Ересь ацтеков, стр. 39

— Потом мы побежим отсюда изо всех сил, — ответила Финн.

23

Кардинал Росси, в элегантных шортах для гольфа от «Грега Нормана» и туфлях высшего качества от «Фут-Джой», тщательно прицелился и послал маленький белый мяч на двести ярдов, за пятую метку поля для гольфа «Виндзор-Даунс» на острове Кэт-Кей. Он следил за его полетом, склонив голову, пока мяч описывал изящную дугу над дорогим дерном, приближаясь к зеленой лужайке вокруг лунки. Совсем неплохо для пожилого человека с небольшим бурситом.

— Похоже, бог на вашей стороне, — проворчал Джеймс Ноубл, когда мяч упал рядом с лункой.

— Как и всегда. — Росси улыбнулся. — Один из бонусов моей должности. — Он бросил титановую клюшку в мешок и потянул тележку за собой. — Вы получали весточки от сына в последнее время?

— Вот уже несколько дней, как я потерял с ним связь.

— Он в джунглях?

— Да.

— Вместе с друзьями?

— Да.

— Я беспокоюсь, — сказал кардинал.

— У вас нет никаких оснований для беспокойства.

— Основания для беспокойства есть всегда, — ответил кардинал. — Я нахожусь в Ватикане уже почти полвека. И видел многое, от убийств до чудес. Беспокойством сопровождается и то и другое, а также все, что находится между ними. Без контроля обойтись невозможно.

— У меня все под контролем, — сказал Ноубл.

Отношения с итальянцем служили для него постоянным источником раздражения. Как может человек, верящий в непорочное зачатие, разбираться в бизнесе?

— Нет, это не соответствует действительности, — жестко сказал кардинал. — Вы вовлекли церковь в отношения с мексиканским наркобароном и кубинским диктатором.

— Вовсе не церковь, — возразил Ноубл. — Всего лишь один из банков, которым церковь владеет.

— Не будьте идиотом. Ниточка приведет к Ватикану.

— Вы хотите сказать, к «Двенадцати», — уточнил Ноубл.

— Не пытайтесь мне угрожать своей кажущейся осведомленностью, мистер Ноубл. В прошлом году ваша компания вложила в дело двенадцать миллиардов. Из них почти половина получена от моих друзей. Могущественных друзей.

— И кто теперь угрожает? — фыркнул Ноубл.

— Я никогда не угрожаю, мистер Ноубл. Я лишь информирую.

— В каком смысле?

— Если в ближайшие восемнадцать месяцев «Ноубл фармасьютикалс» не выпустит на рынок селатропамин, ваши потери будут огромными. Если такая возможность станет реальной, «Банк Венеции» немедленно перестанет вас поддерживать.

— Почему? Новые лекарства нельзя быстро ввести в обращение. И нам не требуется одобрение УКПЛ [76]. Селатропамин — пищевая добавка и не является лекарством.

Они подошли к лужайке, на которой находился мяч кардинала. Кардинал выбрал маленькую деревянную клюшку «Калавей» и почти без колебаний направил мяч к лунке.

— Я предусмотрительный человек, мистер Ноубл, и всегда тщательно изучаю вопрос. В Соединенных Штатах УКПЛ внесла селатропамин в список пищевых добавок. Как только УКПЛ обнаружит, что он вызывает привыкание ко всему, начиная от зубной пасты и кончая детским питанием, ваше правительство немедленно попытается наложить ограничение на его использование — или вовсе запретит. К примеру, селатропамин можно добавлять в сигареты. Господи, сами подумайте!

— А я полагал, что вас именно это и интересовало, — сказал Ноубл, когда они тяжело зашагали к следующей лунке.

— Таким образом, мы снова возвращаемся к вопросу о контроле. Слишком многие люди втянуты в эту историю. Любая утечка будет иметь катастрофический характер.

— Не будет никакой утечки, — заверил его Ноубл. — Мой сын получил на этот счет очень точные инструкции.

— Связанная с Гусманом?

— Да.

— И с кубинцами?

— Да.

— У вас есть средства, позволяющие решить эти проблемы?

— Самые лучшие.

— Когда вы будете знать?

— Завтра к вечеру. Именно в это время должно произойти изъятие.

— Он добудет нужный образец?

— Если он не справится, я его убью, — заявил Ноубл.

Росси подошел к мячу и вытащил из сумки чудесный новый паттер [77]. Он опустился на колени и прицелился. Лунка находилась в двадцати пяти футах вверх по склону холма, с легким скосом вправо. Кардинал подбросил в воздух травинку. Ветра практически не было. Росси встал, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, потом повернулся к Ноублу, и его лицо превратилось в маску.

— Если он не справится, я убью вас, — сказал он, повернулся к мячу и сделал удар.

Макс Кесслер стоял на середине моста Боулдер в парке Рок-Крик. Переплетя пальцы, он смотрел на берег мелкой реки, которая протекала под единственным пролетом моста, построенного еще до двадцатых годов прошлого века. Если не считать легкого журчания внизу и шелеста ветра в кронах деревьев, вокруг царила тишина. Прошло уже почти полчаса с тех пор, как по дороге за его спиной проехала машина. Выдался чудесный вечер, последний свет летнего дня в Вашингтоне, округ Колумбия, почти померк, плавно переходя в ночь. Деревья вокруг росли достаточно плотно, чтобы использовать лазеры в зоне прямой видимости для фиксации голосов, а шум воды под мостом делал бесполезными любые попытки записать разговор, предпринятые его спутником, если бы Кесслера подставили и это была ловушка. Кроме того, в кармане у него лежал детектор, установленный на вибрацию, он ловил любой радиочастотный сигнал — так, на всякий случай.

Рядом с ним стоял очень высокий человек с бритым черепом — доктор Саймон Эндрю Граннард. На нем были очки в роговой оправе и ортопедические туфли. Доктор Граннард являлся старшим научным сотрудником «Ноубл фармасьютикалс» и директором этноботанического отдела. Он стал сотрудничать с Максом Кесслером благодаря тщательно подобранной цепочке связей, бравшей свое начало в Лас-Вегасе и пересекавшей всю страну до самого Исследовательского центра Ноубла в Чапел-Хилле, штат Северная Каролина.

— Пожалуй, можно начинать, — пробормотал Кесслер.

— Я не уверен, что поступаю правильно, — ответил Граннард.

— Я не ваша совесть, доктор. Мы встретились здесь в ваших интересах — как и в моих. И я не намерен обсуждать с вами, что такое хорошо и что такое плохо.

— Для меня это трудно.

— Тем хуже для вас, — сказал Кесслер. — Откровенно говоря, мне все равно. Что вам известно о селатропамине?

— «Ноубл фармасьютикалс» собирается выпустить его под торговым названием «селедаун».

— Средство для потери веса.

— Да.

— И в каком виде?

— В виде плиток питательного вещества, продаваемого без рецепта.

— И заменяющего прием пищи?

— Да.

— Когда?

— Через восемь месяцев. Мы ждем образцы базового питательного вещества.

— Что это такое?

— Вытяжка из растения, из которой можно будет синтезировать препарат.

— А без нее синтезировать его невозможно?

— Со временем эта задача будет решена, но гораздо проще клонировать молекулы исходного растения. Вот почему они отправили охотников этноботаников на Амазонку.

— Вы открыли селатропамин?

— Да, растение, которое его содержит. На Юкатане.

— Насколько я понял, действующее вещество получено из мутировавшего растения.

— Да, это радикально измененная Allamanda cathartica, я ни разу не видел ее в других местах.

— И вы привезли образцы в Чапел-Хилл?

— Да. В количестве, достаточном для предварительного изучения.

— Но его не хватит, чтобы синтезировать вещество?

— Верно.

— Насколько мне известно, препарат вызывает сильное привыкание?

— Не сам препарат. Однако человек с невероятной быстротой привыкает к тому, к чему этот препарат добавляется.

— Значит, люди воспылают страстью к плиткам «селедауна».

— Да. Плитки обладают сильным слабительным действием. Тот, кто сядет на диету из таких плиток, очень быстро потеряет вес. Однако долговременный эффект может оказаться довольно опасным. Например, обезвоживание.