Помни о хорошем, стр. 22

Эвелин дослушала до конца и только тогда вошла в гостиную. Она не аплодировала, но ее глаза сияли восхищением и благодарностью.

— Ты хорошо играешь.

— Я знаю, — сказала Сандра, вставая.

— Я хотела сказать — очень хорошо играешь, — подчеркнула Эвелин. — Я не играю сама, — она присела возле рояля, — но я выросла в семье музыкантов; я слышала исполнение разных знаменитостей и могу отличить среднее исполнение от талантливого. — Она сжала руки девочки и настойчиво заглянула в ее глаза. — И ты, и я знаем, какой путь ведет в вершине. Надо серьезно учиться у лучших педагогов… Как я понимаю, ты приехала к отцу не только по зову крови. Скажи, чего, на самом деле, ты ждешь от него?

Рот девочки болезненно искривился, на глаза навернулись слезы.

— Мама и папа не могут помочь мне, у них нет денег — надо растить младших. До окончания школы я не могу заработать себе деньги. Я буду потом работать, но до этого слишком долго ждать. Я не могу долго ждать, мисс Лентон. Я должна стать не просто хорошей пианисткой, я должна стать великой. Но мне всего четырнадцать, и если я хочу добраться до вершины, то мне надо учиться сейчас. — Лицо Сандры побледнело, но было полно решимости. — Когда я нашла отца, ну, настоящего… я подумала, что он может мне помочь. Знаете, мисс Лентон, если бы он знал меня с рождения и воспитывал…

— Ты решила, что он обязан тебе помогать, потому что чувствует себя виноватым, — заключила Эвелин, облегчая Сандре задачу.

— Я знаю, папа был тогда совсем молодым… Но, — Сандра вцепилась в руку Эвелин, — он хотел быть моим отцом, что бы мама ни говорила. Он может помочь мне, и он хочет, чтобы я стала лучше и умнее, чем сейчас. Я знаю, хочет!

— Конечно, хочет, — поспешила успокоить девочку Эвелин, — только, прошу тебя, будь с ним помягче.

— Когда я узнала, что Глория Грейвз ваша кузина, я сразу подумала, что вы меня поймете! — Обрадованная Сандра захлопала в ладоши. — Вы думаете, он даст денег на уроки?

— Ради Бога, не спеши говорить с отцом…

— О чем это не надо со мной говорить?

В дверях стоял Томас Айвор, рослый, уверенный, в строгом официальном костюме. Мужчина, обладающий удивительной способностью появляться с самый неподходящий момент. Он выныривал неведомо откуда, когда Эвелин вовсе не ожидала его увидеть.

Сандра, глядя отцу прямо в глаза, выпалила:

— О том, что я искала тебя, чтобы попросить отправить меня учиться в консерваторию. Я буду самой лучшей студенткой!

Томас Айвор посмотрел на Эвелин, все еще сидящую возле рояля.

— Это ваша идея?

— Нет! — Сандра отчаянно затрясла головой, ничуть не смутившись суровым тоном отца. — Мисс Лентон только послушала, как я играю, и удивилась моему таланту. — Это было сказано без малейшей иронии. — Она посоветовала мне мягко поговорить с тобой, чтобы ты не подумал, что я разыскивала тебя из-за денег.

— Тебе они, разве, не нужны?

— Ясно, нужны, — согласилась Сандра, — но я искала тебя не поэтому. — Она гордо вскинула голову.

— Бог знает, почему ты меня искала, но деньги — серьезная причина. Могла бы сразу сказать, — ворчливо заговорил Айвор. — Гордость заела?

Сандра встрепенулась:

— Это — твои гены!

— Яблочко от яблони… — усмехнулся Айвор, и Эвелин облегченно вздохнула.

Он был сильным человеком, и внешне, и внутренне, и на многое был готов ради Сандры, но он был реалистом, неплохо разбирающимся и в жизни, и в музыке. Он молниеносно чувствовал фальшь и бесчестность — даже намек на нее — и глубоко это презирал. И Сандра была такой же, она не боялась быть собой — дерзкой, своевольной, не похожей ни на кого дочерью Томаса Айвора.

— Только вот на рояле я играю не блестяще, так что эти гены, наверное, не от меня. Так какие «чудеса» ты нам покажешь? — пошутил он. — Сыграй что-нибудь для меня, только не слишком громкое и быстрое…

Он разумно осторожен, не принуждает Сандру, подумала Эвелин. Или же втайне опасается, что услышит скучную игру старательной школьницы.

— Пусть играет, что хочет, — вполголоса сказала ему Эвелин. — Ее игра способна оживить сухое дерево.

Сандра решительно уселась за рояль, открыла крышку, чуть задумалась и заиграла что-то веселое, журчащее и жизнерадостное, от чего хотелось смеяться. Следующей пьесой была часть из сонаты Моцарта, и настроение Сандры немедленно стало иным: лицо посерьезнело, глаза не отрывались от клавиш, она вся сконцентрировалась на виртуозных пассажах.

Сандра закончила играть, Томас Айвор обернулся к Эвелин. В его глазах она увидела то же удивление и восторг, который испытала сама, услышав игру Сандры.

— Ну что вы скажете?

Он заранее знал ответ. В гостиной было много полок с книгами, но были и полки с пластинками. Судя по обложкам, там была в основном классика. Значит, Глория обманывала ее, когда говорила, что Томас не любит классическую музыку. Или он скрывал это.

— Вы должны гордиться Сандрой. Ваша дочь удивительно талантлива. — Его серые глаза засияли от законного чувства отцовской гордости. — Вам нужно серьезно поговорить с Сандрой о ее будущем. Наедине.

Томас Айвор и Сандра молча смотрели друг на друга, а потом — Эвелин не успела заметить, кто сделал первый шаг, — кинулись навстречу и обнялись. Он прижал дочь к себе и целовал ее нелепо встрепанные волосы, а она уткнулась носом в его жилет. Эвелин поспешила выйти за дверь, она была здесь лишней. Отец и дочь наконец-то преодолели барьер внутренней настороженности. Теперь они стали близкими не только по крови, они приняли друг друга сердцем.

7

Эвелин, все еще под впечатлением только что пережитой трогательной сцены, медленно шла по коридору, вытирая набежавшие слезы. Открывая парадную дверь, она нос к носу столкнулась с крупной женщиной, входящей в дом.

Юджин Мердок, сестра Томаса Айвора и мать его непоседливых племянников, была знакома Эвелин. Она казалась слишком большой для тесных комнат школы, где они когда-то вместе работали. Вокруг нее всегда толпились малыши, она громко разговаривала и громко смеялась. Вот и сейчас она встретила Эвелин теплой, дружеской улыбкой.

— Здравствуйте, мисс Лентон. Я думаю, теперь я могу называть вас Эвелин? Томми говорил, когда я звонила на прошлой неделе, что вы согласились помочь ему последить за дочерью. Томми пришлось тяжело: двое моих детей, да еще и дочь. Конечно, я знала, что у него есть дочь, но никто, и в первую очередь Томми, не ждал, что она появится здесь без всякого предупреждения. Надеюсь, Томми, бедняга, пришел в себя после того, что мои двое тут натворили. Я не думала, что у него возникнут проблемы, весь день в доме хозяйничает миссис Морган, а она умеет держать их в руках!

Все это Юджин выпалила скороговоркой, не переводя дыхания. Шумно захватив новую порцию воздуха, она доверительно улыбнулась Эвелин и так же стремительно продолжила:

— Да, что я хотела сказать? И почему я всегда спешу как идиотка… А, вспомнила. Я не стала бы с вами так долго болтать, но я знаю, что у вас с Томми теплые отношения. — Она таинственно подмигнула Эвелин. — Он пытается делать вид, что ничего не происходит, но я его хорошо знаю, хотя он всегда затыкает мне рот, как только я его спрашиваю. Он меня не обманет. На работе он такой серьезный и строгий, а на самом деле очень любит повеселиться, вы не знали? Он, по-моему, не смеялся уже целую вечность. А с вами он смеется, мне ребята говорили. Я думаю, его сдерживает только то, что вы кузина этой ужасной женщины, — простите, я не должна так говорить, вы ведь родственники, но…

— Вы имеете в виду Глорию Грейвз? — вмешалась Эвелин, боясь, что Юджин никогда не замолчит.

— Конечно! Томми убьет меня, если узнает, что я о нем болтаю. Ну и пусть! Она в минуту прибрала его к рукам и держалась за него, даже бросила свои концерты, а потом вдруг — бац! — и исчезла. Не сказав ни единого слова! Бедный Томми получил только записку от ее агента с просьбой переслать вещи, и то — через две недели! Как вам это понравится?