чтоб только коровий навоз и горы.

Канал расширился, и озеро Люсерен наконец открылось их взору. Лодка, пыхтя, проплывала мимо каменных утесов и островков с покинутыми на зиму дачками — их черные окна, казалось, следили за ними бдительным взглядом.

— Дачки от Герхардсена, [45]— прокомментировал ленсман. — Здесь у тебя никогда не будет стресса, как на Золотом берегу, где ты просто вынужден соревноваться с соседом — у кого яхта больше или роскошнее пристройка к даче. — Он сплюнул в воду.

— Как же его все-таки зовут, этого смешного придурка по телевизору, который из Утре-Энебакка? — спросил Бьёрн, стараясь перекричать шум мотора. — У него еще очки разбиты. И мопед.

Ленсман безо всякого выражения посмотрел на Бьёрна Холма и медленно покачал головой.

— Веревочная мастерская, — сказал он.

Впереди, на берегу, почти у самой воды Харри увидел старое удлиненное деревянное строение, одиноко стоящее под крутым склоном холма. С двух сторон к нему вплотную подступал лес. Рядом с мастерской вдоль отвесной стены горы шли рельсы и исчезали в черной воде. Сурик на стенах дома облупился, а окна и двери зияли открытыми проемами без стекол. Харри прищурился. Наступали сумерки, и казалось, что в одном из окон стоит одетый в белое человек и смотрит на них.

— Черт, настоящий дом с привидениями, — засмеялся Бьёрн.

— Да, так говорят, — сказал ленсман Скай и выключил мотор.

Во внезапно наступившей тишине они услышали, как смех Бьёрна эхом отозвался на другом берегу, а следом раздался звон одинокого овечьего колокольчика, долетевший до них через все озеро.

Кайя спрыгнула на берег и с проворством, говорящим о том, что это было для нее делом привычным, привязала причальный конец к полусгнившему позеленевшему столбику, торчащему между водяных лилий.